— Повтори за мной, Киара.

— Что повторить?

— Я, Киара Миллер, обещаю рассказывать всё, что бы ни было, делиться всем, что чувствую, и говорить, если что-то вызывает моё беспокойство, потому что я люблю тебя, и это единственный способ провести вместе всю жизнь с детьми или без.

— Я, Киара Миллер, обещаю рассказывать всё, — Картер вновь начинает двигаться во мне. Господи. Как мне не растерять все мысли под его натиском? Чёрт. Чертовский чёрт. — Картер, ты…

— Да, вот так. Хочешь глубже?

— Хочу, — я дёргаю за мужскую рубашку, сливаясь с Картером сильнее. — Рассказывать всё, что бы ни было, делиться всем, что чувствую, и говорить, если что-то вызывает моё беспокойство, потому что я люблю тебя, и это единственный способ провести вместе всю жизнь с детьми или без. Я люблю тебя, Картер.

Я кончаю снова, а он просто опускается на меня и часто дышит мне в шею. Становится и жарко от его возбуждённого дыхания, и тяжеловато от веса, но и приятно.

— Нужно купить дом.

— Что?

— Нам нужен общий дом, Киара.

— Зачем нам общий дом? Чем плох мой?

— Ничем, — Картер приподнимает голову, и его взгляд останавливается на моих глазах, — но если ты меня любишь…

— Люблю.

— Тогда мы приобретём дом, и это будет совместная недвижимость, принадлежащая в равных долях нам обоим. Я хочу этого. Чтобы ты знала, что даже в случае размолвки это и мой дом тоже, и я не обязан уходить.

— Значит, дом. Хорошо. Где ты хочешь? В Беверли-Хиллз?

Картер двигается надо мной и, выскальзывая, ложится рядом. Я такая чувствительная после него. Будто мы не занимались сексом где-то год. Но нет, мы не настолько отдалились друг друга. Он протягивает руку к моей ноге, его ладонь обхватывает бедро.

— Нахуй Беверли-Хиллз. Ни за что. Мне нравится наш район, просто я бы немного сменил местность. Скажем, несколько улиц, и будет здорово.

— Когда начнём искать?

— Да хоть на следующей неделе. Но я пока не могу поехать домой. Образовался ещё один концерт завтра вечером, — шепчет Картер в темноте, и эта темнота лишь усиливает ощущение того, насколько я скучала по нему. По его голосу, по тому, чтобы быть вместе в кровати, занявшись сексом, и по его теплу рядом с моим телом. — Останешься? А обратно полетим на частном самолёте вместе с парнями.

— Я, ты и твои парни. Несколько часов в замкнутом пространстве. Глупые шуточки и типа серьёзные вопросы. Будет замечательно.

— Значит, не останешься.

— Этого я не говорила. Я останусь, Картер. А ты переедешь обратно ко мне?

— Лучше давай поскорее найдём дом, а пока будем просто встречаться, как тогда.

В последующие несколько недель мы смотрим пять или шесть домов, выставленных на продажу. Но нам ничего не нравится. Где-то хреновая планировка, не отличающаяся практичностью и пространством, где-то маловат задний двор, а где-то всё просто выглядит шатким, даже стены, и год постройки или материалы не внушают доверия, а цена при этом не маленькая. Деньги для нас не проблема, но и переделывать всё сверху до низу желания нет. Картер всё чаще и чаще задерживается у меня допоздна после игр с Джеком или секса со мной, или в результате обоих вещей. Кроме того, мой парень иногда сочиняет что-то при мне, не делится и не показывает, но непрестанно строчит в блокноте или просто на выдернутых откуда-то тетрадных листах. Однажды на другой день после просмотра очередного дома Картер звонит в мою дверь и, когда я открываю, заходит с тяжёлой сумкой. Что она тяжёлая, я понимаю по усилиям, которые он прикладывает, перенося её через порог. Джек влетает в прихожую и сразу кидается к ней, но переключается на Картера, как только тот избавляется от ноши. И лает. Очень громко лает.

— Что у тебя там?

— Вещи и ноут. Устал уходить каждый вечер и ночевать не с тобой и без него.

— А кто говорил, что мы снова съедемся лишь в общем доме?

— Я. Но я не думал, что и два месяца могут пройти впустую.

— Ты как раз к ужину.

— Хорошо. Ты в меню есть?

— В основном нет. В десертном может быть.

Во время еды Картер принимает таблетки. Врач уверен, что хватит и медикаментозного лечения. Однажды мы обстоятельно поговорили об этом. Было странно обсуждать сперму с медицинской точки зрения, но не неловко. Выписанный ему препарат безопасно принимать в низких дозах в течение двух лет, пока уровень гормонов не станет нормальным. Но через полгода могут добавить и второй препарат. Если количество сперматозоидов к тому времени не улучшится, это повод изменить терапию, включив в неё инъекции. Всё на самом деле непросто. Но я полна решимости делать для него всё, что возможно. Не как врач, разумеется, но как любимая женщина. После ужина я надеваю на Джека ошейник и пристёгиваю поводок. Надо погулять. Я кричу Картеру, что мы уходим. Он выходит из гостиной в одних шортах. В низко сидящих шортах. Это почти нечестно.

— Я могу пойти с вами.

— Можешь, но не пойдёшь. Ты устал, проведя весь день на студии.

— Я не собираюсь в тур, Киара.

— Увидим.

Не думаю, что он совсем не собирается. Он проводит много времени вне дома. Став музыкантом, остаёшься им навсегда. Я понимаю это. Можно покончить с гастролями, но не выкинуть музыку из головы совсем. Не знаю, кем мы станем в будущем, когда перестанем быть интересны, и наше место займёт более молодое поколение. Правда, не знаю. На заре наших отношений я как-то спросила Картер об этом. Кем он видит себя через тридцать лет. Он брякнул, что, может, моим мужем, а в профессии хрен его знает. Что пусть всё просто идёт своим чередом, а он подстроится. С тех пор он столько раз подстраивался под меня и мои нужды. И теперь я пытаюсь отдать ему своего рода долг. Гуляю с Джеком чаще одна. Закупаю продукты и готовлю. Стараюсь сразу отвечать на звонки, даже если репетирую песню вне дома, а мой телефон находится в беззвучном режиме.

— Да. Привет.

— Привет. Знаю, ты чертовски занята…

— Для тебя нет. Что ты хотел?

— Показать тебе один дом. Возможно, через час-два. Приедешь? Я подожду.

— Ты уже там? — спрашиваю я прямо перед тем, как слышу лай через трубку. — Ты что, взял Джека с собой?

— Ему нравится. И он вот-вот прыгнет в бассейн. Мне пора. Скину адрес. Приезжай побыстрее.

Я получаю адрес, но вникаю лишь на пути туда через полтора часа. Это же почти Беверли-Хиллз. И нахрена нам этот район? Здесь же пафосно. Всё, что не любит Картер. Он сам говорил, что нахуй его. Ничего не понимаю. Но, подойдя к довольно высокому забору, звоню в калитку. Машина Картера всё ещё здесь. Стоит припаркованной не напротив, а чуть поодаль. Значит, и он сам должен быть тут. Мне открывают и сразу узнают, приглашая пройти. Женщина-риэлтор лет сорока. Одетая официально в юбку и блузку с пиджаком. А я примчалась, в чём была. В джинсовых шортах. Ну и пофиг. Могу себе позволить. Я не на премию приехала.

— Мне нужно позвонить, но вы осматривайтесь, сколько будет нужно. Ваш парень на заднем дворе.

Она закрывает калитку за собой. Я прохожу вперёд по дорожке. Гравий, плиты, зелень. На самом деле не дурно. Моему взгляду предстаёт светлый дом. Такие больше ожидаешь увидеть где-нибудь в Греции, но не в Лос-Анджелесе. Я немного знакома со средиземноморским стилем в строительстве. По картинкам в интернете, но представление имею. Я продвигаюсь через дом, пока обходясь осмотром первого этажа. Солнце проникает через окна под разными углами. Помещение словно светится, а лучи отбрасывают тени от мебели на деревянный пол. Он бежевый. Люблю бежевый цвет. В гостиной есть настоящий камин с уютным диваном напротив. Ловлю себя на мысли, что хочу себе такой же диван. Просторный и манящий откинуться на декоративные подушки. Вся мебель и интерьер выдержаны в оттенках белого. С заднего двора доносится лай. Я выбираюсь туда. Джек носится по газону, как безумный. Двор очень большой. Чтобы найти Картера, я немного петляю, прежде чем выйти к бассейну. Там и расположился Картер. На одном из четырёх шезлонгов в полутени. Кажется, ему вполне уютно. Меня простреливает мыслью, что он здесь уже несколько часов, что Джек бегает везде и всюду, как у себя дома, и хорошо, если не оставил подарков действующим владельцам, и что я словно в меньшинстве. Я только приехала, а моим мужчинам, возможно, всё нравится. Картер приподнимает солнечные очки и сразу говорит: