Фрэнки загадочно улыбается, как будто она тоже тайный эльф, только вместо того, чтобы работать на Старого Святого Ника, она работает на Святого Валентина.

Я не возражала против ее вопросов. Просто хотела бы иметь на них ответы.

ГЛАВА 8

Снегопад переходит от единичных хлопьев к устойчивой стене зимней белизны. Тем временем мы с Расти пытаемся решить, что делать с грузовиком и плугом. Он предлагает в следующий раз, когда будет в городе, поискать деталь, которая могла бы исправить ситуацию, хотя бы временно.

Очевидно, он ежедневно спускается с горы, чтобы принести моей сестре хлеб баннок из паба «Ястреб и свисток». Закидоны беременной или что-то в этом роде.

Попрощавшись, мы с Айви возвращаемся в дом. Ее щеки розовые, а глаза сияют, когда Птичка бросается к нам, словно мы отсутствовали несколько дней, а не минут.

— Кто у нас хорошая девочка? Кто рад, что мы дома? — спрашивает Айви, осыпая собаку любовью.

То, как она говорит «дома», замыкает поток энергии, который проносится через меня с тех пор, как я проснулся на рассвете и вспомнил, что Айви спит в комнате неподалеку. Этот импульс удваивается, когда мы соприкасаемся. Он превращается в тройную угрозу, когда я думаю о том, что она останется здесь еще надолго.

Дом? Как будто Айви теперь тоже считает это место своим. Но в том-то и дело. Это мое. Моя крепость одиночества. Единственные гости, которых я приветствую, это те, с которыми я связан кровными узами, и они скорее вышвырнут меня за порог моего собственного дома, чем позволят мне прогнать их.

Я хмыкаю, направляясь на кухню, чтобы приготовить обед.

— Разве я неправ, желая, чтобы ты не так сильно нравилась моей сестре?

Айви покачивает бедром.

— Просто высказываешь свои мысли, да?

— Это происходит на второй день. На третий день, ну... — Я пожимаю плечами, потому что неизвестно, что может произойти.

Считая по пальцам, она говорит:

— Я собираюсь изменить свой отзыв о «Коста Шале», добавив, что владелец имеет сомнительные привычки в уходе, учитывая состояние его бороды, делает грубые замечания, и давайте не будем забывать, что он владеет топором.

— Это был колун. — Откладываю нож, которым нарезал помидоры для сэндвичей с индейкой.

— Да, да. Нам действительно есть над чем поработать, Чудовище. — Она поджаривает четыре куска домашнего хлеба из закваски, который дала мне одна из городских дам.

Я достаю сыр и салат.

— Я думал, что я мистер Зефир.

— Я начинаю сомневаться в своих суждениях, — бормочет она.

Уф. Это бьет в самое больное место. Прислонившись к стойке, я сжимаю ее руками.

— Айви, я признаю, что было весело пофлиртовать в закусочной. Но на этом все и закончилось. Я ушел и вернулся в свое горное убежище. Конец. А теперь ты здесь, попираешь все мои попытки вести уединенный образ жизни. — Я фыркаю, а затем небрежно намазываю майонез и горчицу на хлеб.

Она поднимает еще один палец, чтобы указать на номер четыре в списке жалоб клиентов.

— Возможно, ему нужна терапия или хотя бы кто-то, с кем можно поговорить об эмоциях, которые побуждают его изолироваться от человечества. Но, пожалуй, я добавлю очко в твою пользу, потому что у тебя, похоже, отличная семья.

Сложив бутерброды вместе, ставлю их на оба конца стола.

— Ты знакома только с сестрой.

— Не забудь о том, кто запасается косметикой для ванны и косметическими средствами. Он мне уже нравится. — Айви берет свою тарелку и передвигается на несколько мест ближе к моему месту во главе стола.

— Джованни нравится всем. Что касается Фрэнки, когда мы были моложе, она пыталась саботировать меня всякий раз, когда я приводил домой девушку или гулял с ней. Она была...

— Молодая, — говорит Айви. — Она выросла. — Ее серебристо-голубые глаза смотрят в мои, словно предлагая мне сделать то же самое. Но она понятия не имеет, через что мне пришлось пройти.

Я вгрызаюсь в свой сэндвич.

Мы оба молчим, пока едим. Часть меня сожалеет о том, что я был резок. Другая часть хотела бы, чтобы она сидела на дальнем конце стола, как вчера вечером, чтобы я не видел, как она слегка сдвигает брови, как сверкает серебро в ее глазах, как мило вздергивает подбородок.

— Такое чудовище, — говорит Айви, словно завершая мою мысль. Она смотрит в окно на снег, заслоняющий вид на долину. — Это типичная погода для этих мест?

— Ты имела в виду, что погода чудовище. На мгновение я подумал, что ты говоришь обо мне.

— А разве нет? — Она прячет улыбку за своим бутербродом. — Я думаю, что поглощение пищи, как пещерный человек, приходит оттого, что ты так часто ужинаешь в одиночестве, да?

— Я не ел как пещерный человек.

Она грозит пальцем.

— Я все расскажу твоей маме.

— Ты знакома с моей мамой?

Айви смеется своим заливистым смехом.

— Нет. Я просто завожу тебя. Вот и все.

Она определенно заводит меня. Мое сердце барабанит в груди. Такими темпами я могу вступить в группу барабанщиком, если ничего не получится с одиноким горцем.

— Еще одна метель. Еще один день с грубым, брюзгливым, ворчливым Охотником, который ненавидит Рождество. Кто ненавидит самое чудесное время года? Чудовище, вот кто. Но ты был бы секси-чудовищем, если бы укротил свою бороду. Я чувствую, что под всеми этими волосами скрывается красивое лицо.

Я чуть не давлюсь бутербродом.

— И кто теперь говорит то, что думает?

Она очаровательно морщит нос, как будто не имеет ни малейшего понятия, кого я имею в виду.

Провожу рукой по своей бороде.

— Мне, наверное, стоит ее подстричь.

— Я знаю кое-кого, кто может помочь. Опытный парикмахер. Но после того, как ты вычешешь все крошки. А пока я чувствую, что где-то внутри Зио Баббо Натале спрятан Тайный Санта.

— Спасибо Фрэнки, что смутила меня, — ворчу я.

Айви бросает взгляд, который говорит о том, что я и сам прекрасно справляюсь с этой задачей.

— Расскажи мне о поддержке семей военных. Я бы хотела помочь.

Я выпрямляюсь в своем кресле. В этом нет ничего постыдного. Это большая честь, на самом деле.

— Я начал несколько лет назад с одной семьи, потом каждый декабрь добавляю еще одну. Они присылают мне список желаний, и мы дарим им соответствующие подарки. В этом году у меня уже четыре семьи. У одной из них есть собака, поэтому, естественно, Птичка немного увлеклась.

Она хихикает.

— Птичка помогала делать покупки?

Я легкомысленно киваю.

— Конечно. Теперь, когда Фрэнки отдала свои пожертвования, мне осталось только все завернуть.

— Я сделаю это. — Айви стряхивает крошки со своих рук.

— Это много подарков. — Я ставлю свою тарелку в раковину.

— Твои очаровательные племянница и племянник думают, что я эльф. Ты ведь знаешь, что эльфы упаковывают подарки?

— Нет, серьезно, их очень много — Я веду Айви по коридору в другую свободную комнату с несколькими складными столами.

Ее глаза расширяются при виде кучи пакетов и коробок с нераспакованными вещами, сложенными на свободной кровати.

— О. Да. Их много. Мы можем объединиться.

Без дальнейших указаний она устраивает три станции на трех складных столах, оставшихся от свадебного приема Фрэнки и Расти.

— Первая — для упаковки. Вторая — для наклеивания бантов или лент. Третья — для этикеток.

Я шутливо салютую ей, потому что, по правде говоря, я надеялся, что они завернутся сами. Я довольно неуклюж в этом.

Пока маленькая стрелка на часах проделывает свой путь к полудню, мы создаем конвейер по упаковке подарков. Айви аккуратная и опрятная, она быстро создает профессионально завернутый подарок, а я вожусь со своими большими пальцами, пытаясь завязать простой бант. Она лишь слегка поддразнивает меня.

— Эй, я стараюсь изо всех сил.

— Как ты начал этим заниматься? — спрашивает она.