— Ради нас я встану.

— Хорошо. Дай мне знать, когда купишь билет. Я оплачу счёт и пойду в отель.

— А ты не в отеле? — я слышу, как Картер перестаёт что-то двигать. По звуку кажется, что это дверь шкафа-купе. Следом раздаётся лай, и Картер шикает на Джека. — Где ты в таком случае?

— Я не хотела есть там и пошла в кофейню. Что он делает?

— Его игрушка улетела под кровать, и он утаскивает мой носок. Я должен произвести обмен.

— Да. И лучше побыстрее.

— Нет, слушай. Я люблю тебя, Киара. Если что-то происходит, если дело ни хрена не в отеле, если это блять снова Кеннет, потому что я не слышу, чтобы те мои песни исполнял кто-то другой, то ты должна сказать мне прямо сейчас. Что бы там ни было, я так или иначе узнаю, но я не хочу спрашивать у твоих подруг, не говорила ли ты им что-то.

— Мне нечего говорить, — по крайней мере, именно о Кеннете мне нечего сказать. Вряд ли он банкрот или уволен, потому что о таком в общей тусовке точно кто-нибудь да обмолвился бы. Но у меня не осталось с ним никакой связи. Вообще никакой. — Его номер у меня заблокирован с тех самых пор. Он физически не может мне ни позвонить, ни написать. Если тебя это успокоит, то я не взяла бы трубку. И не стала бы открывать сообщение.

— Это не успокаивает, потому что я не уверен, что всё действительно было бы так.

— Может быть, ты и прав, — нехотя признаюсь я, — но этот прецендент в прошлом. Всё это в прошлом. Мы скоро женимся, — возможно, мы скоро станем и родителями. — Как мой муж, ты будешь обязан делать и говорить многие вещи, но я ценю, что ты готов кого-нибудь урыть ради меня и без слов. Моего нынешнего продюсера или ещё кого-то. Я люблю тебя за это, Картер Винтерс.

— Я бы разобрался с Кеннетом.

— Ты не знал. Мы можем поговорить об этом завтра, если ты хочешь поделиться ещё какими-то своими чувствами по этому поводу. Но сначала тебе нужно приехать.

— Я приеду. Вот увидишь. Встречать не надо, сразу говорю.

— Ладно. Заказать тебе трансфер из аэропорта, когда я вернусь в отель?

— Давай. Часов на восемь, — просит Картер. — Ага, вот ты и попался. Нет, это мой носок. Не смотри так, будто я не покупал тебе башмачки. Я покупал, но тебе не понравились, и нам пришлось их отдать. Победа! Я его перехитрил.

— Я и не сомневалась. Поздравляю.

Он заразительно смеётся. Джек гавкает, но тихо, не в полную силу. Он бывает громким, когда что-то не по его. Прямо сейчас он точно не злится. Скорее забавляется с возвращённой ему игрушкой. Я люблю их до одури. В моём сердце хватит же места и любви, чтобы любить кого-то ещё, любить с большей отдачей, потому что малышам нужно больше? Я не могу знать прямо сейчас. Я могу только верить, что мы справимся. Как и планировала, в автобусе я обзваниваю клинику за клиникой. Везде есть врач, который свободен в то или иное время, но ни одно время не подходит для меня. Если сегодня, то слишком поздно, когда у меня уже начнётся концерт. А завтра только во второй половине дня, хотя мне нужно как можно раньше утром. Мне говорят, что перезвонят, если появятся варианты в случае, если кто-то отменит визит. Обнадёживает ли это? Да нет, ни в коей мере. Поэтому я продолжаю звонить, и через два звонка в медицинском центре находится свободное окно в 8:45. Всего спустя час после прилёта Картера. Мы можем и не успеть добраться. Но я записываюсь на приём. Там будет видно. Когда до Сакраменто остаётся рукой подать, мы встаём в пробку. Я выхожу из своей комнатки, отодвигая дверь, к своим музыкантам. Эндрю и Пит играют в карты, Брайан зависает в телефоне, Смит появляется из ванной, а Кевин похрапывает на боковушке. У них всё будет в порядке. Они со мной все эти годы. При моём нахождении в декрете они не пропадут. Им легко удастся найти себе новое место. Хотя бы временное. Ведь однажды я вернусь и надеюсь, что вместе с ними. Это та ещё засада искать себе новых музыкантов. Парни Картера его дождались и вернулись к нему. Меня же тоже будут ждать? Я присоединяюсь к Эндрю и Питу. Пит, как проигравший, перемешивает карты.

— Раздавайте и на меня. Сыграю с вами пару раз.

— Круто, — оживляется Пит. — А то уже заебало проигрывать.

— Думаешь, теперь буду проигрывать я?

— Ты тоже часто проигрываешь. Не чаще моего, но всё равно. Едва верится, что это последний наш тур, когда ты формально свободная. Всё изменится.

— И начал он причитать, — Брайан подаёт голос с того места, на котором сидит, растягивая слова. — Вероятно, она станет запираться и перестанет выходить оттуда в ночной сорочке по утрам, но всё это, по-твоему, что? Именно всё точно не изменится. Посмотри на себя. Ты женат, у тебя дочь, но ты всё так же гастролируешь с нами.

— Потому что у меня нет груди, тогда как с Таш по большей части находится её мать. Улавливаешь мысль? Брак это дети. У кого-то один, у кого-то больше. Мы с Эрикой подумываем о втором.

— А Кэти не хочет, — отвечает Брайан, — но я бы хотел. Однажды.

— Мег тоже не говорит желанием. Сначала же всё равно кольцо и свадьба?

— У всех по-разному, — по выражению лица Эндрю понятно, что он мне не верит. Он поджимает губы, когда автобус сдвигается с места, только чтобы почти сразу вновь затормозить на месте. — Некоторым это вообще не нужно. Мне кажется, брак имеет смысл, лишь когда люди действительно хотят заботиться друг о друге, а не когда просто стремятся быть, как все, и следовать за обществом. Я готова взять обязательства, но быть с Картером полностью это не моя обязанность, это моё желание.

— Значит, ты не станешь подавать разные сигналы, чтобы мы поняли, что тебя срочно нужно спасать? — Смит подтаскивает стул к столу. — Подмигни, если ты в опасности.

— Да иди ты. И я никогда не выходила в ночной сорочке.

— Выходила. Просто не знаешь, что мы видели тебя в таком виде, — неожиданно доносится голос Кевина с боковушки. Он со стоном переворачивается на спину, накрывая глаза подушкой. — Не помню, когда это было, но ты точно думала, что мы все ещё спим, и выскочила в туалет. Мы притворились. Мне что-то снилось, а вы и эта тряска… Давайте ляжем сегодня сразу, как вернёмся в отель после выступления. Проведём хоть один вечер без выпивки в номере.

Ох. Выпивка. За эти недели я тоже иногда выпивала с ними. Пиво или вино. Но обычно вино. Алкоголь мог навредить? Прямо сейчас бессмысленно думать об этом. За игрой в карты остаток пути, в том числе и тот, что в пробке, проходит незаметнее. Клуб, в котором я выступаю вечером, заполнен до отказа. Особенно сильный драйв от толпы проходит по всему моему телу потоком мурашек. Я чувствую их и через одежду. Не могу сказать, когда ощущала себя настолько энергетически наполненной и находящейся в гармонии с самой собой и миром. Я много двигаюсь и танцую на сцене, как в последний раз. Но не в последний. Точно нет. По возвращении в отель мы все сразу разбредаемся по своим номерам в пределах одного этажа. Мне и тем более нужно встать рано. Я не говорила парням о приезде Картера. Они сами увидят его завтра. Я набираю ему, отложив пока поход в душ, но начиная стирать макияж. Мой будущий муж отвечает после нескольких гудков. И он уже в кровати. По видео чётко видно. Я разбудила? Нет, не похоже. Он не выглядит сонным.

— Привет.

— Привет. Ты спал? Извини.

— Не спал. Но подумываю об этом. Ты в отеле?

— Да, недавно приехали. Я просто позвонила, чтобы сказать об этом. Ты можешь ложиться. Не будем долго говорить.

— Нет, — он передвигается, немного меняя положение. — Я хочу поговорить. Посмотри на меня, — я беру телефон в руку и сажусь на ободок ванны. Снять макияж можно и чуть позже. — Ты такая красивая этим вечером. Много было людей?

— Полный клуб. Обычно так только у тебя.

— Завидуешь?

— Иногда. По-доброму.

— Не стоит. Это не так и важно. Мы с тобой важнее. То, что у нас есть, и что ещё может быть. Когда мы поженимся, всё моё станет твоим. Это клише, которые ты так не любишь, но так оно и есть.

— Я не так уж и против клише, — шепчу я. Я точно никогда не говорила этого прежде, но чувствую, что это правда. Мне нравится мысль о том, чтобы всё решать сообща. Не так, как я уже нарешала раньше с Кеннетом. А действительно вдвоём. Когда его семья и моя, и, случись что вновь, я буду рядом, и когда я не разделяю свои деньги и его и всегда могу заплатить в магазине или оплатить бензин, который он заливает в свою машину. — Всё моё уже твоё, Картер. Спокойной ночи, родной.