Жизнь в Атлане снова начала входить в прежнее русло. Через некоторое время страсти улеглись и царь Гадир уже мог вполне спокойно перемещаться по Атлану. Ему уже не надо было продираться сквозь толпу желающих у него что-то спросить или просто поглазеть. Как только внимание сошло до спокойного уровня, то он побывал в саду Я’амунг’а. Затем был в архиве, где получил полную копию жизненного пути в Атлане Нерея. Еще ему была очень интересна пара Тимура и Агаты, но те почти все время проводили вместе в каких-то мало доступных местах Атлана, так, что как бы «случайно» столкнуться с ними было невозможно. А гоняться за ними, чтобы завести разговор или связываться через помощника было ниже царского достоинства. Сейчас он направлялся в центр исселедований для встречи с учеными. Сегодня там должны были обсуждать вопрос восстановления остальных порталов и возможного визита на Фобос. Ему обещали, что по его желанию смогут предоставить открытие портала на Фобос и возврата обратно в Атлан. Чем дольше он был в Атлане, тем больше понимал, что тут ему сложно. Быть одному плохо, но и быть центром внимания он уже давно отвык. Войдя в зал Гадир увидел, что все уже собрались и пустовало только одно место — его. Он кивнул всем и молча проследовал на свое место.

Обсуждения сначала не совсем касались его: решался вопрос о том, когда отправить подводных жителей Атлана на переселение в водные миры. Жители требовали решить этот вопрос как можно быстрее. Не все были согласны на уход водных жителей. Но аргументы про то, что им не так долго существовать в рамках Атлана и их ждет вымирание если оставить так все, тоже были весомыми.

В итоге Гадир спросил у наиболее яро выстпающего ученого за то, чтобы отпусть жителей в другой мир:

— А в чем вообще проблема и почему вы не можете создать новых подводных жителей Атлана?

— Потому что мы можем толко поодерживать существующее или активровать какие-то скрыте гены, но создавать с ноля новые виды мы не можем.

— То есть как?

— Вот так, технологии утрачены. А часть из них вообще в Атлан не попала. И учителей этой сложной науки у нас не было. Все, что добивались — это уже наши достижения.

— Да уж. Измельчали потомки. но я вам могу помочь. Все же того, как стал царем я был вполне неплохим генетиком. Я даже создал несколько видом существ. Они вполне успешно были ассимилированы в Атлантиде.

— Твои знания мало что дадут. У нас нет технологий, спосбных реализовать твои идеи.

— Та4к, стоп. Чем Нерей вообще занимался тогда⁈ Я не отказывал ему в финансировании его идей. А в общем, что сейчас об этом говорить. Но тогд я вам скажу вот что: насколько я знаю, до ухода из этого мира лемурийцев ыбла создана библиотека древних рас. Свои знания туда для потомков сложили не только лемурийцы, марсиане, даарийцы и еще много кто. Кое-что там было и от атлантов. Как минимум мне известно о том, что части базы знаний стал реализованный проект технологии позволяющей вообще менять любые гены на любые гены как в уже живущем существе, так и создавать новую жизнь. Я имею ввиду только новую белковую жизнь. Более широкий спектр воздействий не смогли доработать. не успели.

— Откуда вы это знаете?

— Я участвовал в этом проекте и как ученый, и как подопытный. Моя жена была лемурийка и я хотел чтобы у нас с ней были дети. А она детей от меня не хотела. И поэтому я хотел сделать что-то такое, чтобы мой генетический материал она не могла отторгнуть. И, конечно, ее жизнь была намного длиннее моей. И это тоже было важным аспектом, я прошел ряд изменений по увеличению срока жизни.

— То есть ваш срок жизни увеличен был настолько, что в Атлане сменилось не одно поколение, а вы живете болеедвеннадцати тысяч лет?

— Тут не только в этом заслуга. Срок, конечно, был увеличен, но я периодически уходил в состояни егибернации. Из общего время, которое прошло в состоянии гибернации я провел более двух третей срока. То есть примерно восемь тысяч лет я спал, остальное время проводил опыты и вел исследования. На Фобосе очень неплохая лаборатория. Но нужного оборудования для такого глобального изменения генов там нет. Это стало препятсвием в моих исследвоаниях.

— А чему были посвящены исследования?

— Я хотел клонировать мою жену. Но, как выяснилось, ткани мервых лемурийцев не позволяют произвести процесс клонирования, в них идут определенные процессы, которые не позволят ни расшифровать толком их ДНК, ни создать что-то подобное. Как-будто со смертью из них исчезает ряд элементов, а без них ничего не возможно сделать. Возможно, будь у меня образцы от живого тела, то все шло бы иначе. Но такой возможности у меня не было. На станции были только я и моя жена, а она, как вы знаете, погибла, спасая атлантов.

— А что за элементы?

— Я назвал их эфиры. Такое ощущение, что как только дух покидает тело, то система безнадежно рарушается, чтобы не возможно было сделать копию. Такая биологисекая защита от копирования. Мы имели мало возможности исследовать их, с атлантами они отношения не поддерживали, в наших технологиях не нуждались, добровольно на исследования почти никогда не соглашались, а принудительно от них ничего нельзя было добиться. Так что они были загадкой нашего времени. Единственный, кто от нашей расы атлантов продвинулся в познании тайн их расы, это был мой брат, Нерей. Но и он искал совсем другое, его волновали порталы. Лично меня в связи с этим всем очень интересует те, в ком проснулась кровь лемурийцев. Это возможность провести исселования на живом материале.

— Вам никто ен позволит провети исследования «на живом материале»., — обомал его Деймах… — Вы хотите подвергнуть принудительным исследованиям граждан Атлана? Это вам не Атлантида, Гадир. И вашей власти тут нет.

— Но я же не собираюсь их убивать, — ответил Гадир.

— А это вообще ен обсуждается. Я вам напомню почмеу мы тут в Атлане выжили, а Атлантиды нет, — сказал Деймах.

— Ноя хочу вернуть свою жену к жизни. Вы не представляетет какие у нее были знания и возможности, насколько она может быть полезна Атлану, — вскричал Гадир.

— А с чего ты решил, что она со своими знаниями и возможностями тут останется? Что она не уйдет в свой мир? И где гарантии, что при клонировании ты сумеешь восстановить матрицу личности и все знания, которые у нее были на момент гибели?- спросил Деймах. — Ради твоих амбиций народ Атлана не тронет ни одной жизни.

Мы с Тимуром сидели и с напряженным вниманием ждали чем закончится этот спор. Мы сейчас ощущали себя совершенно бесправными. И нам обоим стало понятно, что в Атлане нет смысла оставаться. Нам тут опасно. Когда-то Гадир все же сумеет продвинуть свой исследвоательский интерес и не известно чем это для нас закончится. А я еще испытывала к нему сочувствие. ничего я в людях не понимаю.

— Агата, не волнуйся. В пределах Земли, мы с тобой точно сможем уйти из этого места, — наклонившись ко мне тихо сказал Тимур. — Найдем камни для карты и уйдем в другоие миры. надо бы как-то узнать координаты того места, куда ушли лемурийцы. Или место расположения портала, который есть на нашей планете, а там на месте разберемся.

— Думаю, надо предупредить наших, — сказала я ему.

— Это обязательно. Мы заберем их с собой, — ответил Тимур.- Не бойся, я с тобой. Больше я тебя не потеряю.

Мы с Тимуром с большим трудом досидели до конца на этом ученом совете. Это хорошо, что мы там побывали и увидели настоящие лица жителей Атлана. И наши перспективы жизни здесь. Радовало одно, мы были относительно независимы. свобода перемещений давала шанс сбежать, не став заложниками ситуации.

На следующий день мы встретились со Златой, Яном и Анатолием. Мы не могли не поделиться с ними тем, что услышали на собрании ученых. В том числе и о том, что царь атлантов требует нас с Тимуром выдать ему для исследований.

Давайте сами найдем эту библиотеку древних, — первое, что сказал Анатолий после нашего с Тимуром расказа.

— Мы поддерживаем, — добавили Ян и Злата. — И еще, возьмите нас с собой туда.