Но стрела-аура работала не давая сбоя. Когда Свет перенес всех ангелов в мир под названием Земля и заключил в человеческие тела, появилось два младенца один с сердцем Инь, а другой с сердцем Яна. Они нашли друг друга, потому что могущество их любви заставляло тянуться друг другу на уровне инстинктов. И хоть разум у этих двоих был иной, сердца не подвели, трепетали и замирали рядом друг с другом. А когда эмоции с лавиной накрыли этих двоих людей, в памяти частично восстановились фрагменты того, что было. Отыскалась книга и они поняли, кем являлись и что предстояло сделать. Оставляли капли крови на корешке, чтобы вспомнить каждую свою жизнь. Так длилось на протяжении вечности. Инь и Ян рождались неподалеку друг от друга и тратили жизнь на поиски. А когда обретали друг друга и их любовь была настолько сильной, что они снова обретали крылья, становясь теми, кем были изначально — черным и белым ангелом, возникала стрела-аура, которую со временем люди переименовали в стрелу Амура. Она поражала сердца истинно влюбленных, чтобы снова запереть темную частицу в его светлой душе, а в ее темной душе запечатать светлый фрагмент. Ведь чтобы быть вечно вместе сердце Инь всегда должно было принадлежать Яну, а его — находиться у нее.
А когда частички одной и той же души ангела попадали в разных людей, между ними возникала связь — иная любовь. Так образовались узы родства. Брат мог любить брата, сестра сестру, мать свое дитя и это была иная любовь, потому что частицы внутри них принадлежали одному ангелу, а не разным.
Если Инь и Ян погибали до того, как познавали свою сущность, они просто перерождались заново, и большая часть их памяти тогда терялась. Если же они несколько раз подряд завершали стрелу и имели возможность побыть вместе, то в следующей своей жизни подсознание вспоминало отдельные фрагменты, воспроизводя это во снах.
Когда Инь и Ян перенесли свои души в мир Пандоры, они приобрели силу подобную своей сущности. Так как Инь — дитя Тьмы, то и в мире Пандоры обрела могущество отца, которым и была наделена, когда Тьма ее создала. А Ян получил власть над огнем, потому что его душа горела пламенем любви. А огонь имел ту же силу, что и любовь — мог согреть или же обжечь. Сила его была как разрушительной, так и созидательной и приносила тепло, как и сам Свет. Дракон был символом огня в мире Пандоры и, ощутив могущество любви, ожил в тот день, когда Инь и Ян встретились в новой жизни. Чтобы Ян не убил своим огнем любимую, могущество соединило истинно влюбленных так, чтобы своей силой они не могли навредить друг другу. Когда дракон прошел сквозь тело и душу Инь, она получила благословение огня…»
Множество жизней замелькали перед глазами и по щекам Актазара и моим текли слезы. Мы все вспомнили, словно прожили заново все те жизни, что были до этого момента. Сердце чуть не разорвалось от любви, которую испытывала к нему. Не сговариваясь, притянулись друг к другу и с жадностью целовались, покусывая губы, лихорадочно руками трогали друг друга, словно не виделись целую вечность. И хоть мы не слышали мысли друг друга, как это умели будучи ангелами, мы все равно понимали друг друга без слов.
— Так вот почему нас притянуло друг к другу, — прошептала я, глотая слезы. — Теперь я все вспомнила! Я дитя Тьмы. У меня сила моего отца, те твари приняли за свою, потому что я и Тьма вместе создавали их, они узнали и почувствовали свою создательницу. И как только мое сердце почернеет окончательно, отец явится за мной, чтобы уничтожить и создать заново, пока мы снова не обменялись сердцами. А тебя заберет к себе Свет и тоже разберет на частички, не позволит, чтобы мое сердце принадлежало тебе. Выходит стрела Амура это не орудие убийства, это наше спасение от них. Только пронзив наши сердца, мы снова ими обменяемся и все начнется заново. И это проклятие будет длиться вечно. Но я не хочу! Не хочу тебя потерять снова, мы ведь только все вспомнили, осознали. Сколько еще времени, прежде чем стрела завершится? Может сутки, а может год? Но этого мало! Я не хочу так. Не желаю заново проживать жизнь в поисках тебя, хочу всегда быть рядом, — с отчаянием прошептала я. Руки тряслись, а тело дрожало. Теперь мне было понятно почему меня тянуло к Аресу и Рамиру, в них тоже присутствовали частицы Яна, поэтому сердце подсказывало мне о том, что они те самые души, которые смогли бы сделать меня счастливой. Но эмоции к ним меркли перед Актазаром, потому что он и был самим Яном. В моей груди билось его сердце, и оно привело к хозяину. Точно так же и другие люди находили своих половинок, полагаясь на биение сердец.
— Сапфира! Тише-тише, родная! Послушай, теперь мы в мире Пандоры, а значит, здесь я всегда буду рождаться на территории седьмого королевства, моей стихией всегда будет огонь, а у тебя черный дым. Я оставлю подсказки и записи, и все это будет храниться в центральном замке, чтобы у нас было больше времени разгадать все эти загадки. Нам нужно выжить любой ценой, чтобы стрела завершила свое дело, тогда в книге прибавится еще одна страничка о нас. Так я всегда буду помнить о тебе, а если нас убьют, мы не запомним эту жизнь, а я не хочу потерять этот кусочек. Не хочу забывать тебя, Сапфира! Каждый раз мы проживаем разные жизни, и они по своему прекрасны, но эта мне нравится гораздо больше, потому что здесь, на Пандоре, мы больше похожи на самих себя, какими были, имея крылья за спиной.
— Я устала от такой жизни, — всхлипывая, призналась. — Для нас любовь — это проклятие, и прорицатели были правы, его не остановить, ведь это нас уничтожит, а если завершим начатое, то снова родимся, но разве это жизнь? Мы тратим много времени, чтобы обрести друг друга, а потом приходится расставаться. Я не хочу, прости, лучше пусть отец уничтожит меня, хочу обрести покой.
— Сапфира! — прорычал Актазар, сжимая кулаки. — Прекрати. Мы подарили людям возможность любить, чувствовать все те эмоции, которые зародились тогда в наших душах. Если нас уничтожат, нарушится равновесие, мы лишим людей способности любить. Сердца вернутся к хозяевам и больше не будут тянуться и искать, а значит наступит полное безразличие душ друг к другу. Свет и Тьма заберут себе тех, кто подобен им и все. Больше не будут заключать в тела смертных, все вернется к тому, с чего началось. Эти две энергии будут просто сосуществовать вместе, а души довольствоваться малым. Мы не можем этого позволить! Не можем лишить дара, который преподнесли людям. Ведь любовь помогает им обрести эмоции, выбрать ту или иную сторону, эти чувства способны изменить человека, он ведь крылья получает, будучи в оковах. Ради этих эмоций и стоит жить, они заставляют душу светиться, видеть краски. Наши собратья точно так же ищут друг друга на протяжении жизни, кто-то находит свою половину, а кто-то нет. А у нас с тобой преимущество, мы вечны. Можем раз за разом проживать эти чувства, заново знакомиться и познавать друг друга. Мы не будем останавливать стрелу!
— Почему ты снова все решаешь за меня? Может, мне плевать на всех остальных? Я хочу обрести покой! — воскликнула я. — Но ты прав, эту жизнь я не потеряю. Хочу прожить ее счастливо, а не спасаясь постоянным бегством.
— Хочешь потерять меня? Ведь если ты уйдешь на покой, меня тоже уничтожат. Готова спустя столько времени отказаться от меня? — приподнял он брови, а потом нахмурился. — Тьма! Ты ее слышишь! Она зовет тебя к себе, не так ли?
— Как ты догадался? — удивилась я.
— Здесь на Пандоре у нас могущество и мы можем слышать своих отцов. Свет тоже призывает меня к себе с того самого момента, как сердце мое начало светлеть. Не иди на поводу. Мы будем вечно вместе. Один я не справлюсь, ты нужна мне! — прошептал Актазар и нежно провел рукой по моей щеке. — Готова отказаться от этих ярких эмоций, что наполняют душу? Не верю! Не поддавайся на уговоры своего отца!
— Я люблю тебя! — прошептала еле слышно. — Ты прав, чем темнее мое сердце, тем сильнее власть над дымом, а когда я в его власти, то слышу шепот отца, и он пытается вернуть меня.
— Хочу чтобы ты знала, чтобы не произошло, я всегда буду любить тебя и обязательно отыщу в следующей жизни. А в этой сделаю все, чтобы отец тебя не заманил к себе. Хочу, чтобы твое сердце вечно принадлежало мне. Слышать его трепыхание внутри бесподобно. Теперь понятно, почему у нас такие маленькие сердца, это те кусочки, что удалось вместить в свои ладони, когда мы вырвали друг у друга часть души. И я хочу, чтобы у каждого человека была возможность насладиться этими эмоциями, услышать стук, почувствовать, как оно замирает в груди, ощущая рядом свою половину. Я люблю тебя, Сапфира, всегда любил, и буду любить. Не отнимай у нас это, — прошептал он, глядя в мои глаза, а я снова тонула в их омуте. Сердце взяло верх над разумом и я поняла, что не хочу расставаться никогда, ни при каких обстоятельствах, несмотря на страх, что разум может победить и отец заманит к себе, затуманит сознание.
