Что здесь началось! Одни улюлюкали, другие кричали. На поле полетели бутылки, стаканы, яблоки. Трибуны негодовали: их лишили зрелища, за которое они заплатили.

Маша немного успокоилась. Алекс сегодня больше не выйдет на бой. Кто победит: Стас или Мишак уже неважно. В любом случае завтра будет единственный бой: Стас против Алекса.

Она потёрла виски. Обвела языком пересохшие губы. И вдруг поняла, что ей не всё равно, кто победит. Сейчас всей душой она желала победу Мишаку. Ей вспомнилось его добродушное лицо, и почему-то стало жаль, что оно теперь выглядит по-другому. Где тот смешной, милый Мишак, который так неумело её кадрил когда-то?

Алекс вместе с друзьями занял свою ложу на трибунах.

– Сын, считай, что первая твоя победа это твой проигрыш. – к нему обратился отец. – Мишак лишил тебя хорошей тренировки.

«Глупости это всё, глупости. – бурчал бескрылый. – Тренировка ему. Некоторые столько сил попусту потратили.

– Отец, а что станет после того, как Маша станет моей? Мы будем жить в вашем дворце или мне надо будет подумать о собственном доме?

У Алекса были гостиницы, где он проживал время от времени.

– С Машей? Маша отправится в инкубатор, где будет вынашивать твоего ребёнка под присмотром врачей. Кстати, что ты хочешь получить в подарок на свой день рождения и помолвку. С одной стороны, это не очень хорошая идея соединять два таких мероприятия. Словно мы жмоты и не можем накормить толпу дважды. А с другой, не все могут оторваться от своих дел и дважды приехать к нам.

– Постой, как в инкубатор? Я не затем так долго за ней охотился, чтобы успокоиться одной ночью.

– Алекс, – вмешалась мать. – тебе не надо к ней привязываться. Не забудь её запечатать после оплодотворения.

– Зачем? Если я её запечатаю, её не смогут прокесарить. Маша может умереть при родах, если скорлупа не размягчится.

Мать посмотрела на Алекса, словно он заговорил на неизвестном ей языке.

– Поэтому ты и должен будешь её отослать. Поверь, терять даже человечка трудно, когда к ним привыкаешь.

Парень замолчал, кивнув матери в знак согласия.

«Бескрылый, ты знал?» – спросил он у внутреннего.

«Знал. Я же не думал… Честно не думал. Ты же помнишь, мы просто хотели её порвать, подарить искру дракона. Алекс, не надо на меня давить. Ты сам виноват. Зачем к Великому за разрешением попёрся? Лишил бы её аккуратно девственности, тогда, в первую ночь. Что, сложно было ауру напустить? Влюбить в себя решил, чтобы добровольно. Теперь добровольно точно не будет».

Осознав, что ожидает девушку и, понимая, что он причина её несчастий, Алекс рванул было с трибуны. Туда, к Великому, просить за Машу.

Установить голограммную связь в этот раз не представилось труда. Великий выслушал просьбу приближённого. Ониксовая морда Великого усмехнулась.

– Алекс, ты помнишь, когда ты просил разрешение на ввоз сюда человечки, я спросил, готов ли ты идти до конца? Ты мне ответил, что готов. Когда я тебя спросил, а готов ли ты нести ответственность за ребёнка в одиночку? Ты ответил, что готов, а сейчас ты просишь, чтобы отправить Машу обратно. Ты не хочешь за неё бороться. Она тебе надоела. Отдай без борьбы Стасу. Зачем ты меня дёргаешь по пустякам?

– Великий, – Алекс стоял на колене, опустив глаза в землю. – Я её привёз, и я должен отправить обратно. У Стаса не будет повода со мной соперничать за вашу любовь. У меня есть невеста. А Маша. Меня достала её строптивость. Мишак прав, зачем нужны человечки, если есть драконницы?

– Алекс, посмотри мне в глаза! – миг, которого Алекс боялся, наступил. Он сжал до боли кулаки. Стиснул зубы так, что желваки заиграли. – Алекс, я хочу услышать правду! Ты понимаешь, если я сейчас верну Машу в Хивернию, ты и весь твой род навсегда лишится права наследования.

– Я отрекусь от своего рода, Великий. Я уйду к простым, буду работать в рудниках, верни Машу на её родину.

Великий долго смотрел на молодого человека, не произнося ни слова. Над головой сгущались тучи, закрывая собой солнце.

Издалека доносился вой трибун. Это оборотни боролись. Скоро поединок Мишака и Стаса. Но если Алекс отдаст свою победу Стасу, то не будет и этого поединка. Не будет в нём смысла. Великий, заложив лапы за крылья за спиной, прошёлся туда, обратно. Из носа валил чёрный дым. Ониксовый был недоволен. Нет, недоволен, это не то слово. Он был зол. Алые искры проскакивали сквозь чёрный дым.

– Алекс, правду! – Великий подошёл вплотную. – Или я сейчас отдам Машу Стасу. Он тоже готов к проведению ритуала.

– Великий, я хочу, чтобы она жила! Я не хочу её смерти при родах!

– Алекс, – ониксовая бровь изумлённо изогнулась. – Всё в твоих руках. Её жизнь зависит только от тебя, если, конечно, ты победишь Стаса.

– А если нет? – Алекс смутился. Как он может помещать? Не пустить её в инкубатор?

«Не запечатаешь, какие проблемы. – подсказал бескрылый. – Совсем необязательно всем знать. Будешь при себе держать. Проси у Великого право не отсылать, проси, пока он здесь».

– Великий, я прошу дать мне разрешение на то, чтобы Маша была всегда рядом со мной.

– А ты подумал, каково будет Маше делить тебя с Кирой? Они человечки, собственники, не привыкли делиться мужчинами.

– Великий…

Но ониксовый его перебил:

– Тебе надо Стаса одолеть для начала. Иди собирайся силами. Я посмотрю, насколько крепка ваша любовь…

Тем временем на арену приземлились два дракона. Один отливал червонным золотом в красном закате последних солнечных лучей, а второй кровавым серебром. Они ударились грудь о грудь. Громкий выдох сотряс воздух.

Драконы перелетели за границы стадиона и продолжали свой бой на полигоне, поросшем лесом и травой. А перед зрителями на арене возник огромный голограммный экран, позволяющий видеть и ощущать словно это всё происходит перед глазами.

Медленно, словно раскручиваясь по спирали, закружил золотой, пускаясь всё ниже и ниже. Огромные крылья серебряного цеплялись за верхушки огромных сосен. Мелкий золотой лихо лавировал между стволами.

– Что он творит? Он же зацепится и не сможет отразить атаку! – воскликнул Алекс.

– Он тебе указывает на слабое место Стаса – нижний бой. Как раз по тебе.

Но в этот момент Стас резко рванул вверх и изрыгнул пламя. Огонь опалил деревья. Его жар долетел до трибун. Горизонт полыхнул. И вдруг дождь из сотни металлических дротиков полетел вниз. Мишак рванулся в сторону, но было поздно. Его красивые золотые крылья прочно прибиты к земле. Он развернул свою мощную шею, выпустил золотое пламя, но оно обожгло лишь нижние ветви да кустарники. А Стас с торжествующим видом приземлился на центральной арене.

Маша, зачарованная боем, замерла, не в силах поверить проигрышу золотого.

– Великий, но разве честно будет завтра? Алекс бескрылый.

– Почему бескрылый? – усмехнулся мужчина, подхватив свою спутницу под локоть. – Его крылья – твоя любовь. Вот и проверим, насколько она сильна.

– Вот только пальцами щёлкать не надо, ясно! – Маша, гордо вскинув голову, подошла к окну.

Там, на горизонте, солнце уже укрылось серыми облаками. И лишь розовая кайма говорила, что оно там спит.

– Ты, девочка, что-то непочтительно ведёшь себя. – Великий улыбнулся. – Садись ужинать. И объясни, почему мне запрещено щёлкать пальцами.

Девушка прошла к столу. Посмотрела на блюда. Села. Аппетита не было. К горлу подступала тошнота, тошнота страха.

– Потому что сегодня мой последний закат. – она сглотнула, пытаясь затолкать слёзы обратно.

– Почему же последний. Завтра великая битва сильнейших. И только послезавтра будет проведён ритуал. Люди говорят, что стоит пройти ритуал и умереть, ибо это самое прекрасное, что может с ними произойти. Представляешь, какая ты счастливица. А твои родители и малыши до конца дней своих ни в чём не будут нуждаться. – он говорил непринуждённо. Накладывал себе кусочки мяса и зелени. – Маша, подкрепись. А то сил не будет сопротивляться победителю. Если я хорошо тебя изучил, ты непохожа на покорную овечку.