– Ух ты! – Она отвлеклась. – Ну, привет. Чего смотришь, не убегаешь?

Травянисто-зеленый меховой шарик с явным гастрономическим интересом таращился на бутерброд, от которого она откусывала на ходу. Все понятно. Тереза наклонилась и положила перед ним кусочек. Зверек перевалился на задние лапки, передними взял кусочек, полюбовался на него и засунул в рот, неожиданно открывшийся между глаз – а до этого казалось, что он только из меха и глазок состоит, никакого рта.

– Хочешь еще? – Она отщипнула новый кусок.

Иррас не стал дожидаться, сам потянул лапку. Тереза вложила в нее остаток бутерброда и, не церемонясь, подняла зверька. Тот не возражал.

– Как вы тут выживаете? – пробормотала она, теребя пушистую шерстку.

Раньше она думала, что Пуфик – иррас, живший у отца ее внука, – такой расслабленный и доверчивый, потому что не знал дикой жизни. Но они, похоже, все такие. Вот как можно идти на руки к непонятному двуногому существу со страшным автоматом на шее, которое впервые видишь? Должно быть, иррасов тут едят все, кому не лень. Хотя Хэнк вроде говорил, что у них мало мяса, а какое есть – дурное на вкус, для зохенов это наверняка не аргумент, они и людей жрут.

– О, ты опять кого-то прикормила, – отметил Хэнк, подходя с планшетом. – От Тюля письмо пришло, читать будешь?

– А то! – Она опустила довольного ирраса на землю, забрала планшет.

«Папа, мама! Жаль, что вы так внезапно уехали, даже попрощаться не успели. Неужели командование не могло подождать пару декад?»

Это не командование торопилось, это Тереза боялась медлить. Но парню знать не обязательно, пусть лучше обвиняет нечуткое руководство.

«Я прилетел в выходные, проверил квартиру, как вы просили, оплатил счета. Тут все в порядке. Только с Дени мы не пересеклись, у него еще отпуска не было».

Дени до сих пор находился в неведении о том, что родители усвистели на другую планету. Пока корабль в рейде – никакой личной переписки. Вот у него будет шок, когда вернется! Наверняка расстроится – хотел же блинов поесть, грибного супа… Сможет, наверное, как-нибудь и сам сготовить. Когда-то Тереза его учила. Правда, впрок не пошло, руки не под то заточены – не отравится, но так вкусно не выйдет.

«Пап, мам, вы там не скучайте. Желаю, чтоб у вас все было хорошо. И берегите себя».

– Ты ответ уже написал?

– Смеешься? – буркнул Хэнк. – Пиши сама, а то у меня не письмо, а рапорт получится.

Иррас потрогал сапог лапкой. В черных круглых глазах так и читалось: «Эй, большое существо, я уже все съел и не отказался бы от добавки!»

– Билле, а давай подарим Тюлю ирраса! – осенило Терезу. – Вера говорила, что другу Ардена ирраса привезли как раз с Т2.

– И как мы его подарим? – не понял Хэнк. – Я не могу все бросить и везти зверушку на Т5. А ты не захочешь.

– В чем проблема? По почте пошлем.

– По электронной? – Он насмешливо оттянул губу.

– Вот ты болван! То есть прости, – как всегда, она чуть позже, чем надо, вспомнила, как Хэнк не любит, когда его тыкают носом в его уровень интеллекта, – но ты натурально тупишь. – Ох, немногим лучше. – Ну, в смысле, не рассматриваешь все варианты. Сюда же регулярно ходят корабли с оружием и припасами, а обратно с рудой. Любой капитан за малую мзду согласится довезти эту милашку. А ты, может, и бесплатно договоришься, ты ведь верховный командир. Привезут на Т5, а там есть служба перевозки животных. Представляешь, как Тюль обрадуется? Арден своего Пуфика до сих пор обожает.

– Н-да? – Хэнк неуверенно пожал плечами.

Упомянув Ардена и Веру, Тереза вспомнила, что и дочке хотелось завести ирраса. Пусть она не может в открытую связаться с дочерями, но ведь Хэнк может написать подросшим девочкам, как друг покойного отца, и сделать подарок.

– Точно! И Вере заодно пошлем, она об иррасе мечтает с детства. И Аннет тоже. Одной самочку, другой самца, чтобы чаще встречались для устройства их личной жизни.

Хэнк воздел глаза к небу. Делать ему больше нечего – заботиться о личной жизни пушистых колобков. Тереза пихнула его в пресс:

– Билле!

– Хорошо, я договорюсь. Только самцов и самок ищи без меня. Я не собираюсь, как дурак, высматривать причиндалы у этих шерстяных шариков.

– Дорогая, ты знаешь господина Хэнка? – осведомился профессор Терм у жены.

– Что?! – Вера вытаращила глаза.

Разумеется, она знала господина Хэнка. Даже не одного, а целых троих. Но откуда их знает муж? И интересно, которого из них он имеет в виду?

– Это сосед моих родителей по даче, Оге. А ты разве с ним знаком?

– Нет. – Он покачал головой. – Но ему известен наш адрес. И он прислал тебе подарок.

Да Оге же ревнует, осенило Веру. Думает, что подарок от сердечного друга. Неужели Дени решил вспомнить былое? Если и так, ей никого не надо, кроме мужа.

– Оге, господин Хэнк просто дружил с нашей семьей, – произнесла она как можно убедительнее. – Давай, показывай, что он прислал!

Значит, курьер, что сейчас приходил, был не из РЦП, а с почты. Вера заерзала от нетерпения. Муж с облегченной улыбкой вынул из-за спины накрытую полотенцем корзинку, к ручке которой был прикреплен запечатанный конверт. Вера потянулась, отцепила его, вскрыла и достала открытку.

«Уважаемая госпожа Терм! Светлого солнца и чистого неба. Пишет вам Билле Хэнк, если помните, меня и ваших родителей многое связывало…»

Не Дени, сам старый Хэнк! С чего бы он расщедрился на подарок? Приятельствовал он в основном с мамой, а на чужих детей обращал внимание, только если они чем-то мешали. Хотя однажды он посватался к Вере, и она перепугалась до икоты, когда папа не ответил категорическим отказом. Сделал подарок! Да еще открытку написал – от руки, виданное ли дело? До сих пор она вообще не была уверена, что он умеет писать. Тем более – таким слогом. Совсем не похоже на господина Хэнка!

«В память о них я решил исполнить вашу детскую мечту, так как обрел для этого возможность, находясь нынче на Т2…»

В экую даль его занесло! Впрочем, он и раньше воевал на Т2, задолго до рождения Веры. Мама говорила, что он перевелся на Т5, подальше от боевых действий, когда женился. Госпожа Хэнк умерла, дети выросли – наверное, он не захотел сидеть дома один, опять рванул бить зохенов. Небось, и Фарн сейчас где-то там.

Так, а что за детская мечта? В детстве Вера о чем только не мечтала. О собственном ружье, например. А когда была помладше – чтобы не надо было спать по ночам… Заинтригованная, она продолжила чтение, но про мечту там больше ничего не было, никакой конкретики. Зато…

«Моя супруга, госпожа Хэнк, передает вам тысячу приветов. Она по-прежнему помнит вас и любит неизменно, с самого вашего детства. У нас все отлично. Надеюсь, что у вас тоже, и так пребудет впредь».

Его супруга? Помнит и любит? Блин, как говорит мама! Сколько можно тормозить? Это ведь ее почерк!

Вера выдохнула и рассмеялась. Что и требовалось доказать! Мама жива, права была Аннет. Госпожа Хэнк, надо же! Как она это провернула? Выходит, она со старым Хэнком… Не такой уж он старый, по правде говоря, вояки вроде него с годами только крепчают. Они давно не разлей вода, но тащиться за ним на Т2, где война? С другой стороны, она как раз хотела исчезнуть с горизонта. И что ей война? Это ж мама.

Кстати, что такого она прислала с дикой Т2, чего нельзя найти на цивилизованной Т1? Вера схватила корзинку, сдернула полотенце и завизжала от восторга. Настоящий иррас! Желтый толстолапый пушистик с любопытными черными глазами. Она прижала теплый шерстяной шарик к груди и закружилась по комнате под изумленным взглядом мужа. И впрямь сбывшаяся мечта!

Аннет и Фел тормошили зеленого мохнатого ирраса. Маэдо покосился на малыша сочувственно: как бы не затискали. Хохочут, как дети, даром что Аннет – девица на выданье, а Фел – и вовсе взрослая женщина. Так-то они не слишком дружат. Фел обрадовалась было появлению девочки и заняла по отношению к ней покровительственную позицию, но Аннет ее покровительство даром не нужно. Поучения хозяйки дома она игнорировала – не скандаля, а словно не замечая. И с удовольствием над ней прикалывалась. А тут – сидят, сюсюкают, будто подружки.