− Холера! – Горисвет развернул коня и ринулся следом, почти вслепую прорываясь через пелену призрачных крыльев. Он размахивал мечом, как придется, и чувствовал себя сущим дураком.

Но успел вовремя. Стоило ему свернуть с тракта и проехать шагов двадцать, как, обернувшись, дорогу он уже не увидел. Лес сомкнулся, скрыв начало тропы. Вороны исчезли, словно их и не было.

− Тьфу ты, п-пропасть…

Он пришпорил Верного, надеясь как можно скорее догнать Златку. Узкая тропинка вилась вглубь леса, неустанно сворачивая. По обеим сторонам высились стволы деревьев, вековые и молодняк, покрытые мхом, паутиной, густой подлесок исходил испарениями, синеватый туман здесь был более плотным, как дым. Горисвет гнал коня вперед, молясь всем богам, чтобы не опоздать.

Деревья расступились, являя взгляду берег заболоченного лесного озерца. У самой воды, спешившись, стояла Златка, держа Молнию под уздцы и зачарованно глядя вперед. Над гладкой поверхностью воды стелился туман, как и в подлеске. Было тихо: ни всплеска, ни звона насекомых, ни крика птицы. Будто нарисованная картинка, а не явь. Обманка, силок. Горисвет спешился, медленно направился к Златке, оставив Верного позади. Окликать Златку не хотелось – казалось неправильным нарушать эту тишину, покой. Лучше просто двигаться вперед, к манящим водам… Горисвет приблизился к краю, встал рядом с девушкой. И тут увидел, на что она смотрит.

Посреди озерца, по пояс в воде, стояла девушка. Длинные русые волосы, нагая грудь. Мокрые пряди липли к щекам, полностью закрывали лицо с одной стороны, так, что был виден только левый глаз – огромный, иссиня-черный, в обрамлении густых ресниц. Капли воды стекали по шее, по груди, задерживались на сосках и беззвучно падали в воду. Пухлые губы, синюшного цвета, но все равно неумолимо притягательные, изогнулись в манящей улыбке. Девушка протягивала руки навстречу путникам, приглашая к объятиям.

− Она так прекрасна… − Горисвет вздрогнул, услышав сбоку шепот Златки, − и так одинока… Поможем ей, Горисвет…

Златка сделала пару шагов вперед, сапожки почти коснулись воды. Нетерпеливо дернула поводья, и Молния смирно пошла следом. Лошадь тоже казалась зачарованной – не моргая, уставилась вперед, выпуклые темные глаза выражали тупую покорность.

Горисвет и сам чувствовал себя одурманенным. Неестественная тишина давила, зеркальная гладь озера отражала небо, кроны деревьев… Златку и Молнию… Но не отражала прекрасную девушку, которая неведомым образом оказалась гораздо ближе к берегу. И так же – по пояс в воде, хотя озеро на середине всяко было гораздо глубже.

− Что за…

В этот момент передние копыта Молнии оказались в воде. И оцепенение спало, разом со всего вокруг. Девушка ощерилась, вцепилась в поводья и потянула лошадь на глубину. Златку потащило следом, Горисвет едва успел схватить ее за капюшон дорожного плаща и изо всех сил дернуть назад. Златка упала на спину, выпустив поводья.

Незнакомка из озера менялась на глазах. Кожа посерела, рот сделался жабьим, растянулся от уха до уха, зубы вытянулись тонкими иглами. Раздался плеск, и на поверхность вспыли еще четыре чудища – перепончатые лапы с загнутыми когтями, гниющие морды. Волосы первого существа съехали, открыв правую половину лица – вместо глаза зияла дыра, наполненная влажным месивом из личинок и лягушачьей икры.  Твари вцепились в Молнию, утягивая лошадь в воду, раздирая ее кривыми когтями. Молния истошно ржала и билась, взбивая кровавую пену. Первое существо отпустило поводья и вгрызлось в лошадиную шею. Другие вспороли брюхо, вытягивали сизые кишки. Сундучок со Златкиным приданым глухо булькнул, свалившись в воду. Туда же полетел и остальной скарб.

Златка сидела на земле, прижав кулачки ко рту, глаза лезли из орбит. Горисвет схватил ее под мышки, поставил на ноги, потянул за собой.

− Быстрее, ходу!

Горисвет помог Златке оседлать Верного, сам сел спереди. Помчались рысью прочь – по единственной тропинке, которую открыл им лес. Златка обхватила Горисвета за пояс, уткнулась лицом в спину. Плеск озера остался далеко позади, и Горисвет пустил Верного шагом.

− Нужно остановиться на п-привал.

− Нам ведь нужно вернуться на тракт? – Златка говорила сдавленно, так и не оторвавшись от спины Горисвета.

− Нужно. Только мы заблудились, Златка. Я же не п-просто так говорил, что с тракта съезжать нельзя. Теперь лес может водить нас кругами столько, сколько ему вздумается.

Сзади послышались всхлипывания. Горисвет остановил коня, спешился, спустил Златку на землю. Она плакала, терла глаза кулаками, как ребенок.

− Я такая глупая… Из-за меня все!

− Ну, ну, будет. Ты испугалась, бывает. У всех б-бывает, − горько сказал Горисвет, − найдем место для привала, и я расскажу тебе историю. Только не п-плачь. А тут и я сплоховал, не сообразил сразу, что да как. Но то – мавки были, они любого очаруют, с т-толку собьют.

− Мавки?

− Да, л-лесные отродья. Говорят, это утопленницы, к-которые ушли из общины в л-лес, с горя. Или ненароком заблудились, к-как мы.  И лес прибрал их к себе.

Пошли своим ходом, ведя Верного за собой.

Вышли на широкую поляну. С одной стороны высился клен – огромный, не обхватишь, с красными, не по сезону, листьями. Златка перестала плакать и изумленно уставилась на дерево.

− Горисвет, что это? Красиво как…

− Красиво, да только п-под этим кленом ночевать я бы не стал. – Горисвет кивком указал на подножие дерева.

Златка присмотрелась и ахнула: землю усыпали мелкие косточки. Путники пошли мимо, и клен зашелестел листьями, хотя ветра не было. Златка подняла голову, разглядывая крону… Красные листья на поверку оказались плоскими существами со злобными глазками и мелкими острыми зубками. Сердитые буркала следили за людьми, тельца вытягивались, желая ухватить. Златку передернуло, и она ускорила шаг.

Шли долго, сначала пешком, потом верхом на Верном. Тропинка петляла, изгибалась, порой замыкаясь в круг. Лес не выпускал добычу из цепких ветвей-лап.

Начинало смеркаться – лучи солнца, и без того с трудом проникающие сквозь густые кроны, совсем потускнели, истончились. Лесной полумрак грозил переродиться в настоящую темень.

На привал остановились на небольшой полянке. Деревья вокруг выглядели обычными, безопасными. Набрали хвороста, Горисвет разжег костер. Достал из котомки бурдюк с водой и сушеное мясо, протянул Златке.

− Надеюсь, долго б-бродить не придется. Снеди мало.

Златка опять начала всхлипывать.

− Если бы я не испугалась и не свернула с дороги…

− Ну, хватит. − Горисвет пересел к девушке, неловко обнял одной рукой. Златка уткнулась ему в грудь, заплакала пуще прежнего.

− Слушай, − Горисвет старался не глядеть на девушку и не обращать внимание, как быстро застучало его сердце. Не привык он, чтобы прижималось к нему женское тело. В общине были девки, которые дарили внимание любому, кто заплатит. Но ведь это – другое, не в счет. – Ты ведь знаешь мою историю, все знают. Про п-пожар.

Златка замерла, прислушиваясь. Рыдания утихли.

− Так вот, я т-тогда мог брата-то спасти. Родителей бы не вытянул, не п-по силам, а брата – мог. Да испугался с-страшно, п-пекло вокруг, огонь, брат п-под стол залез, кричит, а на столе с-скатерть уж занялась. Родители в дыму мечутся, ничего с-спросонок не соображают. Я сунулся к столу, да шею огонь лизнул, з-загорелась рубаха. Я и б-бросил брата, к окну метнулся. Так и с-сгорели все. – Горисвет помолчал. – С тех пор з-зарекся – ничего не б-бояться, что бы не случилось. В дружину специально п-пошел. Но то – я. Испуг-то он т-такой, на каждого может напасть, не убережешься. Не п-плачь, Златка, как-нибудь выкарабкаемся.

Златка слушала, уткнувшись ему в грудь. Всхлипы утихли. Так и сидели, пока на Лютый лес наползала ночь.

***

Ведьма проснулась под деревом, в шалаше из густых еловых ветвей, склонившихся к земле. Она заползла в него, обессиленная, и заснула мертвым сном. Морок забрал много сил, и это при том, что вороны были лишь иллюзией, которая толком не могла навредить. Никуда не годное колдовство. Однако частично они помогли – путники не вернулись в общину, как она рассчитывала, но заплутали в лесу. И теперь их шансы выбраться и продолжить путь – один к одному: либо выберутся, либо нет.