Литмир - Электронная Библиотека

Совладав с телом и мозгом, я решаю протестировать ещё одну стену и, как и в первый раз, легко становлюсь на новообразованный пол: сила гравитации крепко фиксирует меня на нём. Осмелев, я пробегаю пару кругов перпендикулярно линии коридора, уже не особо задумываясь, где пол, где потолок, и почему в этом месте всё происходит так, как происходит.

Под конец я вспоминаю, что мне всё ещё нужно найти выход из сумасшедшего лабиринта. Я хватаю голос за хвост и преследую его, как ищейка. По пути к источнику преодолеваю ещё несколько коридоров во всех четырёх направлениях. Я пытаюсь по ходу движения построить в сознании своего рода трёхмерную карту пройденного маршрута, но почему-то в этой реальности мне сложно пользоваться своими вычислительными способностями, и кое-как слепленная модель быстро рассыпается на воображаемые кирпичики.

Голубое свечение полос начинает колебаться, прямо как свет потолочных светоидов в коридорах Сената. К тому же, теперь они не голубые, а разноцветные, хотя порядка в этом хаосе миганий и смены цветов по-прежнему мало. Если бы не необходимость добраться до голоса и вытащить самого себя из симуляции как можно скорее, я бы, возможно, даже остановился, чтобы полюбоваться красочной иллюминацией, превратившей скучные виртуальные коридоры в подобие ночных амузалов с их цветомузыкой и отсутствием гнетущего страха навсегда застрять внутри поломанной программы.

По мере продвижения вперёд, я замечаю, что со стенами по обе стороны от меня начинает твориться нечто странное. Они перестали быть сплошными и ровными, как в начале: теперь отдельные их фрагменты просто отсутствуют, будто кто-то прошёлся по ним тяжелым молотом, а то и чем покрепче. Через квадратные, как плитки, отверстия в стенах нельзя разглядеть ничего, кроме равномерного розоватого сияния за ними. Некоторые осколки стен так и повисли в эфире рядом с дырами, застыв, как по команде «пауза», а другие не только висят, но и подрагивают, словно помехи в повреждённом файле. Что бы это ни было, вряд ли кто-то осознанно спроектировал это место таким.

Я иду дальше, минуту или две, пока в череде ровных отверстий и выскочивших из них плит мне не удаётся разглядеть неожиданный предмет. В одну из полуразрушенных стен буквально вросло нечто прямоугольное. Осторожно приблизившись к нему, я вижу стопку из тесно прилегающих друг к другу тончайших листов, объединённых листами потолще.

«Бумага», – понимаю я.

Хождение по лабиринту становится настоящим путешествием в прошлое. На Арке уже центумы эонов никто не использует бумагу. Раньше она была необходима для изготовления книг – носителя данных, популярного у землян, – но абсолютно вся информация теперь хранится в Улье, и поэтому я не могу сдержать восторга, касаясь пальцами мягкой, немного шершавой поверхности листов.

Как же так вышло, что книга (если это действительно она) угодила в эту стену и застряла в ней? И что будет, если я попробую её вытащить?

Я решаю рискнуть и хватаюсь за неё обеими руками. Тяну изо всех сил, молясь, чтобы бумага не порвалась. В итоге книга поддаётся и высвобождается из плена; сковывающие её фрагменты стены ломаются, вылетают вслед за ней и зависают в эфире, как увязнувшие в густом сиропе насекомые.

Позабыв о голосе в глубинах коридора и своей миссии, я начинаю вертеть книгу в руках. Бурая бумага очень хрупкая, местами потёртая, с блёклыми пятнами по краям. У книг всегда были названия, но надпись на этой ни о чём мне не говорит. «Проект «RC VI», – гласят едва различимые буквы на поверхности внешнего листа.

Что бы это значило? Копаясь в памяти, я не нахожу ни одного подобного сочетания символов.

– ЧУШЬ!

От испуга я выпускаю книгу из рук, и она падает на пол. Голос раздался, кажется, всего в паре метрах от меня. С бешено колотящимся в груди сердцем я всматриваюсь в продолжение коридора, но… тот пропал. Ни лабиринта, ни танцующих цветных полос. Даже книга куда-то подевалась. Зато есть гигантская решётка, выросшая прямо передо мной. Центумы одинаковых, как капли аквы, прутьев разбегаются в обе стороны до бесконечности. Сверху им тоже не видно конца.

Не знаю, что это, но на выход точно не похоже.

Я двигаюсь ближе к решётке, всматриваясь в прутья, и вижу крошечные голубые символы, бегущие вверх по ним. Никогда не видел такого кода. Каждый его символ – загадка.

Я практически касаюсь прутьев носом в попытке понять, что означают цепочки светящихся иероглифов, когда с другой стороны решётки доносится знакомый голос.

– Эй, Вы там? – тут же кричу я.

В ответ тишина.

Как же мне добраться до человека, если нас разделяет эта грахова решётка? Ни портов, ни замков не наблюдается. Однако уже через секунду я понимаю, что мне, возможно, вообще не стоило пытаться найти того, кому принадлежит этот голос.

Создание, выплывшее из тени за решёткой, заставляет мой желудок скрутиться в узел. Сложно понять, что оно из себя представляет – изображение слишком повреждено, – но ясно одно: это точно не человек. Фигура парит в эфире, подёргиваясь, сокращаясь, выплескивая наружу отдельные части своего бесформенного тела. Палитры цветов рябью пробегают по его чёрной поверхности, ещё более затрудняя мои попытки выяснить, что это такое. Но самое главное – это то, что оно говорит:

– Пр…шу… Пр… Н-непр… да… Ты! Что ты… Ск… жи… Скажи-и-и…

Мне становится по-настоящему жутко.

Кошмарное создание хрипит, передвигается немного в сторону и, кажется, замечает меня. Не отрывая от него остекленевшего взгляда, я начинаю пятиться назад, успокаивая себя мыслью, что решётка, в случае чего, защитит меня от него.

Ведь защитит же?

– У… Б-Б-БИ… Л… ДЕ-ЕЙ!

Меня засасывает в огромную воронку.

Это похоже на ощущение при старте гиперпода, но только сильнее раз в центум. Невидимая сила могучим рывком утягивает меня назад, внутренности закручиваются, как в миксере, а весь мир вокруг превращается в один сплошной ураган расплёскивающихся цветов.

Когда невыносимый шум в ушах сходит на нет, я понимаю, что снова нахожусь в Гиперсфере, от тьмы не осталось и следа, проводной датчик лежит передо мной, а глаза всех сидящих за круглым столом нацелены только на меня.

– Что Вы сказали? – спрашивает Остен, вперившийся в моё вспотевшее лицо своим светящимся дисплеем. Громко сглотнув, я отвечаю дрожащим голосом:

– Я? Я что-то сказал?

Вместо ответа, робот поворачивается к остальным:

– Камрады, нам следует немедленно покинуть помещение. Прошу вас сохранять спокойствие.

Ювенаты и их сопровождающие мгновенно встают на ноги и по очереди выходят через открытый порт, некоторые продолжают боязливо глядеть на меня. Я и робот-гид оставляем комнату последними.

Снаружи Гиперсферы происходит необъяснимое. Коридор полон людей в униформах Сената: одни о чём-то возбуждённо разговаривают, другие с явной озабоченностью выглядывают из портов своих помещений. Кроме них, я замечаю камрада Клавуса и Ченека, судя по их виду, также не понимающих, из-за чего поднялась такая суматоха.

В этот момент я вижу, как сквозь толпу в нашу сторону бежит человек, одетый в ту же униформу, что и остальные работники, но с преобладанием чёрного цвета. Я сразу узнаю его.

Мой отец.

Он замечает меня и с тревожным лицом подбегает к нашей группе.

– Тоа! Всё в порядке? Ты как? Отвечай!

– Я… я… – Я всё никак не могу сообразить, что стряслось и почему все ведут себя так странно. – Да, я нормально. Пап, а что случилось?

Остен перебивает открывшего рот отца:

– Сенатор Канвальд, хорошо, что Вы здесь. Позвольте Вас на пару слов. – Уводя отца в сторону, он обращается к нашей группе: – Прошу прощения, уважаемые камрады, но сегодня мы с вами не сможем подняться на смотровую площадку. Пожалуйста, никуда не расходитесь, я провожу вас к выходу из Сената буквально через минуту!

Пока робот что-то неслышно говорит отцу, а тот периодически поглядывает на меня, нахмурив угольно-чёрные брови, мы с Ченеком обмениваемся взглядами, означающими примерно одно и то же: «Если какой-то день и заслуживает быть стёртым из моей памяти без остатка, то это – именно он».

14
{"b":"872962","o":1}