– Рекс, если он хочет, думаю, могу дать эти пистолеты.
Панчо протянул мне свой ремень с патронташем и парой кольтов в кобурах. Я взял подарок и подпоясался. И едва не расплакался от радости.
Рекс дружески похлопал меня по плечу.
– Будет, партнер, нет причин лить воду. У нас тут планируется стрельба по мишеням, мустанги для объездки, вальс с медведями, короче, в нашем балагане развлекаются на всю катушку и на все сто процентов. Так зачем плакать? Незачем.
Я вытер глаза.
– Да, сэр. Думаю, незачем...
– Отлично! Тогда потопали, познакомишься с твоими новыми приятелями!
Мы потопали к лавкам, и едва я уселся, во всей вселенной погас свет и кинопроектор заработал.
И все мы принялись кричать и вопить, словно одержимые.
Не могу сказать, долго ли крутился кинопроектор. Возможно, недолгую вечность, потому что мы были в еще большей степени оторваны от хода времени, чем даже в Моноблоке. Знаю только, что посмотрел – с визгами и дрожью восторга, которая прокатывалась по плечам, моим и остальных детишек, – следующие картины:
Шесть «Попаев».
Пять «Котов Феликсов».
Пятьдесят «Трех марионеток».
Пятнадцать «Лаурел и Хардис».
Пару дюжин «Маленьких мошенников».
Двенадцать «Веселых мелодий».
Восемь «Томов и Джерри».
Тридцать два «Роки и Булвинкля».
По месячному выпуску пяти других захватывающих сериалов.
Я в истерике раскачивался на скамейке, обливаясь потом. Бока у меня болели, словно высекли ремнем, – так я смеялся. Ноги болели оттого, что я ими постоянно топотал, а ладони горели от хлопанья. Горло же саднило так, словно в нем прошлись металлической щеткой.
И когда между одной серией и другой экран гас, мы, все ребята, на секунду замирали.
И вдруг кто-то выкрикнул мое имя.
– Пол! Пол! Где ты, черт возьми?
Зажегся свет (что и где служило солнцем в этом континууме? – промелькнула у меня мысль), и Рекс Трейлер встал перед экраном.
– Похоже, к нам затесался крикливый койот, мальчишки и девчонки, из-за чего шоу приостановлено. Кто-нибудь признается, что это из-за него? Мы сможем избавиться от беспокойства и продолжить веселье.
Хруст гравия заставил всех обернуться.
К нам шли Диггер и Мунчайлд.
Я поднял руку, и Рекс улыбнулся мне.
– Гм, Рекс, это вроде как мои друзья...
– Что ж, партнер, топай и переговори с ними, пусть закроют рты на замок и проглотят языки.
Я поднялся с места и, сгорая от стыда, отправился навстречу Диггеру и Мунчайлд.
Увидев меня, Мунчайлд стрелой бросилась навстречу. Она схватила меня, обвилась вокруг, принялась обнимать, тискать и покрывать мое лицо слюнявыми поцелуями. Потрясенный, я почти не чувствовал, как ее руки тискают мою задницу, а ее «там внизу» прижимается к моему.
– Ох, Пол, я так рада, что с тобой все в порядке! Я так волновалась, скучала по тебе, ты был мне нужен!
Я отстранился от нее и вытер лицо.
– Тьфу! Брр! Что за черт? Что с тобой стряслось, Мун? Ты что, не видишь, что мы тут заняты?
Она изумленно оглянулась по сторонам.
– Заняты? И дело не может подождать? Нам нужно найти местечко, где мы сможем остаться наедине , Пол!
Мун медленно водила пальцами вверх и вниз по пуговицам моей рубашки.
– Я ведь уже готова , понимаешь? Разве это не здорово? Мы отлично проведем время, стрелок , с этой твоей шестизарядной штуковиной, если ты понимаешь, о чем я...
Я в растерянности отступил назад.
– Нет, не понимаю. О чем ты? Ты не могла бы оставить меня в покое? Я хочу еще мультики посмотреть...
Наконец вмешался Рекс.
– Нужна помощь, сынок?
Мунчайлд смерила взглядом мужественную фигуру Рекса. Потом шагнула к нему и положила обе руки на его рубашку.
– Отполировать вам значок, шериф?
Пока Мунчайлд соблазняла Рекса, я воспользовался передышкой и улизнул от них обоих, протиснулся сквозь толпу ребятишек, а оказавшись отделен ими, наддал ходу вдоль широкой улицы, окаймленной разрисованными холстами.
Вонючка Мун все разрушила! Она и ее чертовы отравленные мемы! Почему она не оставила нас в покое в мире моего детства, зачем все испортила? Вот поэтому я жаждал убраться от нее как можно дальше. И плевать я хотел, если никогда больше не увижу ее.
Я припустился трусцой по улице. Ох, если бы на мне были мои кеды «PF Flyers» вместо этих чудных пластиковых кроссовок, я бы развил скорость! Но даже в этих колодках я очень быстро покинул Бумгород. На окраине рисунок на холстах закончился, холсты стали девственно белыми, словно обозначая границу реальности. В этой пустынной стране не было ни людей, ни построек. Но где-то впереди я что-то увидел...
На земле под ногами появились опилки. Очень скоро опилки уже покрывали всю землю. На стенах появились другие картины: клетки с нарисованными львами, высоко над головой гимнасты на трапециях, голые по пояс наездники и будки с игровыми автоматами. Я шел, уже предчувствуя, что сейчас куда-то попаду.
Впереди я увидел на дороге несколько цирковых куполов и низкие загородки, на которых сидят толпы детворы. Крики восторга и радости, долетавшие оттуда, подзадорили меня. Наверно, я еще успею посмотреть представление!
Запыхавшись и отдуваясь, я пробрался через толпу детей и затормозил в пыли посреди циркового манежа. Я уперся руками в колени и попытался отдышаться. А когда наконец поднял взгляд, то увидел перед собой его .
– Бозо! – радостно воскликнул я. – Клоун Бозо!
Бозо рассмеялся своим безумным смехом.
– Хик-хик-хик! Я – единственный и неповторимый! Готов поспорить на свои широкие штаны, что это я самый и есть!
– Ох, Бозо, я всегда знал, что ты единственный и неповторимый...
Бозо наморщил нос.
– Чую, не врешь. Пол, ведь ты хороший мальчик! Почему бы тебе не пойти и не сесть с остальными, чтобы мы могли начать представление?
Я направился к широкой загородке и нашел там себе свободное местечко, но сидеть пришлось так низко, что коленки у меня задрались почти к ушам. Будь я прежним старым упитанным Полом, то чувствовал бы себя неловко. Но тренировки в мире Шелдрейка прибавили мне гибкости, и я воспринимал все спокойно.
