— Я предпочёл бы на словах.

— Хорошо, — она села не стул у большого, уже знакомого письменного стола, — если коротко, то господина Рэйнольдса убили. Убили точно также, как и его предполагаемого приятеля молодости, владельца магазинчика «Шляпа фокусника» и Мирового судью Сато. При полной целостности кожных покров и мышц его внутренности были в буквальном смысле изрезаны на куски. У меня, конечно, ещё пока совсем мало опыта на поприще коронера, но могу сказать, что внутренности предполагаемого Хитару Рэя напоминали принесённых в жертву свиней в Оккунари.

Вил поёжился.

— Очень мило с вашей стороны, что вы избавили меня от этого познавательного зрелища.

— На месте преступления от вашего присутствия ещё может быть толк, — усмехнулась девушка, — но вот при вскрытии нет никакой необходимости подвергать вас лишнему стрессу.

— Получается, наша версия о «Бледном мстителе» развалилась на корню? – спросил он, — мститель становится очередной жертвой. Тот ещё поворот, в самый раз для приключенческого романа, но вот я только ума не приложу, что же нам с вами делать с таким поворотом.

— Поедемте в «Лунный цирк», вдруг все артисты на месте, и мы зря возводили на них напраслину, — предложила чародейка, — они или директор смогут чем-то помочь.

Возле здания цирка стояли люди и обсуждали объявление, наискось перекрывавшее уже знакомую афишу с кукольно-прекрасной Эбой. Его чёрные буквы информировали об отмене представления. Вил протиснулся сквозь толпу зевак, и они вошли в здание.

— Господа, господа, — жалобно проговорил спешивший им навстречу мужчина, — я уже устал повторять, что деньги за приобретённые билеты будут возвращены, незачем сюда заходить. У нас несчастье, имейте совесть, господа.

Он оказался невысоким, полненьким, гладко выбритым с аккуратно разложенными остатками волос на лысеющей голове. Весь его вид от румяных щёчек и округлого животика до покрасневшего носа выдавал любителя плотно покушать, который к тому же не чурается доброй выпивки.

Вил предъявил амулет коррехидора, мужчина обречённо кивнул и представился:

— Уи́к Кураса́ки, несчастный директор осиротевшего «Лунного цирка» к вашим услугам, — он вытащил носовой платок и вытер вспотевший лоб, — проходите ко мне в кабинет. Я просто не знаю, что делать. Господин Рэйнольдс скончался. Какой удар. Артисты шляются неизвестно где, люди, уже скупившие билеты на все предстоящие выходные осаждают театр. Я в растерянности, просто ума не приложу, каким образом стану выбираться из этой ужасающей трясины!

Из эмоционального потока слов, продолжающего изливаться на пришедших, стало ясно, что никто из артистов в театре сегодня не появлялся, господин Рэйнольдс завещания не оставил, и кто станет заниматься его делами непонятно.

— У меня и так забот хватает, — пожаловался Курасаки, — несчастные случаи на минувшей неделе прямо-таки один за другим шли. Сначала декорация на приходящую уборщицу рухнула, да так неудачно, что несчастная женщина сломала обе руки. В среду и того чище, рабочий сцены с колосняков упал. Мы сперва подумали, что спьяну, так ведь нет, трезвым оказался. Ушибся, колено выбил, но, хвала богам, остался живым. А мне мало того, платить за лечение, так ещё и без рабочего остался.

Он снова вздохнул.

— И несчастья наши на том не закончились, — продолжал Курасаки, не дождавшись сочувственных слов от коррехидора, — костюмерша обварилась, да так, что слегла в постель. Умудрилась на себя полный чайник кипятка опрокинуть. Тут уж я платить отказался, а она гнёт своё, мол, произошло это в театре, то есть на работе. И ещё смеет утверждать, будто кто-то её под руку толкнул. Я её спрашиваю, кто же это такой быть мог, когда ты в гордом одиночестве чай пить собиралась? А она про какое-то колдовское существо болтать приняоась. Прямо истерику устроила, мол, на театр кто-то порчу навёл, впору чародея приглашать. Хозяин не велел. Сказал, что нечего позориться, да и для репутации театра это на пользу не пойдёт.

— Могу я осмотреть гримёрки труппы? – спросила Рика, нечто в рассказе директора «Лунного цирка» привлекло её внимание. Как-то многовато совпадений и несчастных случаев за столь короткий срок.

— Это госпожа Таками, — лениво ответил Вилохэд на вопросительный взгляд директора театра, — она – королевский коронер и чародейка. Пользуйтесь возможностью.

— Прошу, буду признателен, — поклонился Курасаки. Он встал и показал дорогу.

Гримёрок было две. Судя по костюмам, одна из них принадлежала женщинам. Там Рика заметила знакомое по представлению платье, а вторая мужчинам. В ней стоял застарелый запах табака, а вдоль стены примостилось бутафорское оружие. В углу грудой была свалена обувь.

— Заподозрили что-нибудь? – спросил Вил после того, как шаги директора Курасаки стихли в отдалении.

— Не исключено, — ответила чародейка, сосредоточенно прислушивавшаяся к внутренним ощущениям. Она пыталась уловить отголоски колдовства.

В мужской гримёрке было чисто. Она порылась для порядка в выдвижных ящиках стола, но кроме самой обычной бытовой ерунды не нашла ничего интересного.

В гримёрке женщин порядка было побольше, и с первого взгляда определялось зеркало примы. Количество баночек, пузырёчков и кисточек на нём значительно превосходило более скромный уголок напарницы. Через спинку стула свисала дорогая эшвильская шаль, небрежно брошенная в спешке.

При входе что-то шевельнуло волоски на шее чародейки, словно лёгонькое дуновение прохладного ветерка. Так. Рика остановилась, она точно знала, что ощутила отголосок магии. Закрыла глаза, сосредоточилась – ничего. На помощь, как всегда, пришло зеркало Пикелоу. Тест показал присутствие магии земли. Вилохэд из вежливости не стал смотреть на песочную красотку, со страстью сжимавшую свои огромные груди. Чародей, живший несколько столетий назад, по всей видимости вложил в визуализацию стихий свои собственные любовные фантазии. Студенты этот тест просто обожали, а Рика испытывала неловкость, особенно в присутствии четвёртого сына Дубового клана, имевшего репутацию дамского угодника и разбивателя сердец.

— Кто-то здесь колдовал? – спросил он.

— Без сомненья, — Рика быстро смахнула изображение с зеркала и с притворным равнодушием убрала его в саквояж, — но колдовали слабо и неумело. Посмотрим, что скрывала наша красавица.

— Полагаете, это Эба?

— По её гримёрному столу, что в более удобном месте, обилию грима и дорогой шали, коей она явно не дорожила, — чародейка приподняла край тончайшей, похожей на морозные узоры пуховой паутинчатой шали, — Эба занимала более высокое положение. Рискну предположить, что именно она колдовала или, по крайней мере, пыталась это сделать.

Вызванная чародейкой Тама приняла самое активное участие в поисках. Хотя ни она, ни её хозяйка не знали, что, собственно, они ищут. Коррехидор тоже пожелал присоединиться, но объяснение «любые вещи и предметы, имеющие отношение к колдовству», для него ситуацию не прояснило, и он предпочёл позицию наблюдателя. Уселся в единственное, далеко не новое, кресло, чтобы не мешать слаженной работе чародейки и её фамильяра. Девушка методично осматривала комнату, периодически подзывая Таму и прислушиваясь к внутренним ощущениям. Умение чувствовать даже остаточную магию оказалось полезным. В подзеркальном столике не обнаружилось ничего интересного, в неопустошённом мусорном ведре – тем более. Масса использованных салфеток из рисовой бумаги со стёртым гримом, смятая программка, где какой-то поклонник не поленился записать свой адрес. Туда же был засунут букет цветов — поклонник явно не пришёлся по душе Эбе. Рика закрыла глаза, в полной темноте она ощутила какой-то еле различимый жёлтенький отблеск, который плавал справа у самой границы зрительного поля. Открыв глаза, она убедилась, что на этом месте стоит шкаф. В нём оказались костюмы, старые и новые. Те, что остались от предыдущих артистов лежали безобразной грудой внизу, а на вешалках разместились костюмы «Лунного цирка». Они не заинтересовали Рику, ибо светящееся пятнышко обреталось где-то в низу. Тама, естественно, не преминула сунуть туда свой призрачный нос, но в шкафу настолько сильно пахло средством от моли (явно владелец цирка не жаловал чародеев, либо просто экономил на заклятиях), что она чихнула самым натуральным образом. После этого фамильяр потерял интерес к поискам, неуверенно подлетел к Вилу и устроился у него на подлокотнике.