— В то время численность клана была очень низкой, — сказал Рафаэль. — Появилась эта женщина, рассказала моей матери слезливую историю о том, как сбежала от жестокого обращения, и предложила себя и двух способных бойцов, которые были почти взрослыми. Моя мать приняла их.

— Он одобрил это. — Андреа указала на Кэррана.

Кэрран пожал плечами.

— Вероника, предполагаемая мать Иезавели и Саломеи, покинула Стаю примерно через четыре года после вступления, — сказала Андреа. — Согласно записям тети Би, она встретила мужчину из Монтаны и уехала с ним. Саломея и Иезавель остались.

— Иезавель кратко описала свою жизнь до вступления в Стаю. Слово «сахану» тебе что-нибудь говорит? — спросил Роберт.

— Джули, ты можешь для меня позвать Адору? — попросила я. Джули встала и вышла из гостиной.

Я вышла в коридор, сняла со стены фотографию в рамке и принесла ее на кухню. На ней были Джули и ее подруга Мэдди, улыбающиеся и корчащие милые рожицы в камеру. Иезавель маячила в стороне, наблюдая за ними.

Джули вернулась с Адорой. Я показала ей фотографию.

— Ты узнаешь эту девушку?

— Изабель, — сказала Адора. — Она и ее сестра Лианна были со мной в форте. Они превращаются в гиен.

— Что с ними случилось?

— Однажды они исчезли. Нам сказали, что они нужны в другом месте.

— Спасибо. — Я повернулась к Роберту. — Сахану — орден ассасинов, созданный моим отцом.

— Должно быть, он снял их с тренировок и внедрил в Стаю, — сказал Кэрран.

— Похоже на то, — сказал Роберт.

— Здесь сказано, что она сделала это для меня, — сказала Джули тихим голосом. Она взяла бумаги и пошла наверх.

— Заданием Иезавели было подобраться как можно ближе к Царю Зверей, — сказал Роберт. — Когда Кейт вошла в кадр, Иезавель увидела возможность. Они с Саломеей устроили шоу для тети Би, а после Саломея предложила перевести Иезавель на другое место. Затем ее задание изменилось. Джули стала ее приоритетом. Она очень любила Джули. Она хотела расстаться с тобой, но ей приказали остаться со Стаей. В конце концов, ей приказали убить ребенка Андреа. Она отказалась, и ей сказали, что тогда пострадает Джули, если Иезавель потерпит неудачу.

— Где сейчас Саломея? — спросил Кэрран.

— Мертва, — сказал Джим. — Любой, кто прикоснется к Дали, умрет. Любой, кто им помогает, будет мертв.

Дали вздохнула.

— Я в порядке. Я здесь, я жива, и я была бы признательна, если бы все успокоились и перестали раздувать из этого грандиозный кипиш.

Это поразило меня. Джим был превосходным Царем Зверей: умным, эффективным и болезненно справедливым. Им восхищались и уважали, но его никогда не любили так, как Кэррана. Кэрран хотел, чтобы его любили, нуждался в этом, потому что он пришел в Стаю ребенком-сиротой. Джим не хотел, чтобы его любил кто-либо, кроме Дали. Ему не нужны были друзья. Он не хотел никого другого. Только Дали.

— Зачем ты здесь? — спросил Кэрран.

— Ты знаешь зачем, — сказал Джим. — Ты прибрал Племя. Мы воюем?

Боже мой, какой же придурок.

Дали ткнула Джима локтем в ребра.

— Он хотел сказать, что сожалеет о том, что служебные обязанности и его собственная параноидальная натура заставили его так остро отреагировать.

Джим выглядел так, словно кто-то ударил его по носу свернутой газетой.

— Да.

— И он знает, что вы оба были его друзьями, которых у него не так уж много, на протяжении многих лет. Он знает, что вы никогда бы не сделали ничего, что могло бы навредить нам или Стае, и что вы несколько раз защищали нас и в результате несколько раз были ранены.

— Да, — сказал Джим.

Дали посмотрела на него. Очевидно, там было нечто большее.

Джим повернулся ко мне.

— Я прошу прощения.

— Нет проблем, — сказала я ему.

Джим повернулся к Кэррану.

— И для меня было бы честью по-прежнему быть шафером на вашей свадьбе.

Джим был тем, кем он был. Это было лучшее, на что он был способен, и нам не досталось бы и этого без Дали.

Кэрран улыбнулся. Это была яркая, заразительная улыбка, из тех, что могли изменить настроение целого зала оборотней. Я уже видела ее в действии раньше. Это означало, что все прощено. Напряжение в теле Джима ослабло. Но я знала Кэррана лучше, чем Джим. Кэрран никогда этого не забудет.

— Кто еще мог бы быть моим шафером? — сказал Кэрран.

Настроение в комнате улучшилось.

Кэрран откинулся назад.

— Ты сжег замок Роланда. Он нанесет ответный удар на следующее утро после того, как обрушится следующая магическая волна.

— Мы будем там, чтобы защитить вас, потому что вы находитесь в пределах наших границ, — сказала я.

— Мы идем в любом случае, Джим, — сказал Кэрран. — Без защиты Кейт он разрушит Крепость с помощью магии.

Джим посмотрел на меня.

— Ты можешь остановить его?

— Я могу остановить его действия против самой земли. Я не могу помешать ему физически выезжать на поле боя и стрелять в людей своей магией.

— Роланд приведет с собой подавляющую силу, — сказал Кэрран. — Это демонстрация силы. И он зол. Он хочет сокрушить тебя.

— По крайней мере, он пробьет брешь в стенах, — сказал Джим.

— Ты должен позволить ему, — сказал Кэрран.

Джим подумал об этом.

— Да. Я должен.

Кэрран встал и взял листок бумаги. Я потянулась к телефону.

— Кому ты звонишь? — спросил Джим.

— Гастеку, а затем Роману. Если мы собираемся планировать, они должны быть в курсе.

***

ПЯТЬ ДНЕЙ СПУСТЯ я стояла на вершине главной башни Крепости. Солнце поднялось над горизонтом, первыми лучами прогнав сумерки. Надо мной раскинулось чистое, кристально-голубое небо. Леса вокруг Крепости стояли неподвижно. Пели птицы. Было так мирно.

Прошла почти неделя с момента нападения Джима на замок моего отца. Первая волна магии пришла и ушла без каких-либо действий со стороны отца, но прошлой ночью магия ударила сильно, и разведчики Джима доложили о больших силах, направляющихся в нашу сторону. Началось.

Где-то в этих лесах скрывался Кэрран и большая часть наших сил.

Кристофер стоял рядом со мной. Позади меня стояли семеро повелителей мертвых, у ног каждого из которых было по одному вампиру, похожему на мутировавшую безволосую кошку. Джим расставил рендеров повсюду вокруг нас с Десандрой во главе. Мы не смогли бы попасть в главную Крепость, но он понимал, что должно было произойти. Если отец атакует своей магией, и если я заблокирую эту атаку (что было довольно большим «если») — люди должны будут это увидеть. Повелители мертвых должны будут это увидеть.

Крепость под нами кишела оборотнями. Джим стоял впереди в центре, Дали рядом с ним.

Джим поделился разведданными от своих разведчиков. Мой отец не мог собрать весь Златой легион в одночасье, но он собрал более двухсот немертвых, которых было достаточно, чтобы уничтожить армию в пять раз больше. Он держал человеческие резервы в Вирджинии, о чем никто из нас не знал, и они прибыли прошлой ночью. Вместе с магами разведчики Стаи подсчитали, что он выставил почти три тысячи бойцов.

Джим объявил полную мобилизацию. Сражаться будут все старше восемнадцати. Любой, кому больше шестнадцати, мог стать добровольцем. В итоге у него получилось около шестисот солдат. Мы привели на бой сто двадцать вампиров. Гастек собрал всех подмастерьев с малейшим намеком на талант и вывел их на поле. Теперь он стоял рядом со мной, кожа на его лице была слишком натянутой.

Нас было больше числом и вооружением, несколько раз к одному.

— Интересно, не следовало ли тебе бросить кости? — спросила я.

— Нет. Уже слишком поздно.

Красный свет появился на горизонте, сияя, как второй восход солнца. Волки выбежали из леса и помчались в безопасное место в Крепости.

— Начинается, — сказала тетя мне на ухо.

Если я потерплю неудачу, все будет кончено.

Вдалеке рушились деревья, словно разорванные невидимым торнадо шириной в полмили. Клубился дым, белый и густой, в нем потрескивали молнии. Приближался мой отец.