Правда, были еще те, кого следовало убедить, что на этом посту он будет им крайне необходим. Ничего, он убедит. Его дар убеждения замечательно помог и с канцлером, и со здешними мерзавцами.

К сожалению, дар убеждения не срабатывал в случае с отцом Джеремией. Тут мешала определенная сложность ситуации. Если б настоятель и впрямь скрывал от него местонахождение каких-то важных документов, Отто-Карл кликнул бы Клаттербака, и тот с помощью свои х средств убеждения эти сведения бы получил. Даже без пролития крови… при ожогах ведь кровь не идет, верно? (Но в эту тему Отто-Карл предпочел бы не углубляться.) Трудность состояла в том, что таковых документов в монастыре не было – в этом Ивелин успел убедиться.

Трудность, но не катастрофа. Если человек ничего не скрывает, сие не значит, что ему нечего скрывать. И вдобавок здесь он вступил в ту область, где можно предложить гораздо больше того, что имеешь. Уж это Отто-Карл знал точно. Что ж, настоятель подскажет ему, какие «тайные знания» можно найти в этих краях. Он давно живет здесь, какие-нибудь бредни, бродившие в Заклятых, то бишь Открытых Землях, до него доходили. На худой конец прикажет своим монахам сфабриковать что-нибудь в нужном духе. Они обязаны это уметь. Но лучше, конечно, найти что-нибудь подлинное, а монахи внесут завершающий штрих.

В обители не было настоящей темницы, но были строгие кельи, где проштрафившиеся монахи получали возможность подумать о своем поведении.

В одну из них был помещен отец Джеремия, но только он удостоился отдельной кельи. Остальных впихнули, сколько поместилось, а не поместившихся посадили в пустующий погреб. Кормить и убирать за ними был приставлен все тот же брат Панкрас. Но Ивелин пообещал настоятелю, что, если тот будет сговорчивей, часть монахов из погреба выпустят. Отец Джеремия и рад был бы облегчить положение братии – даже ему в нетопленой келье было холодно, в погребе же – гораздо хуже, а многие монахи не отличались молодостью и здоровьем. Если бы их выпустили из вони и сырости – хотя бы рубить дрова или работать на кухне и в прачечной, это бы помогло. Но отец Джеремия не находил в своей памяти ничего такого, что могло бы сойти за «тайные знания». Да, он был карнионцем, а склонность карнионцев к суевериям сама по себе уже стала легендой. Но именно отец Джеремия в этом смысле являлся исключением. Он был прежде всего священнослужителем, достаточно образованным, весьма практичным, а все явления сверхъестественного порядка, если они не были подкреплены авторитетом Святого Писания, его попросту не интересовали. Хотя, как истинный карнионец, он вполне терпимо относился к их существованию.

– Что вы ко мне с этим привязались? – сказал он, вконец измученный вопросами о тайнах Открытых Земель. – Ловили бы Перегрина, он наверняка знает…

– Перегрина? – Отто-Карлу, в силу его оккультной подготовки, было известно это имя, хотя лично он с магом не встречался. – Он тут при чем? – Внезапно Отто-Карл вспомнил, как брат Панкрас упоминал о «пожилом приличном господине», посещавшем монастырь. – Он был здесь?

Отец Джеремия колебался. После того как он совершил ужаснейший промах, впустив Ивелина в монастырь, любой ответ мог привести к печальным последствиям. Но Перегрин не принадлежал ни к братии, ни к Дороге Висельников, которая, к слову сказать, тоже оказалась не на высоте, допустив захват монастыря. Перегрин и люди Дороги собирались вернуться сюда, однако судя по тому, что они не появились вновь, им известно, что в монастыре чужие. Значит, они способны позаботиться о своей безопасности.

– Был, еще осенью.

– Зачем он приезжал сюда? – Перегрин, прославленный маг из Нессы, допустил ту же ошибку, что и канцлер? Или – Ивелин вздрогнул – это вовсе не ошибка? Что, если здесь действительно что-то есть?

– Встречался здесь со своей охраной. – Несмотря на то что Дорога подвела, настоятель решил не подставлять ее людей. Все еще могло измениться.

– С охраной? – саркастически уточнил Отто-Карл. – Включающей девиц?

– Я в своем сане девиц не разглядываю, а Перегрин волен делать все, что угодно. Он мирянин.

– И куда он с этой охраной направился?

– В горы. – Ответ был дан с легким сердцем. Эрдский Вал велик, затеряться там нетрудно.

– И что ему делать в горах, да еще зимой?

– Подозреваю, что он ищет эти самые «тайные знания». Он же маг. – Подразумевалось, что, если бы маг искал золото или самоцветы, ему проще было бы найти их в карманах у клиентов. – Именно у Эрдского Вала было изгнано Темное Воинство. Сие даже в Тримейне должно быть известно. Вот Перегрин, наверное, исследует, как это произошло.

Истории про Темное Воинство давно перешли из разряда «тайных знаний» в разряд «бабкиных сказок», а бабушка когда-то у настоятеля была и сказки ему рассказывала.

Отто-Карл, в общем, тоже кое-что про это слышал и призадумался. Вроде бы события эти было принято относить к временам гораздо более ранним, чем правление Йорга-Норберта. И все же Перегрин… Перегрин наверняка знает много полезного. Только вот ведь какая неприятность – Эбль и компания отправились мутить рудокопов в том же направлении. Еще прикончат старого негодяя ненароком…

– Перегрин не говорил, когда он собирается покинуть Открытые Земли?

– Он говорил, что собирается вернуться.

– Сюда, в монастырь?

– Может, в монастырь, может, в Галвин. Он где-то там останавливался.

Это было уже лучше. Тащиться в горы по зимней погоде ужасно не хотелось. Это для типов вроде Эбля и Клаттербака. Конечно, было бы славно, если бы Перегрин сам пришел в руки, но такие удачи редко случаются. Хотя – кто знает…

Теперь в истории с «тайными знаниями» появился какой-то просвет. Перегрин, безусловно, затевал свою игру – возможно, прослышал про интерес канцлера к тайнам Открытых Земель и решил лично снять с этого сливки. Не выйдет. У Ивелина воинский отряд, а охрана Перегрина состоит всего из трех человек (девка не считается). Он вынужден будет согласиться сотрудничать.

Подбодренный этими мыслями, Ивелин посетил и остальных монахов (на сей раз озаботившись охраной) и, не обращая внимания на их нытье о том, что Рождество пришлось провести в узилище, продолжил допрос. Про Перегрина никто ничего не знал (или они так утверждали), кроме того, что он здесь был. И хотя тут Отто-Карл вынужден был прибегнуть к помощи охранников, монахи упорно стояли на своем. Насчет же прочего они были довольно разговорчивы, но извлечь что-либо путное из их болтовни можно было с огромным трудом. Уверяли, что всякие маги и колдуны действительно приходили, и селились в этих краях, и жили в лесах и горах, но после снятия заклятия поразбежались, а с тех пор, как был построен этот монастырь, их и вовсе не осталось. В основном несли всяческую чушь про изгнание Темного Воинства, про чудовищ, которые якобы здесь водились, но были побеждены святыми и героями. И даже напели пару баллад авторства святого Хамдира, что вызвало у Отто-Карла острый приступ раздражения. В герцогстве Эрдском, где он прожил довольно долго, святой Хамдир был весьма почитаем, несмотря на то что авторитетные богословы давно доказали – такого святого вообще никогда не существовало. И если даже на подступах к Эрдскому Валу и водился дракон, победил его наверняка кто-то другой (отрицать существование драконов авторитеты не решились, ибо это поставило бы под сомнение деяния признанных святых).

После этого Отто-Карл решил уйти – в погребе и впрямь было сыро и вдобавок воняло. Так что он оставил монахов там, где они находились, – ведь отец Джеремия не открыл ему сведений, ради которых их следовало отпустить, – и прошел на поварню. Обычно он обедал у себя, но сейчас хотелось согреться у большой печи. Кулинарным шедевром Хэла, поданным ему, оказалась овсяная каша – главным и, пожалуй, единственным достоинством которой было то, что она почти обжигала. Отто-Карл съел это варево, не поморщившись. В том же Эрденоне, когда запаздывало денежное содержание от матери, он, бывало, неделями питался пустой кашей. И хотя Отто-Карл никогда по-настоящему не голодал, умение переносить невзгоды он считал одним из своих достоинств. Да.