Она поглядела на него со скепсисом. Мол, болтай-болтай, никому не дано выбирать, когда умереть.

– Я просто хочу быть первым. Потому что твоей смерти не переживу. И не пытайся мне эту чушь втирать – типа, все переживают, и ничего, надо жить дальше… Все свои моральные силы я исчерпал в прошлый раз.

Ее взгляд самую малость утратил жесткость.

– Пока я вас ждал с задания, чего только не передумал. Если бы седым не был, тогда поседел бы. Побереги себя, Тереза. Не оставляй меня одного.

Она фыркнула. И сказала уже нормальным тоном:

– Ладно. Прости, что я тебя дебилом назвала. Конечно, я не намерена погибнуть во цвете лет. По-твоему, я совсем ку-ку?

– Да, – неожиданно кивнул он. – Ты настоящая сумасшедшая. Ты же все время рискуешь. Ради всего святого, не рискуй попусту.

– Я и не рискую! Только тогда, когда это необходимо. Вот, например, связь была необходима.

– Да, – снова согласился он. – Ты… подарила мне надежду, прости уж за высокий слог. – Нормальные люди за грубость извиняются, но это же Хэнк. Тереза невольно улыбнулась. – Но больше так не делай. Пожалуйста.

– Та самая просьба? – уточнила она.

Хэнк скривился, как от зубной боли. Ответил не сразу:

– Нет.

Тон получился вымученный. Прямо посочувствовать хочется его душевным терзаниям. Тереза потянулась и чмокнула его в щеку.

– Ну и правильно. Мало ли что понадобится! Продвинемся дальше, нужно будет перенести пентаграмму – а других специалистов-то и нет.

Как в воду глядела. И не то чтобы в Тикви было так уж туго с военными связистами вообще и пси-инженерами в частности. Просто зохены их быстро убивали.

Хэнк, если уж сам не мог сопровождать Терезу – а так обычно и получалось, – соглашался отпускать ее только с Сантором или Сниттке. Со Сниттке она сходила один раз, когда группа Сантора была в дальней разведке. После чего наотрез отказалась иметь с ним дело, и хоть трава не расти. Сантор не сразу, но понял, что она не дилетант, и принял ее как командира группы. Сниттке упорствовал и пытался командовать сам. Нет, команды он отдавал грамотные, Тереза приняла бы точно такие же решения, но он с ней даже не советовался! В первые же часы они несколько раз сцепились, после чего группа раскололась: двоим удалось вдолбить, что слушать надо ее, а один продолжал подчиняться Сниттке – видимо, сильно от него зависел. Вот это в самом деле риск: вместо единой команды – две противоборствующие группировки. Будь это кто другой, а не Сниттке, Тереза бы плюнула и ради дела согласилась уступить командование, а уж потом, при докладе Хэнку, разнесла бы несчастного в пух и прах. Но Сниттке со своими непрошеными наставлениями и дурацкими замечаниями, как надлежит вести себя женщине, достал ее еще до экспедиции. К счастью, нападению зохена они подверглись всего раз, и тот был одиночкой. Подстрелил его Сниттке из гранатомета и всю дорогу потом втирал Терезе, как бы плохо ей пришлось без него и с каким аппетитом ее съели бы. Если бы можно было его не слушать… Но затыкать уши чревато – не услышишь чего-нибудь действительно важного, и «вы погибли».

А вернувшись на базу, он еще и нажаловался! Дескать, госпожа Хэнк демонстративно ему не подчинялась.

– Она и не должна была, – отмахнулся Хэнк, на первый раз довольно благодушно: жена вернулась невредимой, настроение было хорошим.

– Как же не должна? Я ваш первый помощник, высший командир.

Первый после бога, куда деваться, хмыкнула Тереза.

– Если вы не научитесь внимательно слушать и понимать мои приказы, мне придется найти другого помощника! – рассердился Хэнк. – Я четко сказал: ваша задача – охранять мою жену и содействовать ей во всем, что потребуется. Там было хоть слово о том, что она вам подчинена?

– Но…

– Было или нет?

– Нет, господин Хэнк, – вынужден был признать Сниттке. – Но она ведь женщина!

– Разумеется, я женат на женщине! – оскалился Хэнк. – Это что-нибудь меняет в моих приказах?

– Нет, господин Хэнк. – Сниттке скис. И тут же нашел еще один повод покляузничать: – Но, господин Хэнк, ваша жена вела себя непристойно! Она несколько раз ходила в кусты с рядовым Фарном.

Хэнк вопросительно посмотрел на Терезу. Она не удержалась от смешка:

– Пописать я ходила! А Фарн прикрывал. Ты спроси у этого Сниттке, почему он так хотел сам меня сопровождать.

– Потому что я старше по званию!

– Охренеть аргумент! Старший по званию недоволен, что его не взяли в туалетные охранники! – Тереза картинно всплеснула руками, и Хэнк заржал. – Как раз по нему задание! Извини, Билле, мне не хотелось выслушивать дебильные рекомендации типа того, как следует держать задницу – по ветру или против. Тем более что опыт мужчины в этом непростом деле для меня бесполезен.

Хэнк откровенно укатывался. Да-а, Сниттке, как бы тебя навсегда сортирным охранником не прозвали! Не прерывая хохота, он указал помощнику на дверь, сопроводив жест движением бровей, и тому ничего не оставалось, как покинуть помещение.

– Билле, он все время пытается меня отодвинуть и влезть между нами! – Тереза высказала претензию. – Он что, ревнует? Билле! У вас с ним что-то было?

Полный сюр, но Тереза уже свыклась с тем, что в этом краю неудовлетворенных идиотов такое считается обычным.

– В смысле? – переспросил Хэнк. – Ты что имеешь в виду? В прошлый мой период здесь Сниттке был новобранцем, моим подчиненным.

– Я спрашиваю, у тебя с ним были отношения? Черт побери, вы спали вместе?

– Конечно, нет! – Столь праведное негодование ее даже изумило. Будто и не тиквиец вовсе. – На хрена нужен парень, когда тут баб полно?

Вот тут Тереза затупила.

– Каких еще баб? Я на всю планету единственная женщина. Где ты тут баб увидел, шизик перегревшийся?

– Так у зохенов…

Блин, как она выражается! Хэнк пожалел, что проговорился.

– Ты! С этими уродскими чудовищами! Чтоб тебе засохнуть!

– Тереза, это было давно, – примирительно произнес он, отступив на шаг, чтобы не получить в брюхо. – Еще до нашего с тобой знакомства. И вообще до первого брака.

– Черт! Да лучше бы с парнями! Хотя бы люди.

– Ни хрена не лучше, – со знанием дела возразил он, и она рассвирепела еще больше.

Он успел поймать замахнувшуюся руку в захват и увернуться от пинка коленом в пах.

– Тереза, прекрати! Ну что ты разозлилась? Сама же знаешь, что с тобой никакие зохенки не сравнятся.

Неохотно кивнув, она разжала кулак свободной руки, и он продолжил:

– Ты гораздо опаснее.

А вот отпускать ее не следовало – кулак снова сжался и врезался в живот. Хэнк поморщился и добавил успокоительно:

– И красивее.

Она вздернула нос. И пожаловалась:

– Меня одна тварь чудовищем обозвала! Уродским. Представляешь?

Он хмыкнул.

– Ну, у них свои понятия о красоте. А у нас – свои. Кстати, – он воспользовался возможностью сменить тему, – Сниттке от твоей красоты балдеет, я ведь говорил. Потому и в неадеквате.

– Если бы я ему нравилась, то он бы комплиментами сыпал и оказывал любезности, – не согласилась она. – А он меня жизни учить пытается, сопляк!

– Не такой уж сопляк, лишь чуть младше тебя. Высший командир. Он хочет остаться честным, душит в себе неуместные чувства. Я таких навидался, потому и не любил знакомить Лику с чужими. Сниттке пытается себя убедить, что ты его не стоишь. Вот и придирается, и докапывается.

– Тупой идиот. – Тереза не оценила. – И имей в виду: больше он со мной никуда не пойдет. Я его убью, и плевать мне на его моральные страдания. Если не будет Сантора, сама подберу себе команду.

– Сантор же тебе не нравился, – напомнил Хэнк.

– «Не нравится» и «вызывает желание придушить» – разные вещи, – буркнула она.

С Сантором и его группой Тереза более-менее сработалась. На ее лидерство он не посягал, был неизменно вежлив. Она частенько припоминала ему прошлое и саркастически именовала спасителем принцесс, но постепенно сарказм убывал. В конце концов, от водяников он ее спас. И не разглагольствовал высокомерно, как ее без него сожрали бы. И от зохенов они вместе не раз отбивались – то она кого-то из группы прикроет, то они ее. Она тоже не лезла в бутылку: если сомневалась или не знала чего-то, советовалась – как-никак Сантор пробыл здесь на пять лет дольше. Короче, поладили.