Если бы только Айрис была здесь со мной, чтобы посмотреть на это место.

Возле закусочной я останавливаюсь перед нарисованной мелом вывеской, рекламирующей горячий шоколад собственного приготовления.

Этот город был создан специально для меня? Я начинаю думать, что так и есть.

Невозможно устоять. Хотя должна, потому что пытаюсь залечь на дно. Но после прошедших двадцати четырех часов мне нужно согреться и подкрепиться шоколадом.

Сделав заказ веселому бариста в мини-красно-белой шапочке Санты, я рассматриваю причину, по которой мне нужно поднять настроение.

Вчера я знала, что с Айрис что-то происходит, но решила, что это просто одна из ее обычных драм, и пошла на работу как обычно. Через несколько часов стало ясно, что ситуация плачевная.

Тяжело вздыхаю, когда перечисляю все, что произошло, включая поезда, самолеты и автомобили, чтобы убедиться, что она будет в безопасности. Удивительно, что я до сих пор не сплю. И все могло быть хуже, чем забрести в зимнюю страну чудес.

Пока жду горячее какао, звенит колокольчик над дверью, и кто-то входит внутрь. Мои мышцы напрягаются. Оглядываюсь через плечо и молюсь, чтобы это был обычный человек, ищущий горячий шоколад, а не кто-то, ищущий меня.

При виде улыбающейся пары я расслабляюсь с облегчением. Они держатся за руки, стаптывая снег со своих сапог на коврике у входа. Он целует снежинку на кончике ее носа.

Если бы я была одной из тех анимашек в текстовых сообщениях, сердечки окружили бы мое лицо. Какая любовь. Так мило. Я уже говорила, что мне здесь нравится? Достопримечательности, запахи, даже люди. По крайней мере, пока.

Осматриваю остальную часть маленького кафе, чтобы убедиться, что никто не следит за мной. Мужчина и его дочь сидят за маленьким столиком с горячим шоколадом. С игрушкой единорога в одной руке, девочка осторожно слизывает взбитые сливки с ложки в другой. Молодая женщина судорожно набирает текст на ноутбуке. Другая читает, потягивая чай. Три женщины сидят рядом и болтают. Еще один мужчина сидит в одиночестве. Он, вероятно, на несколько лет моложе меня, у него копна вьющихся каштановых волос — издержки профессии замечать хорошие волосы. Он не притронулся к своему круассану — я называю их опасностью для сладкоежек. И почему тот до сих пор не съел хрустящее, маслянистое тесто? К счастью, он не тот человек, которого я пытаюсь избежать.

— Горячий шоколад для Айви, — произносит бариста мое имя.

Я вздрагиваю.

Первое правило нахождения в бегах: используй псевдоним.

Я уже не справляюсь с этой работой. Однако Айрис, моя сестра, предпочитала ваниль шоколаду. Она почти не прикасалась к таким вещам, так что есть шанс, что Райф не будет искать здесь, если вообще знает, где я.

Будем надеяться, что нет.

Райф Мэйхью из тех, кто превращает снег в копоть. Мишуру в кинжалоподобные сосульки и вмиг расколет кулаками оконные стекла с морозными узорами. И если бы свечи мерцали внутри, он бы использовал их, чтобы поджечь все вокруг.

Откуда я это знаю? Он настроил мою сестру против меня, по крайней мере, временно. Оторвал ее от семьи и друзей, утверждая, что мы врали о нем. Что Айрис не может нам доверять. Что она в безопасности только с ним.

После того, как сестра неоднократно отменяла планы на ужин, я пыталась встретиться с ней за обедом. Несколько раз, в последнюю минуту, Айрис придумывала случайные отговорки: потеряла ключи, забыла, что у нее назначена встреча в это же время, или помогала соседке, которая потеряла зубные протезы. Что было удивительно. Не в том смысле, что она кому-то помогала. Скорее, у ее соседки не было зубных протезов. Когда Айрис сказала, что Райф теперь отвечает за ее расписание, вспыхнул красный флажок.

Когда я хотела встретиться с ней за поздним завтраком, а потом попыталась выпить с ней кофе, она неоднократно отказывалась, что было не в ее характере, красных флажков стало слишком много, чтобы их можно было сосчитать.

Я залезла в интернет и заплатила двадцать девять долларов и девяносто девять центов службе проверки биографий, чтобы узнать, что у Райфа Мэйхью есть досье, длинное, как крысиный хвост. Очень большой, жирной, лживой, жуликоватой крысы. Я ничего не имею против крыс, потому что в одной из моих приемных семей была такая крыса, но вы понимаете, о чем я.

Когда Айрис перестала отвечать на звонки, я появилась у неё дома, но злобные сторожевые собаки прогнали меня с территории.

Насколько я слышала, Райф держит в заложниках ее йорка. У меня есть друг, который руководит организацией по спасению животных в Техасе, который занимается этим вопросом.

С чашкой горячего какао в руке я подхожу к бару самообслуживания, расположенному рядом с обычной кофейной станцией. Рядом со мной мужчина с широкими мускулистыми плечами, одетый в серо-зеленую фланелевую рубашку и темно-синюю вязаную шапку, добавляет в свой кофе немного молока, а затем отходит в сторону, чтобы прикрепить крышку к бумажному стаканчику. Он похож на человека, которого я хотела бы видеть в качестве телохранителя, чтобы тот прикрывал мне спину.

Я подхожу к задаче по добавлению молока в мой горячий шоколад с той же сосредоточенностью, с которой готовила бы последний ужин. Что вполне возможно.

Двигаясь слева направо, я выкладываю на какао порцию взбитых сливок, а также горсть, кажется, огромного домашнего зефира, ассорти из белого шоколада, арахисового масла и ирисок, шоколадной стружки, измельченных мятных конфет и по ложечке красной и зеленой посыпки.

Удовлетворенная и слегка обеспокоенная тем, что чашка может переполниться, я чувствую чье-то затянувшееся присутствие. Мой желудок подпрыгивает.

Пожалуйста, не будь Райфом.

Я поднимаю взгляд на пару карих глаз. Дрожь в моем желудке переходит в трепет. В глубине души этого мужчины, в его темных глазах, скрыта какая-то задумчивость и, возможно, немного веселья, о чем свидетельствует кривая улыбка, спрятанная за его отросшей бородой. Не то чтобы он казался неискренним, но как будто не решается позволить себе улыбнуться полностью.

Так же, как и я, по крайней мере сегодня, потому что я настороже. Я как открытая книга с тех пор, как мне исполнилось восемнадцать лет. Ранние же главы содержат не самые лучшие воспоминания.

Приветствую его своей чашкой и, как я надеюсь, кокетливой улыбкой, а потом перестаю покачивать ею, пока не растеряла все свои топинги.

— С таким же успехом я могу получить все за свои деньги.

— Выглядит неплохо. — Его глаза не отрываются от моих, и я не могу понять, относится ли это к моему какао... или ко мне.

Под моей тонкой курткой цвета пыльной розы, той самой, которую надела на работу, зная, что только добегу от машины до теплого салона, я согреваюсь внутри, как будто нахожусь под электрическим одеялом.

— Зефир — это все равно, что обнимать облако ртом. Хочешь? — Я немного задыхаюсь. Что я только что сказала? — Ух, это был долгий день. Я этого не говорила. Тебе это померещилось.

Его кривая улыбка становится шире.

— Но ты хочешь зефир? Я, наверное, взяла слишком много. Старая добрая штука «глаза больше, чем живот», — добавляю я, несомненно, только усугубляя этот неловкий момент.

Оказывается, моя игра во флирт скорее неуклюжая, чем милая. В свою защиту могу сказать, что у меня мало практики. Ладно, вообще нет.

Днем я стригу волосы. По вечерам работаю волонтером в программе «Старшая сестра». Э-эм, работала. Я также старалась проводить как можно больше времени со своей настоящей сестрой. Достаточно сказать, что свиданий было очень-очень мало.

— Хочу ли я зефир? Конечно, но только чтобы удостовериться, что это как обнимать облако, — произносит мистер Зефир, борясь со смехом.

Фальшиво нахмурившись, я медленно качаю головой.

— Что? Понятия не имею, о чем ты.

Мы оба сдерживаем улыбки, взаимно соглашаясь не признавать, что я сказала что-то нелепое. Возможно, я заработала полбалла за милую ответную реплику.

Ай да я!

Незнакомец отщипывает зефир, висящий на боку взбитых сливок, и отправляет его в рот. Полные губы смыкаются, пока мужчина жует.