Хаос, устроенный революцией, войной, социальной несправедливостью, может возбудить массу разбуженных разрушителей. Они начинают активно искать ведьм, неверных, врагов, дружно их осуждать на комсомольских, профсоюзных и партийных собраниях, требовать для них «справедливого» наказания. Таким психозом была испанская инквизиция, уничтожившая цвет нации и обратившая Испанию в ничтожество, борьба с ведьмами, развернувшаяся в Европе в 16 веке, и достигшая апогея в дестабилизированной похолоданием, реформацией и тридцатилетней войной Германии в 17 веке. Ведьм и колдунов тогда сжигали десятками, известна маленькая деревушка, где казнили 90 человек, обвинённых в колдовстве. Особенной жестокостью прославился архиепископ-католик в Бамберге. Там для ведьм была построена специальная тюрьма, где их зверски пытали. Но самой страшной по своим масштабам и последствиям резнёй была Гражданская война, Красный террор и последовавший за ними Большой террор в России. Их жертвами стали десятки миллионов. У истоков этих событий стояла такая форма разрушительности, как неофилия, патологическое стремление к новизне. С новой силой оно проявилось в движении хиппи, начавшемся в 1968 году. Сегодня отказ от традиций превратился в культ. Продуценты нового всё более ориентируется на незрелую молодёжь и её примитивные вкусы. Этот «пипл схавает» любую гадость, лишь бы испытать побольше хайпа.

Где, когда возникнет следующая эпидемия массового психоза, трудно предсказать. Это лавинообразный процесс. Сегодня в США не повезло продюсеру Х. Вайнштейну. Ну да, кто то оказывался в его постели, затем получал роль. Трудовые будни, рутина киноиндустрии. И вот тебе на! Сорок женщин, которых он, если не осчастливил, то предоставил работу, и которые ранее были этим вполне удовлетворены, одна за другой, подчиняясь какой-то непонятной силе, стали предъявлять ему претензии. Российский режиссёр А. Адабашьян, хорошо знающий нравы нашего кино, говорит, что всё это и у нас есть, но пока обошлось без такого удручающего финала. Якобы такую травлю в России даже представить себе невозможно. А как дружно осуждали и травили Зощенко, Ахматову, Пастернака, Солженицына, вы забыли? Стоило появиться в «Правде» разгромной статье на кого то, как набрасывались и позорили, клеймили, лишали, исключали. А эпидемия доносов в 30‑е? А ещё были в эсэсерии товарищеские суды, где «товарищи» под мудрым руководством секретаря парторганизации клеймили тех, кто почему то не понравился ему: один отказался вступать в партию, другая ему не дала. После начала спецоперации на Украине в 2022 году на Западе с особой силой разразилась эпидемия ненависти к «русским», у многих из которых русского было только то, что в России они воровали. Но ненависть в таких тонкостях не разбирается. Увы, уроки истории не идут впрок. Ведь ещё сравнительно недавно в США была эпидемия Маккартизма, а в 70‑е всю страну изрыли бомбоубежищами в страхе перед атомными бомбардировками русских. Но вы включите голову, это вы угрожаете и разрабатываете планы уничтожения своего противника № 1, а не русские. Не могут! Эпидемия уже слишком далеко зашла. Причём истеблишмент, который заводил других, сам так увлёкся, что довёл себя до состояния клинического идиотизма.

Движение феминисток за права женщин со временем стало приобретать всё больше черт хулиганства, а порой и терроризма. Виной тому разрушители, понявшие, что влившись в это движение, они получают возможность почти легально разрушать. По той же схеме демократами была организована травля Трампа. Испробовали все возможные и невозможные варианты от агента Кремля до варианта Вайнштейна. С кем-то, может быть, это и прошло, но Трамп оказался крепким орешком. Во всех этих ситуациях поражают две вещи. Первая, какой невероятный потенциал разрушительности сосредоточен в людях, и как настоятельно требует он своего выхода. Конечно, не во всех, а в разрушителях, но ведь и их немало. Вторая, как они умеют организовать травлю, взвинтить истерию, под воздействием которой «прогибается» не только общественное мнение, но и закон.

С эпидемиями массового психоза тесно переплетены эпидемии соматических и психических заболеваний (п. 6). Эта связь очевидна в событиях 1917 года, когда при далеко зашедшем развале системы разрушились подсистемы здравоохранения, медицинского контроля (в том числе над венерическими заболеваниями) и всё остальное, в том числе психика людей. Последнее усугублялось пропагандой свободной любви, вполне естественной для маргинальных слоёв, которые большевизм охотно использовал для захвата власти. Но, безусловно, более значимыми являются болезни лидеров. Это могут быть психические болезни (Фромм ставил диагноз «паранойя» Джугашвили, видимо такой же диагноз ему поставил Бехтерев, за что поплатился жизнью), а могут быть и венерические.

Врач-венеролог В. И. Теребинский, в 1924 году написавший статью «О причинах смерти В. И. Ленина по данным протокола вскрытия (Lues cerebri)», далее, имея в виду широкое распространение, наряду с другими эпидемиями, венерических болезней на том «пепелище», которое оставила от России Гражданская война, пишет «о происходящем сейчас безумии, порождённом в значительной мере безумием порождённого сифилисом мозга… Вызывая в значительном числе заболевания мозга, сифилис иногда является и причиной моральной заразы, которая со временем охватывает более или менее широкие слои общества. Так прогрессивный паралич несомненно сказался на очень модной в своё время философии Ф. Ницше с его «сверхчеловеком», «всё дозволено» и т. д.» Оказывается сифилитики были одной из реальных движущих сил истории. Теребинский связывает «планетарно геростратовский размах» «ленинизма» с тем, что мозг Ульянова «был основательно поражён сифилисом» [5]. Как следствие этого, сборник бредовых социальных рецептов для России, было бы правильнее, по крайней мере с медицинской точки зрения, называть не по партийной кличке их автора – «ленинизмом», а по причине происхождения – «люэсизмом».

Поражение мозга было такой степени, что Ульянов последние полтора года мог только мычать. Но для развития этого процесса требуются не один-два года, а существенно более длительный срок. Вполне возможно, что сопутствующие ему изменения психики, послужили усилителем лживости и ненависти, снедавшей Ульянова, а столь милая советским историографам решительность вождя, когда он – один против благоразумия всех – настоял на начале октябрьского переворота, вполне может быть следствием одной из фаз сифилитического поражения мозга.

Требуются специальные исследования по установлению связи революционизма, и вообще разрушительности, с психическими, венерическими и соматическими заболеваниями. Но и без них связь между болезнью «левизны-новизны» и сифилисом можно считать почти безусловной. Левизна Франции, которой она явно выделяется среди европейских стран, вполне вероятно, тоже в какой-то мере является следствием распущенности нравов и сопутствующих ей болезней. Страдавшие излишней левизной французы с немалым презрением относились к сливкам русского общества, из которых состояла первая волна эмиграции. По их мнению последние были справедливо наказаны историей за их «отсталость». А далее она сыграла злую шутку с французами – «передовые» идеи привели к тому, что страна оказалась затопленной волнами мигрантов из Африки.

В современной России вследствие своего рода инерции мышления, являющейся составляющей инстинкта самосохранения, перечисленные выше достаточно очевидные факты выводятся из поля рассмотрения и не учитываются при создании нового варианта истории страны. Выносится за скобки тот как бы несущественный даже не факт, а так – фактик, что вождь большевиков был сифилитиком с тяжёлым поражением мозга. А ведь за этим фактиком тянется поистине бесконечная цепь ужасающих последствий. Но инстинкт самосохранения более высокого уровня подсказывает, что все эти неприятные факты необходимо в ряде областей профессиональной деятельности признать и учесть, чтобы не наделать новых роковых ошибок. Психическое здоровье является обязательным условием созидательности. А его явный дефицит, как, например, у лохматого британского Джонсона, является почти безусловным свидетельством разрушительности натуры.