– Внученька! – завопила баба Яга и спрыгнула со ступенек прямо ко мне.
– Я не внученька, – вежливо сказала я, подставляя щеки для поцелуев.
– Говорю «внученька», значит внученька! – заявила Яга Матвеевна. – Я и для бабушки-то молода, что уж говорить про следующее поколение! Мои опыты с зельем дают невероятные успехи!
Замечу, что я, пожалуй, никогда не видела свою прабабушку в ее настоящем облике. Всю свою зрелую жизнь (уже многие годы, точное число тщательно утаивается) она экспериментирует с молодильными яблочками. Когда-то давно досталось ей по случаю такое яблочко, которое, как известно, растет на яблоне, что находится на острове Буяне в великом Окияне и достать ее плоды невероятно трудно. Ну да у прабабули хорошие связи. Так вот, отведав молодильного яблочка, увидев его несомненные свойства, оценив омолаживающий эффект, баба Яга поступила очень мудро: она не выбросила огрызок, а путем ботанических ухищрений вырастила из зернышек огрызка великолепные личные экземпляры яблонь. Посвятив садоводству некоторое количество лет, в итоге она получила прекрасный яблоневый сад и приступила к составлению зелий с использованием чудодейственных свойств плодов. И как всякий хороший ученый, прабабуля каждую новую микстуру пробует на себе. Что позволяет ей уже многие годы иметь прекрасную внешность: отсутствие морщин на лице, в меру изящную фигуру (я бы немного сбросила вес, но прабабуля не считает это необходимым), крепкие зубы, длинные волосы. Долгое время у экспериментаторши не получалось добиться того, чтобы скрыть седину. Но уже и этот вопрос успешно решен. Иными словами, прабабуся всегда выглядит не старше своей внучки и уж никак на свои сто с хвостиком лет.
– К тому же я вывела несомненную связь здоровья и подвижного образа жизни, – продолжала звонко вещать прабабушка, явно играя на публику и демонстрируя полную беззаботность. – Я разработала комплекс упражнений для всего тела и успешно его практикую вот уже три седьмицы.
– Ну и как? – оглядел мамулю мамули нашей мамули Иван-царевич.
– Уже сажусь на поперечный шпагат! – похвасталась та. – Хотите покажу? – и подхватила подол широкой фиолетовой юбки.
– Нет-нет, не здесь же! – опешила я так, что не удержалась от панического восклицания.
Прабабуся внимательно на меня посмотрела.
– Да, ты права! Права как никогда! Нам пора ехать! Так что прощайся!
– Нам? – тоже нарочито демонстративно удивилась я. – Мы поедем в…
– В избушечке! – восторженно согласилась Яга Матвеевна.
Публика зааплодировала. А я вопреки здравому смыслу почувствовала некоторое волнение. Конечно, царской дочери, совершающей государственный визит, не слишком к лицу путешествовать в легкомысленной Избушечке-На-Курьих-Ножках, но (по опыту знаю) совершать длительные переезды в золотой карете довольно неудобно. Первые пару перегонов еще ничего, но потом страшно сводит ноги, спину и прочие части тела. А Избушечка, пусть и не такая большая, как обычная Избушка, все же является полноценным домом. И наверняка внутри у нее есть не только кресло, но и кровать, и диван, и стол.
– И даже подпол с провизией, – поддакнула прабабушка.
Оказалось, что я рассуждала вслух, что незамедлительно вызвало краску на моем лице. К счастью, из-под длинной и широкой прабабушкиной юбки выскользнул мой давний приятель и прабабулин домашний любимец, что позволило мне сменить тему.
– Котик с нам едет? – порадовалась я.
– Оставишь его, как же, – пробурчала баба Яга. – Наотрез дом наш стеречь. Пришлось с собой брать.
– А чем плохо? – не согласился домашний питомец. – Всегда приятно животину потискать. Я и стресс снимаю, и настроение повышаю, и даже легкие недомогания могу лечить. А еще могу вам сказки читать по вечерам.
И Кот, усевшись на ступеньке крылечка, приступил к утреннему вылизыванию себя. То есть к процедуре умывания, принятой у кошачьих. Что немедленно напомнило мне о моем собственно отступлении от привычного режима дня. Ну, что поделать? Путешествия всегда нарушают привычный уклад жизни.
– Брысь, – без выражения сказала прабабуля, на что Кот лишь невнятно мявкнул, поведя пышным белым усом в сторону хозяйки. И он, и я, да и все окружающие прекрасно знали беспредельную снисходительность Яги Матвеевны к ее домашней живности.
– Еще с нами едет Стрелец-молодец, – продолжила представление моей свиты прабабка.
– Рад служить вашему высочеству! – бодро отрапортовал Стрелец.
Я окинула его вежливым взором. Да, для роли телохранителя царской дочери он вполне подходил: не дряхлый, не болезненный, с большой дубиной на правом плече – он мог произвести впечатление сильного, уверенного в себе мужчины. Надеюсь, мне не доведется подвергнуться настолько крупной опасности, чтобы деревянной палицы с железными шипами оказалось бы недостаточно для моей защиты…
Щелкнув каблуками элегантных сапог, Стрелец-молодец промаршировал к крылечку и замер навытяжку в ожидании вверенного ему объекта, то есть меня. Чуб ярко-оранжевых волос упал ему на глаз, однако бравый военный не пошевелился, чтобы откинуть его.
– Что ж, пора бы отправляться, – заметил братец с широким зевком и дружелюбно раскрыл родственные объятия.
– Пошли-пошли, – торопила меня баба Яга. Или лучше сказать «дева Яга»? Учитывая внешность моей престарелой родственницы…
Я послушно отвесила земной поклон брату и.о. царя, получила от него крепкие объятия с шипящим наставлением в ухо быть внимательной и осторожной, подобрала подол дорожного костюма (комплект №2 – серая юбка с брильянтами, изящная серая рубашка из немнущегося шёлка лесных гусениц-шелкопрядов в сочетании с черными ботильонами – крайне удобный в неудобствах транспорта), я с легкостью вскочила на крылечко Избушечки, откуда вновь помахала остающимся. Тем временем Яга Матвеевна нырнула в помещение, откуда донесся ее бодрый голос:
– Ну, поехали!
Я также поднялась на борт Избушечки, проигнорировав поданную мне руку Стрельца-молодца: уж преодолеть столь малый подъем я в состоянии!
– Всем держаться! – донесся зычный вопль прабабушки из внутренних помещений.
Я повернулась лицом к провожающим, крепко вцепившись в столбики крылечка, поскольку хорошо знаю, что походка Избушечки отличается переваливанием с одной куриной ножки на другую. Белым платочком я помахала братьям и сестрам (тем из них, кто смог подняться в такую рань и присутствовать на проводах), а потом еще постояла на ходившем ходуном крылечке, наблюдая, как убегает от меня родной дом.
Мой транспорт взял бодрый темп, поэтому провожающие быстро исчезли из виду. Избушечка же, набрав с ходу хорошую скорость, промчалась по узким улочкам внутреннего города, выскочила к Главной улице столицы, резво проскакала по булыжникам мостовой, свернула к Въездным воротам, миновала последних стрельцов, охранявших подступы к городу, и наконец выбежала на ровный тракт, уходивший от столицы в дальние земли зарубежных государств. Я стояла на крылечке, потом, правда, предпочла сесть на деревянную ступеньку, опасаясь упасть из-за неровной походки Избушечки, но внутрь помещения не уходила. Почему-то мне хотелось как можно дольше держать в поле зрения шпили родительского терема…
Но долго находиться на крылечке у меня не было возможности. Во-первых, встававшее на востоке солнце первыми же лучами ослепило мои глаза. Во-вторых, находится лицом против движения не слишком полезно для вестибулярного аппарата. Поэтому, как только столица скрылась из виду (не столько из-за расстояния, проделанного Избушечкой, сколько из-за нескольких поворотов), я потянула входную дверцу и вступила в помещение предоставленного мне транспортного средства.
Помещение необходимо описать. Итак, Избушечка имела всего одну комнату, квадратную в плане. По правую руку от входа стояла длинная лавка, на ней сидел Стрелец-молодец. Судя по свернутому одеялу и подушке, на этой же лавке он должен был спать ночами. В правой стене было прорезано три окна, возле каждого стояло по креслу, мягкому и удобному. Пассажир мог как в оконце любоваться видами, так и комфортно отдыхать в процессе движения транспорта. В следующей стене, противоположной от входа, расположились глазные оконца. Там же стоял крепкий деревянный стол, за которым в тот момент устроилась прабабуля, разложив перед собой крупномасштабную карту местности и сверяя по ней маршрут. Вдоль левой стены под тремя окошками, прорезанных в стене симметрично противоположной стороне, стояло два больших сундука, на которых в принципе тоже могла устроиться на ночлег пара путешественников, хотя и не так удобно, как в креслах. И наконец слева от входной двери высился большой шкаф. Замечу, что вся мебель была прибита, привязана или закреплена к полу или к стене, что весьма разумно для ездовой Избушечки.
