С командой фрегата «Удача» вышло забавно. Уже на следующий день после драки, капитан фрегата заявился ко мне с претензией, но увидев мой флот, и головорезов Сидора во всей красе, тренирующихся на палубе, быстро сдулся. Если мы вшестером почти всей его команде наваляли, то что смогут сделать несколько сотен таких бойцов? Особенно его поразил порядок и дисциплина, царившие у меня на кораблях. Пьяных и праздношатающихся в моей команде не было. Я не запрещал пить, в конце концов мы все люди, и расслабляться как-то надо. Но все знали, что пить можно только после вахты, тихо и мирно. Буянов и запойных ждало только одно наказание, увольнение и пинок капитанского сапога под зад, да так, что виновный оказывался за бортом, и не важно где мы находились, в открытом море или возле берега.
— И всё же, сэр Жохов, вы могли бы поступить по-джентельменски! Мы же просили вас только выпить с нами! — Уокер был помят, явно болел с перепоя, но был трезв и у него хватило ума не лезть с угрозами и обещаниями отомстить — могли бы просто отказаться в конце концов! Теперь моя команда и я посмешище для всего Порт-Рояля!
— Да? А кто-то грозился нас повесить, если мы откажемся, не помните кто? — я сидел на палубе в кресле и лениво пил кофе.
— Право слово, это была не угроза, а просто шутка! — побледнел капер — никто же в итоге не пострадал, кроме нас!
— Чудом не пострадал — уточнил я — и только благодаря моему вмешательству. По-хорошему бы с вас штраф взять, но я сегодня в хорошем настроении. Можете больше не переживать, убивать я вас не буду, ваши извинения приняты.
— Извинения⁈ — начал было возмущаться Уокер, но встретившись со мной взглядом тут же потупился — да, конечно… Приношу вам свои извинения сэр Жохов!
— Ну вот и ладненько — кивнул я головой — а расскажите-ка мне Уокер, где вы умудрились поймать такого жирного купца? Вообще мне интересно всё о каперах Ямайки. Кто есть, кто? Сколько их всего? Сколько и какие у них корабли и людей? Поделитесь с коллегой, а я вас вином угощу! Отличное вино с Мальты! Вам сейчас это не помешает.
С Уокером мы можно сказать подружились, и он стал незаменимым источником информации. Стоило ему налить стакан, и разведданные посыпались как из рога изобилия! Не весь высыпанный на мою голову поток слов был полезен, однако большинство сказанного было крайне интересно! К примеру, я с удивлением узнал, что Морган (про которого я только в детстве книжки читал и думал, что это вымышленный персонаж) до сих пор жив и находится сейчас на острове! Сейчас знаменитый пират и бывший вице-губернатор в очередной опале, заперся у себя на плантации и безбожно бухает. У него не лады с Линчем, который отстранил его от власти и даже вывел из Совета острова! По словам Уокера, сейчас власти Ямайки занялись систематическим истреблением пиратов, но делают это без особого рвения, и часто (за долю в добыче) закрывают глаза на безобразия каперов.Уокер сам лично отстегнул положенное «на общаг», и потому чувствовал себя на острове довольно комфортно. Местное население было настолько богато, что использовало в быту серебряную посуду и даже подковывало серебром лошадей. Большая часть богатств, добытых пиратами путем разбоя, быстро оседала в руках городских торговцев. Сейфы и склады были переполнены добычей — золотыми и серебряными слитками, иконами, искусными ювелирными изделиями с драгоценными камнями, богатыми шелками и парчой, дожидавшимися отправки в Англию и на Континент в обмен на деньги и другие товары. Жители Порт-Ройала, в свою очередь, старались вкладывать полученные от обслуживания пиратов и транзитной торговли средства в развитие плантаций на Ямайке. Это приносило хороший доход. Наше общение с Уокером затянулась, а потом корсар повадился чуть ли не каждый день заглядывать ко мне на чашку кофе и бокал вина. Очень скоро я уже знал о раскладах в Порт-Рояли почти всё.
Я промолчал о сведениях полученных от адвоката. О итогах поисков теперь знал только я, Гриша и Сидор, которым я поручил присматривать за бойцами Мура. В день, когда была назначена передача невольников, Гриша под надуманным предлогом выдернул с фрегата, на котором располагались ирландцы, родственников выкупаемых рабов. Нужно было провести опознание, иначе был велик шанс, что нам подсунут не тех, за кого мы торговались. Только на арендованном складе, я сам им сказал, что их ждёт, честно предупредив мужей и братьев женщин, о том, какая судьба их постигла и чем они занимались в неволе. Наготове стояли казаки Сидора, которым было поручено, в случае необходимости обезоружить ирландцев и как можно аккуратнее их обезвредить. На моё удивление, ни один мускул не дрогнул на напряженных лицах бойцов — они были готовы к такому исходу, только побелевшие от напряжения и гнева руки, сжимающие абордажные сабли, выдавали их чувства.
— Из склада не выходим, я сам буду заводить по одному ваших родственников — плохие предчувствия не покидали меня, и я хотел контролировать весь процесс от и до — кто опознает своих, забираете и сразу уходите на шлюп! Если кого-то опознать не получится, говорите мне, я буду разговаривать с поверенным! Держите себя в руках бойцы! Я знаю, это тяжело, но вы сами этого хотели!
— Не беспокойтесь господин Виктор, мы вас не подведём! — один из ирландцев сделал шаг вперёд и поклонился мне — вы сделали всё что могли, и обещали нам месть, и вы всегда держите слово! Можете на нас рассчитывать!
— И последнее… — я остановился уже возле выхода — дети! Они ни в чём не виноваты! Помните об этом! Каждый кто убьёт или ударит ребёнка, умрёт прямо в этом складе! Я всё сказал!
С тяжелым сердцем, в сопровождении казаков и Гриши, я вышел из ангара на встречу крытым фургонам, в которых привезли невольников, оставив думать ирландцев над моими словами. Хреновая ситуация! Мне хотелось оказаться как можно дальше от этого проклятого места!
Фургоны подъехали, несколько мулатов погонщиков остановили две повозки, запряженные быками прямо возле ворот ангара, рядом остановились семь всадников с оружием, судя по всему охрана. За ними подкатила и легкая коляска, запрещённая двойкой лошадей в которой сидел Генри и два солидного вида господина, они весело переговаривались между собой, что-то активно обсуждая. Завидев меня, господа ехидно заулыбались, а вот Генри как-то сник.
— Господин Виктор, весь товар доставлен, и даже… Скажем, по сниженной цене! Они вам обойдутся все по пять стерлингов за штуку! — зачастил адвокат, выпрыгивая из коляски — товар несколько подпорчен и не весь, умерли трое из приплода и одна женщина, но это не моя вина! По решению Совета острова, именно в таком виде вам и постановили их отдать! Я не знал подробностей, клянусь, но цену смог сбить существенно!
— Не понял… — я уставился на Генри, а сердце тревожно заныло — что это значить⁈
— Это значить молодой человек, что вы получите то, что хотели, однако в том виде, в котором ваши ирландцы уже не смогут причинить неприятностей Англии! — даже не вставая с места, процедил сквозь зубы один из пассажиров коляски — нам известно, что у вас в команде есть освобождённые мятежники! Это неприемлемо! Мы ссылаем этот скот в колонии, не для того, чтобы они наслаждались жизнью, а в качестве урока и наказания за мятеж! Вы оказали услугу мистеру Тритону, и мы пошли вам на встречу в виде исключения, получайте своих ирландцев!
Я ещё обдумывал, что сказать, когда из фургонов стали вытаскивать рабов. Двенадцать человек взрослых и несколько детей, бледных и едва стоящих на ногах из-за потери крови. Я смотрел на них, и мои глаза закрывала пелена безумия и ярости. У всех невольников, даже у детей, были отрублены кисти рук! Замотанные грязными тряпками культи на руках детей, которым едва было два года!
— Да что же это… — рядом я услышал хриплый голос Гриши, обернувшись к другу, я увидел, как по его подбородку течёт кровь, из прокушенной губы, казаки тоже стояли с круглыми от увиденного глазами — это же дети…
— Я попрошу расплатится немедленно! — высокопарно заявил англичанин, который высказал мне позицию Совета — и поторопитесь милейший, у нас в полдень обед у губернатора!
