Командование прислало несколько контейнеров с минами. Хэнк, сидя у окна и отрешенно глядя на карту, хмуро размышлял, что с ними делать. Мина, конечно, вещь хорошая в плане организации обороны. Заминировать подступы, чтобы враг не прошел – отлично. Для реализации прошлой стратегии мины были весьма полезны. Но стратегия изменилась, а снабженцы не перестроились. От корпуса требуется наступать, и как к этому мины приспособить? Минометов нет, не работают эти штуки из-за резонирующих кругов. Да и мины не минометные, а противопехотные. Их надо разложить или неглубоко закопать, а потом ждать, когда противник на них наступит или заденет растяжку. Ну, или хотя бы пройдет рядом, если кругов не будет и сможет сработать дистанционный взрыватель. И как же заставить зохенов приблизиться к минам?

– Тварей нужно чем-то подманивать, – подал идею Сниттке. – А когда соберутся скопом, но поменьше, чем резонирующий круг – взрывать.

Вообще-то Сниттке – толковый мужик, пусть Терезе и не по нутру. Не зря провел столько весен на Т2. И идеи у него всегда имеются. Только осуществить их сложнее, чем высказать.

– Чем вы их подманите, Сниттке? – мрачно отозвался Хэнк. – Их интересует только одно: свежее мясо. Кого планируете пожертвовать на приманку?

Сниттке понурился. Не то чтобы в корпусе не сыскать потенциального героя, готового рискнуть. Но это будет даже не риск, а откровенное самоубийство. Если толпа зохенов не разорвет солдата-приманку сразу, то он неминуемо погибнет при взрыве мины. И это ведь не разовая акция, призванная уничтожить полдюжины зохенов. Чтобы достичь какой-то эффективности, это должен быть тактический прием, используемый массово. Вот так идея и угасает, не вспыхнув.

Хэнк закурил и задумался. А если сделать приманкой мертвое животное? Покатал мысль туда-сюда и с сожалением отложил. Животных и на лугах, и в лесах хватает, и мертвых, и живых. Даже в городах заводятся: коли уж люди из них ушли, зверям и там раздолье. Приманка будет не более привлекательна для зохенов, чем любая другая живность. Да и не очень-то они на животных падки. Могут съесть какую-нибудь зверушку, чисто чтобы не голодать, но в приоритете у них человечье мясо.

Может, подсунуть им умерших людей? Ха-ха. Хэнк невесело засмеялся и стряхнул пепел. Такая приманка с гарантией бы сработала, но где взять трупы? На Т2 служат здоровые люди, никто не умирает сам по себе. Погибают в основном как раз в боях с зохенами – и, соответственно, съедаются тут же.

А что, если… Хэнк вспомнил. Труп, сгоревший в машине вместо Терезы. Мертвое тело, которое соткалось из ничего, из воздуха. Она умеет делать такие. Точно!

Хэнк ввалился в мастерскую с видом Архимеда, выскочившего из ванны в озарении:

– Тереза! Мне нужна твоя помощь.

– Что такое? – Она оторвалась от микросхемы. – Опять у пентаграммы кто-то угол откусил?

Он мотнул головой в направлении двери: мол, пойдем выйдем. Она вздохнула, отложила микросхему и помахала рукой мастеру Науфу.

Они вышли из домика, деревянная дверь захлопнулась за спиной. Хэнк присел на полуразвалившуюся скамейку, стоящую напротив того, что век назад, наверное, было цветочной клумбой, а ныне беспорядочно заросло всевозможной травой. Тереза критически осмотрела скамейку: а стоит ли? Но Хэнк похлопал ладонью рядом с собой, и она села – вполоборота к нему и вполоборота к заходящему солнцу.

– Помнишь, – сказал он, – ты сделала труп?

Тереза чуть не поперхнулась. Хорошенькое начало беседы!

– Когда именно? – осторожно уточнила она. – Я за свою жизнь порядочно трупов наделала, и зохенских, и человеческих тоже.

– Да нет! Я не про это. Ну, ты говорила какие-то слова, и появился твой труп. На дороге в Риаведи, помнишь? А потом тебе стало плохо.

– А… – Такое не забудешь, жуткий был день. День, когда закончилась ее прошлая жизнь. – Это называется голем. Он не совсем труп, потому что никогда не был живым. Скорее кукла – точная копия организма.

– Вот и хорошо, – обрадовался Хэнк. – Ты можешь еще таких наколдовать?

Тут она второй раз едва не поперхнулась.

– Билле, зачем?

– Зохенов будем приманивать, – деловито объяснил он. – И гасить их!

Она присвистнула.

– И много големов тебе нужно?

– Чем больше, тем лучше.

Час от часу не легче.

– Ритуал сам по себе несложен. – Она сдула волосы со лба. – Но для него нужна сила. Чтобы получить результат, надо много потратить. Я чуть не умерла на той дороге.

– Ну так подготовься. Наберись сил. Что тебе для этого надо?

Она усмехнулась. Открыть тайну? Не такая уж это тайна, Райзен говорила как о чем-то обыденном. И не от Хэнка же тайны хранить.

– Не поверишь… Лучше всего – заняться любовью с сильным мужчиной. Вот только не строй самодовольную рожу, Билле. Чтобы обрести силу, надо отказаться от удовольствия. А я не могу!

– Почему? – не понял он.

– Да потому что ты… ты… Блин! Не умеешь ты так, вот и весь сказ. Я едва не сдохла в Риаведи, мне сила нужна была, как воздух, как жизнь… И не получилось ничего.

– Оба-на, – пробормотал он, пораженный открытием. – Значит, ты просто силу хотела? Ты только из-за этого со мной?.. И всё?

– А ты думал, из великой страсти? Очнись! Когда мы встретились на дороге, я полдюжины часов как мужу глаза закрыла. Всерьез полагаешь, что мне хотелось любовных приключений в тот момент?

Хэнк выглядел прибитым. Ох уж эти брутальные мужики! Сами озабочены физиологией куда сильнее, чем романтикой, а от женщин ждут трепетной любви в любое время года и суток. И чувствуют себя обиженными, если выясняется, что у дамы могли быть иные, более прозаические мотивы.

– Билле, ну что ты надулся? – мягко произнесла Тереза и погладила его по плечу. – Какая разница, чего я тогда хотела? Силы не досталось, зато я узнала, как с тобой приятно. Подумала чуть-чуть и потом приехала к тебе.

Он слегка приободрился.

– Но именно в этой приятности закавыка. – Она вернулась к теме. – Ты же не даешь ускользнуть от наслаждения! А чтобы забрать силу, надо его исключить.

– Ну… – Хэнк озадаченно почесал бритый затылок. – Я постараюсь.

Она издала резкий смешок.

– Вот сейчас мне стало страшно! Не знаю, что пришло тебе в голову, Билле, но могу поспорить – это плохая идея.

Он покраснел. Судя по всему, идея и впрямь была сомнительна.

– И что тогда делать?

Она вздохнула.

– Ничего не делать. Это для тебя самое трудное. Я все сделаю сама. А тебе надо лежать смирно, держать руки при себе и ногами не дрыгать. Справишься?

– Ну-у-у… – В роли бревна Хэнк себя не представлял. А големы нужны. – Я… попробую.

В качестве источника силы Хэнк оправдал смелые надежды: лишь немного поспал, порелаксировал над чашкой крепкого чая и практически с прежней энергичностью вернулся к делам. Некоторое оторопение имело психологическую подоплеку: оказывается, и так можно… Это нереальное колдовство впечатлило его больше, чем собственно создание голема.

Использовать мужа как образец для голема Тереза наотрез отказалась. Ей была неприятна мысль, что его тело съедят. Лучше уж кого-нибудь… Выбор пал на Сниттке. Вот его копию пускай жрут, сколько угодно. Фактически, Тереза не особо расстроилась бы, если бы зохены сожрали оригинал.

Хэнк посмеялся, но кандидатуру утвердил. Вызвал помощника, приказал порезать себе руку и выдать Терезе столько крови, сколько она потребует. Глаза у Сниттке находились где-то в районе лба. Он тут же поделился с командиром подозрением, что его жена – злая колдунья. Должно быть, сам не ожидал, насколько близок к истине. Колдунья? А то. Знает заклинания, проводит ритуалы. И уж точно не добрая – во всяком случае, к высшему командиру Сниттке.

Голем вышел прекрасный. Тереза полюбовалась на него: вылитый Сниттке, мускулистый герой, притом молчаливый и не занудный. Как бы их местами поменять? Увы, увы…

Сниттке было велено подобрать для двойника что-то из обмундирования по своему размеру и одеть его. Он выразил недовольство: