— А каучук? — Вопросительно посмотрел на меня Щукин.

— А каучук, мои корабли регулярно доставляют из Южной Америки. Кстати, возможно кто-то желает отправиться туда и заняться выращиванием каучуконосной гевеи? Я бы вошел капиталом в это дело, обещает быть выгодным, — мое предложение собравшиеся привыкшие мыслить категориями куда более узкими и зачастую вообще не выезжавшие дальше границ губернии, восприняли как шутку, по залу прокатилась волна смешков. А ведь я совсем не шутил, когда еще местные «доны Педро» там в Бразилии почешутся и организуют полноценное товарное производство. Очевидно, того, что там растет сейчас диким образом очень скоро станет совершенно недостаточно. Я тяжело вздохнул и вернулся мыслями обратно в Москву. — Вот мои предложения. Я открыт для сотрудничества, но, как вы понимаете, преимущество получит тот, кто успеет первым. Кто рано встает… Впрочем, вы сами знаете.

Учить прописным истинам людей, занимающихся коммерцией сильно не в первом поколении, было как минимум глупо.

Пока я разглагольствовал, помощник подхватил объемную стопку с одинаковыми размноженными под копирку — патент на ее производство я за небольшие деньги, пока она еще не производилась массово, купил в Англии и активно использовал в связи с неумолимо растущим документооборотом — списками моих предложений и раздал по экземпляру каждому из присутствующих.

Мы еще немного обсудили подробности и отдельные моменты, но в целом было понятно, что на этом встречу можно заканчивать. Содержимое розданных бумаг увлекло торговый люд гораздо плотнее, чем сам разглагольствующий великий князь.

Ежели говорить об итогах этого «совещания», то они в краткосрочной перспективе оправдали мои ожидания сильно не на сто процентов. Нет, основной пакет активов, на которые у меня не хватало времени, так или иначе спихнуть получилось, но по большей части не в виде продажи, а в виде акционирования и создания открытых товариществ. Впрочем, купцов тоже можно было понять, даже само участие наследника трона в деле, пусть даже миноритарным пакетом ограждало предпринимателя от многих административных проблем. Как ни крути, а наехать на тебя, когда в компаньонах числится великий князь, становится гораздо сложнее.

На круг вместе с доставшимися за долги ткацкими фабриками и еще кое-какой недвижимостью вышло чуть больше восьми миллионов рублей. Огромная сумма по меркам любого из присутствующих на встрече купцов, но достаточно незначительная для меня.

Однако был и другой выигрыш, который проявился несколько позже. Своим аукционом невиданной щедрости я сумел расположить к себе лицом торговых людей Первопрестольной, и когда в 1830 году мы просто не смогли найти лишних денег на запланированную ранее дорогу Москва-Нижний Новгород, московские купцы согласились без дополнительных условий выкупить все сорок девять процентов организованного под ее эксплуатацию товарищества. Остальные пятьдесят один процент, как и во всех иных случаях принадлежали РЖД, которая в свою очередь на 51% принадлежала государству.

Такая схема позволяла по максимуму привлекать частный капитал к строительству железных дорог, но при этом сохранять над ним полный контроль со стороны центральной власти.

Ну и ещё одно важное событие произошло весной 1827 года, правда не в Москве, а Петербурге. Там на адмиралтейских верфях был заложен киль будущего боевого парохода водоизмещением в полторы тысячи тонн для Балтийского флота.

Он являлся логическим продолжением и развитием идей, заложенных в уже несколько лет активно эксплуатируемом «Суворове» и строился во многом с оглядкой на полученный за это время опыт. Полностью паровой, имеющий две машины по двести пятьдесят лошадиных сил каждая и предполагаемый запас угля для примерно тысячи километров хода с крейсерской скоростью в восемь узлов и максимальной в двенадцать, полностью стальными пушками и самое главное -имеющий два трехлопастных бронзовых винта вместо дурацких колес по бортам. В общем корабль должен был нести в себе буквально все возможные новинки, которые мы были способны в него впихнуть.

Понятное дело, что такой пароходофрегат не мог быть серийным и строился скорее, как вторая итерация плавучей лаборатории — как собственно и «Суворов» — дабы выявить все недочеты и узкие места, и учесть их в будущих проектах. С другой стороны, если посмотреть на него чуть шире, то и в боевом плане современным парусным кораблям — которые в общем-то продолжали строиться на всех верфях и вероятно строиться будут еще не один десяток лет — он не только не уступал, но и вполне себе превосходил одноклассников по водоизмещению. А если дурацкие дульнозрядные пушки в будущем заменить на нормальные казнозарядные орудия, то… Впрочем об этом думать было пока рано.

Второй боевой пароходофрегат при закладке на стапеле получил имя «Фельдмаршал Кутузов».

Лондонская биржа в это обычное в общем-то утро понедельника гудела как растревоженный улей. И в кой это веки данное сравнение действительно было не далеко от реальности. Основной темой для обсуждений стала вышедшая на выходных большая статья в «Таймс», с перепечаткой материала из русской «Правды». Британские газетчики даже напечатать фотографию не постеснялись по новомодному русскому методу, хотя ранее все время отказывались покупать у тех технологию, говоря, что это им не интересно.

На фотографии — несколько размытой и страдающей от недостатка контраста по меркам будущего, но весьма приличной по меркам начала 19 века — был изображен регент Российской империи Николай, с улыбкой смотрящий прямо на читателя, а рядом с ним сложенная из больших слитков гора — ну горка, если честно, как ни крути, золото очень тяжелый химический элемент — металла и табличка внизу «первые 100 пудов».

В пояснениях к данной фотографии газетчики указывали что в Петербург была доставлена первая добытая на Аляске сотня пудов — в скобочках для незнакомых с русскими мерами веса редактор услужливо перевел в привычные фунты: 4000 фунтов — американского золота.

На самом деле золотишко мыли много где, и ничего в этом не было странного или удивительного. Что бы там кто не говорил, а метал этот встречается не так чтобы очень уж совсем редко. Начиная с времен легендарного Ясона плававшего за золотым руном куда-то на восток Черного моря, заканчивая золотыми караванами из Нового Света.

Сложнее, собственно, придумать часть света, где бы презренного металла не было бы вовсе. Однако лондонских дельцов взволновало другое. Совсем другое.

— Ну вы слышали, Уильям, — махая зажатым в кулаке свежеотпечатанным экземпляром газеты, Грейг тяжело упал на услужливо отодвинутый лакеем стул. — Вы видели котировки их акций? Ах если бы знать еще вчера, можно было бы на одной сделке сделать целое состояние.

— Это да. — Названный Уильямом, господин Джонсон только поморщился и кивнул. Во-первых, его в данный момент больше занимала запечённая вырезка, лежащая перед ним на тарелке, а во-вторых за прошедшие полпонедельника подобных разговоров он слышал уже несколько десятков. Впрочем, ради справедливости, нечасто так случается, что стоимость акций какой-то компании за сутки увеличивается в двадцать раз. Во всяком случае конкретно он на своем веку такого припомнить не мог совершенно точно.

— Как они смогли втереться в доверие этому восточному сфинксу? Удивительно! И ведь еще в пятницу об этой конторе вообще не знал практически никто.

Ради справедливости опять же, это было не совсем так. «Североамериканская торговая и промышленная акционерная компания» была основана лет шесть примерно назад и занималась в основном перевозками, имея в собственности несколько больших судов океанского класса. Ну и остальным по мелочи: добычей полезных ископаемых на американском континенте — именно их корабль привез первый груз чилийской селитры в Лондон, — пушниной и другими не слишком крупными и не слишком громкими делами, ничем в общем-то не выделяясь среди сотен подобных предприятий, представленных на главной бирже планеты.