— Иди. И я тоже люблю тебя.

— До завтра, детка.

Я кладу трубку с ощущением внутренней тоски. Она как нечто, что сверлит изнутри. Подтачивает скрытые резервы организма. Но на следующий день у меня два концерта. Нагрузка больше, чем обычно. Мне некогда ни грустить, ни болеть. Однако после первого мне становится слегка плохо. Или не слегка, а сильно. Меня мутит прямо в гримёрке, просто мутит, не рвёт, однако девушка, которую приставили ко мне здесь для любой помощи, где-то находит и притаскивает мне таз. Боже, я не помню, как зовут эту девушку. Она помогает, а я не помню.

— Спасибо. Не напомнишь своё имя?

— Кларисса.

— Как Кларисса из «Молчания ягнят». Это такой фильм. Старый. Ну относительно.

— Я знаю этот фильм. Я не настолько юна, чтобы даже не слышать.

— Ты не поможешь мне? Где у вас тут ближайшая аптека? Ты сможешь купить мне какое-нибудь лекарство посущественнее ипуброфена и привезти потом в тот клуб?

— Да, конечно. У вас предменструальный синдром? У меня иногда такое бывает из-за него. Я знаю, что может помочь.

Кларисса пододвигает ближе ко мне упаковку салфеток, поясняя, что на всякий случай, и спрашивая, идти ли ей прямо сейчас или сначала проводить меня до машины. Что? Ох. Месячные. До меня начинает доходить. Я наклоняюсь за телефоном, который лежит также на столике. От движения живот пронзает вспышкой дискомфорта. Я морщусь, потираю бок и открываю календарь. Так и есть. Месячные должны были прийти позавчера. Позавчера. Как я могла ни вспомнить, ни проверить? Я не настолько думала о скатертях или о рутине концертов, но… Господи. Если это правда, то новая методика лечения могла и подействовать. Если это правда, то мне нужно домой. Нужно к Картеру и к врачу. Всё посмотреть, посмотреть, есть ли там ребёнок, или это просто глупая задержка из-за нервов. Как бы я хотела иметь возможность заглянуть внутрь себя без всякого оборудования. Картер приезжал ко мне на тот момент в Иллинойс через пару недель, как я уехала. Сказал, что ему было нужно меня увидеть. Он пробыл со мной четыре дня, и три из них мы просто валялись в постели всё время, что я только могла. Мы валялись и просто разговаривали. Никакого секса до того самого четвёртого дня. Нам вроде и не хотелось, но потом… Либо тогда, и мой срок недель пять, либо он уже больше.

— Кларисса?

— Да, мисс.

— Ты можешь купить мне несколько тестов подороже?

— Тестов… — она повторяет, переводя взгляд ко мне. — Вы имеете в виду тесты на… Конечно, — она пытается контролировать себя, но её глаза выдают то, как она ошеломлена. Или тем, о чём я прошу, или тем, что я в принципе прошу об этом кого-то вроде неё, а не пытаюсь найти время купить самой. — Я всё сделаю. Да. Я привезу вам в клуб. Встретимся там.

— Я заплачу по чеку.

В по-прежнему не самом лучшем самочувствии я перебираюсь на место второго выступления. Но делать нечего. Я не могу отменить всё менее, чем за три часа. За несколько дней ещё куда не шло. Я готова вернуть деньги за билеты и заплатить все неустойки. Бесспорно, лейблу это может не понравиться. Наверняка и не понравится. Но ребёнок… Я сама поправляю макияж, когда дверь в гримёрку открывается после стука. Кларисса приезжает не только с пакетом из аптеки, но и с чаем. Он ещё горячий и пахнет чем-то травяным.

— Выпейте, полегчает. Потом вот это, — она выкладывает на стол упаковку таблеток, — и ещё эти витамины. Просто для тонуса. Тесты тоже здесь, но их…

— Лучше делать утром. Я знаю. Спасибо, Кларисса. Сколько я должна за всё?

— Мы можем разобраться с этим позже.

Она уходит и оставляет меня одну. Мне скоро на саундчэк. Необходимо всё окончательно проверить. Я запиваю таблетку водой и дожидаюсь растворения витамина, прежде чем выпить ставшую жёлтой воду. От желания услышать голос Картера сердце стучит в груди быстрым темпом. Удар, короткая секунда отдыха, и снова удар. Те же чувства, что в первый раз. В первый раз, когда я увидела его на той вечеринке. И в первый раз, когда у нас случился секс. Я смотрю на кольцо, набирая Картеру. Он отвечает почти сразу и кричит Джеку.

— Джек, ко мне. Иди сюда. Привет, невеста. Джек!

— Привет, жених. Гуляете?

— О да. Он убежал за мячом и всё не возвращается из кустов. Джек! Наконец-то. Иди сюда, мальчик, — Джек гавкает. — Как у тебя дела? Где ты сейчас?

— Всё нормально. Я в гримёрке. Пью чай. Картер.

— Да?

— Я хочу выйти за тебя.

— Я помню. Кроме того, тебе и не отвертеться. Мы женимся одиннадцатого июля. Это назначенная дата.

— Да, но дело не только в этом, — импульсивно говорю я. — Если я не куплю платье, или случится пожар, и оно сгорит, или если Джек порвёт твои ботинки, когда ты оставишь их без присмотра всего на минуту, я выйду за тебя хоть в чём, и даже если ты придёшь в одних носках. Вот что я имею в виду.

— Киара, что происходит? Ты точно в гримёрке? Тебя кто-то заставляет это говорить? Да или нет. Просто скажи «да», если ты не в порядке. Ты должна позвонить мне по видеосвязи. Если ты не перезвонишь, то я звоню в полицию.

— В какую?

— Естественно, в полицию Сан-Франциско. Ты там, и если у вас что-то происходит…

— Ничего.

— Докажи.

Я перезваниваю, только чтобы закончить с его беспокойством о террористах. Удостоверившись, что надо мной никто не стоит с оружием, Картер выдыхает, прежде чем наклониться и нацепить поводок на Джека.

— Хорошо. Хорошо. Теперь мне спокойнее. У тебя есть ещё пара минут?

— Для тебя всегда.

— Я предварительно выбрал нам фотографа. Того, которого ты хотела. Созвонился с ним. Он работает в паре с видеографом. Нам нужен видеограф? Ты хочешь видео?

— Хочу. Нам нужно видео. Иначе что мы будем показывать детям? На фото у них может не хватить терпения. У нас они будут. Так или иначе. Дети.

— Родить бы одного…

— Родим. Твои показатели стали лучше. У врача оптимистичные прогнозы. А у нас собака, что идеальна в качестве пушистой няни.

Что, если на самом деле он не готов? Что, если не готов сейчас? Я пока ничего не знаю, не знаю, действительно ли беременна, но я могу быть. И тогда мне будет нужна полная и безоговорочная поддержка. Тогда мне нужно будет всё. Будет нужен мой мужчина, который не сомневается. И который настроится на долговременный хаос. На новые не всегда приятные запахи в доме и в машине и на игрушки повсюду. Картер не сбежит. Он не сбежит. Он же купил автомобиль для нас всех давным-давно. Безопасный семейный автомобиль.

— Думаешь, Джек не будет ревновать и не попытается откусить ему руку при знакомстве?

— Или ей. Но я уверена, что не попытается. У него тоже будет девять месяцев на подготовку. У нас всех будет. Если мы всё сделаем правильно, то справимся со всем.

— Не девять.

— Ну около того.

— Около того, — кивает Картер. — Ты должна будешь пускать его в кровать чаще. Иначе как тогда Джек поймёт, что внутри тебя кто-то поселился?

— Да, вероятно, придётся пускать его чаще.

— Я очень тебя люблю, детка.

— Я люблю тебя больше всех, Картер. Я позвоню тебе ещё вечером.

— Я уже жду.

Физически мне становится лучше, но не настолько, чтобы не ощущать усталости в ногах после концерта. Особенно они ноют в области коленей. Дискомфорт, которому, однако, далеко до боли. И ничего, с чем не справится тёплая ванна. Именно тёплая. Я налила бы, как обычно, погорячее, если бы не вероятность беременности. Мы с Картером говорим, пока я лежу в ванне. Он всё шепчет, как хотел бы оказаться в ней со мной, как мог бы потереть мне спину, хотя он знает, что я могу и сама, и как будет чудесно, когда я окажусь дома. Ночью мне почти не спится из-за разных мыслей. Я поднимаюсь в начале седьмого, устав бесполезно ворочаться. Мои тесты все в ванной. Я не настолько хочу в туалет, чтобы сделать четыре, но два должно получиться. Но я не могу делать это в тишине. Это глупо, но я включаю музыку на телефоне. Включить музыку не так глупо, как если бы я позвонила Келли или сразу отцу своего ребёнка, чтобы попросить повисеть на телефоне, пока я сначала делаю, а потом жду. Нет, будить Картера нельзя. Если тест отрицательный, то и тем более нельзя. Я не поступлю так. Автоматическое воспроизведение включает нечто рок-н-ролльное, но это не то, что нужно. И я переключаюсь на новую песню Картера, на её пробную запись на студии только для меня. Почти без инструментов, лишь его голос и гитара. Так намного лучше. Будто Картер прямо здесь. Ну или за дверью. И ждёт вместе со мной. Я поднимаюсь, размещая тесты на столешнице у раковины. Не могу сказать, что у меня дрожат ноги, или потеют ладони. Я не настолько восприимчива. Но это момент, который может определить всю мою дальнейшую жизнь. Ни один концерт, ни одно интервью, ни одна фотосессия именно так никогда не смогут её определить. Это всё вторично. Но когда речь о детях… Второй тест отображает результат чуть раньше первого. Это хорошо или плохо? Я ведь делала его вторым. Он такой же, но другой фирмы. Никаких полосок, только специальное окно, в котором проявляется ответ. Беременна. Беременна? Ох Господи. Секунда или несколько, и первый тест тоже выдаёт итог. Беременна. Если это не ошибка, то я… Мама. Стану мамой. Нет, я уже мама. Год назад я даже не думала об этом. Но в последние месяцы это превратилось в мечту, в сокровенное желание на грани с необходимостью. Не ради Картера, не ради того, чтобы наши отношения окончательно восстали из пепла и продолжить жить, а для меня самой в том числе. Я возжелала этого до боли. 6:23. Время, когда моя жизнь изменилась, возможно, навсегда. И никто пока не знает. Потому что я в чужом городе и в номере отеля. Я хочу вернуться домой. Я смогу это сделать. Отменить концерты и договориться о возвращении денег. Мой продюсер теперь женщина. Она поймёт, как никто. У неё у самой есть дети. Двое. Девочка и мальчик. Но как же рано звонить прямо сейчас. В 6:24 не звонят сообщить прямо-таки хорошие новости. Это время скорее для плохих вестей. Просьба об отмене почти двадцати концертов не слишком приятная вещь. Чёрт. Я могу, по крайней мере, отправить сообщение. И его увидят тогда, когда увидят.