Я помню, как мы с Атти впервые узнали, что кто-то из девушек во дворце, положил на него глаз. Когда человек растет у тебя на глазах ты не замечаешь, как он меняется. Но после мнения со стороны, ты смотришь на него другими глазами и видишь, как сильно он изменился. А сейчас, с его постоянными, длительными разъездами, каждый раз по возвращению ты находишь в нем новые черты. От этого одновременно и грустно, и радостно. Грустно от того, что мы уже не так близки и не проводим столько времени вместе, как раньше. И есть ощущение, что ты уже не совсем хорошо знаешь этого человека. Наверное, с этим нужно смириться и принять это, как должное. Мы никогда не вернемся в то время, когда втроем проводили бессонные ночи за бесконечными играми, как сбегали из дворца встретить восход солнца на каменной колокольне, с которой открывался великолепный вид на город. Облазили все горы, знали каждую полянку и мелкие, ледяные горные речушки. А когда стали старше, походы на колокольню заменили посещения таверн. Где мы, хорошо захмелев от пряного вина, танцевали до боли в ногах. Сейчас, обязательства вынуждают быть более серьезными, и мы стараемся вести себя подобающе. Но иногда, я все же повторяла с Атти свои вылазки в город. Мы надевали простые и непримечательные одежды, чтобы нас никто не узнал. Моя наружность была достаточно яркая, поэтому приходилось потратить время на маскарад. Мои волосы, цвета снега и длинной до лопаток, я покрывала простым платком, и надевала закрытые одежды, чтобы спрятать свою бледную, полупрозрачную кожу.

Теперь я с нетерпеньем жду праздника, чтобы немного повеселиться. В городе соберется больше людей, чем обычно, и будет легко затеряться в толпе.

Пока раздумываю об этом подхожу к беседке в саду, в которой обычно проходят наши занятия с Нарой. Но она пуста. Оглядываю сад кругом, может быть она припозднилась и мелькнет среди деревьев, но нет. Сажусь на деревянный пол и подбираю ноги под себя. Решаю начать читать молитву, чтобы успокоить мысли, заглянуть внутрь себя и почувствовать каждой частью тела Силу, наполнить ей все свое существо. Сила сразу же отозвалась и по велению мысли текла от кончиков пальцев ног и рук, и собиралась в груди. Собрав все до последней капли, я пытаюсь удержать ее в таком положении. Руки начинают дрожать, а сердце ускоряет свой ритм, каждый удар мощно проносится по всему телу, а в ушах поднимается гул. Части тела начинают неметь. Когда не могу уже выносить это чувство и в груди начинает сильно жечь, как будто я проглотила раскаленных углей из печи, делаю долгих выдох и отпускаю контроль. Сила тут же расходиться обратно по всем частям тела, как тень, разбегающаяся от яркого света.

Не спешу открывать глаза, глубоко и часто дышу, чтобы привести себя в обычное состояние. Открываю глаза и от неожиданности вздрагиваю. Напротив меня, в такой же позе, сидит Нара.

– Прости, не хотела пугать, Авалон, – говорит она своим нежным и спокойным голосом. – Не стала мешать тебе. Ты делаешь успехи. Сейчас получилось дольше контролировать себя, но и Сила возросла. Твое сердце изливалось светом. – Она кладет свою сухую, прохладную ладонь мне на грудь и это приятно успокаивает разгоряченную кожу в этом месте.

– Да? По ощущениям все также, разве что печет в груди чуть сильнее… – с сомнением говорю я, растирая грудь, чтобы избавиться от остатков этого неприятного ощущения.

– Это нормально. Я говорила, что по мере приближения к твоему двадцатиоднолетию Сила будет расти, и в этот день достигнет своего предела. Сейчас твой путь сосредоточен над тем, чтобы подготовить тело к такому количеству вливаемой Силы. – Она берет мои руки в свои и растирает их, чтобы снять онемение и отогреть.

– Но почему у других обладателей Силы нет таких сильных ощущений, как у меня? Олан никогда не рассказывал ничего подобного, а он отпраздновал его еще весной.

Нара какое-то время молчит, но видно, что она задумалась. Затем все же поднимает на меня глаза.

– В этом большую роль играет твоя кровь. – Она поднимается с пола и подает мне знак тоже встать. – Ты знаешь, что дитя смешанной крови будет иметь более слабую Силу. В течение жизни он может ее немного развить, укрепить, но все же выше того предела, что дан ему при рождении, не подняться.

Она выходит на тропинку, ведущую в вишневый сад, и я следую за ней. Вишня уже в конце своего цветения и вся дорожка усыпана розовыми лепестками, которые весело подхватывает и кружит прохладный ветер.

– Так что ничего удивительного нет в том, что твои способности гораздо сильнее, чем у кого бы то ни было. Твой род по материнской линии восходит к самой Создательнице, а отец тоже был обладателем сильного дара.

– Я его практически не помню…Остались только смутные воспоминания, лишь образы и ощущения.

– Когда он погиб, ты была так мала, – она останавливается под одной из вишен, листья которой уже почти все опали и пожухли, а ветви начали отсыхать. – Помоги мне.

Я послушно кладу ладони на ствол, и начинаю потихонечку пускать по дереву потоки Силы. Ветви оживают, на них появляются почки и распускаются новые листья. Улыбаясь, опускаю руки. Наблюдать за проявлением этой части нашей Силы никогда не надоест.

– Нравом ты пошла в отца. Все его поступки шли от сердца, а не от головы. Он был очень очень нежным и ласковым отцом. В детстве, ты не слазила у него с рук и он позволял тебе абсолютно все. – Тут она усмехается и продолжает, – помню как вы играли с ним, ты вплела в его длинные волосы разноцветные ленты, и он в таком виде пошел встречать короля Джодока и его свиту.

Я тоже смеюсь. По груди разливается теплое чувство, никак не связанное с Силой. Очень жаль, что он сейчас не рядом. И так мало людей, которые могли бы мне рассказать и напомнить о том, каким человеком он был. Нара одна из немногих, а с королевой мы и вовсе никогда о нем не говорили. Когда мне было шесть лет он не вернулся с очередной поездки на охоту. Его лошадь оступилась на переправе через ущелье, унося с собой всадника навстречу острым камням. Нара видимо чувствует мою жадность до разговоров о нем и тоску, поэтому продолжает:

– Но в вас есть и отличия. Он совершенно не любил военное искусство и оружие. Можно было по пальцам одной руки посчитать, когда его руки держали меч. – Нара смеется, увидев мои округлившиеся глаза. – Да, за грубую силу в их паре отвечала твоя мать.

– Я не понимаю…На первый взгляд они такие разные, почему они были вместе?

– Здесь я могу говорить, лишь про то, какими они были в присутствии других людей. Что творилось за закрытыми дверьми знают только они. Но твой отец спокойно мог взять ее за руку, или поцеловать ее в щеку при всех, а ты знаешь, что это неподобающе. При этом, твоя мать всегда заливалась краской, как маков цвет.

– О, Создательница! – Я приложила прохладные ладони к своему разгоряченному лицу. – Не могу представить себе ее такой.

Нара согласно кивает головой.

– Присутствие твоего отца смягчало ее сердце. На долю королевы выпало много испытаний…А когда его не стало это сильно сказалось на ее нраве: она стала холодной и отчужденной. Но мы должны принять ее такой, позволить ей переживать это так, как она сама того хочет. Ее Величество знает, что делает.

Мы останавливаемся на краю сада. Я задумаюсь над ее словами и невидящим взглядом смотрю, как несколько слуг собирают опавшие яблоки в плетеные корзины.

– Поможешь жрицам с приготовлениями к празднику? Нам сейчас не помешает лишняя пара рук.

– Конечно, мы с Атти с удовольствием поможем, но она, скорее всего, присоединится после отъезда Олана.

Нара вопросительно вскидывает брови.

– Нет, они пока не вместе…Вроде бы. Я уверена, что об этом бы знал каждый человек во дворце.

Мы обмениваемся улыбками, она провожает меня до входа во дворец, а сама направляется к храму.

Глава 5.

Следующие недели проходят спокойно и размеренно: я тренируюсь, заглянула в библиотеку и теперь изучаю записи, которые мне передали по наказу Арлеты. Вместе с Атти помогаю жрицам к подготовке к празднику утомны. В этот день мы провожаем осень и празднуем приход зимы. Все жители королевства собираются на храмовой площади, поют песнопения, смотрят обряд, которым жрицы отдают дань уходящему солнцу и благодарят Создательницу за урожай. В Соул съедутся торговцы со всех соседних королевств и будет яркая, большая ярмарка. В это время на улицах всегда было многолюдно, шумно и весело. Можно было купить редкие изделия мастеров других земель, отведать интересные кушанья, покататься на карусели. Давались уличные представления, а все желающие могли посостязаться в силе и ловкости, и получить за это щедрый выигрыш.