Ретроспектива. Формирование таджикского этноса относится ко времени существования государства Саманидов (IX — Х века). Ключевым фактором, препятствовавшим завершению этнической консолидации, были периодические нашествия кочевых племен. Ко второй половине XVIII века, когда напор кочевников значительно ослаб, таджикский этнос оказался разделенным на две примерно равные по численности части: афганскую и среднеазиатскую. С этого времени они пошли разными историческими путями.

Афганские таджики подчинялись пуштунским эмирам Афганистана и вошли в состав их государства, а среднеазиатских разделили несколько государственных образований, крупнейшими из которых были Бухарский эмират и Кокандское ханство.

Занимая в этнической ранжировке подчиненное положение по отношению к тюркоязычным народам-завоевателям, они, естественно, не являлись доминирующим этносом. Ко второй половине XIX века, когда началось российское завоевание Средней Азии, среднеазиатский таджикский этнос был недостаточно четко разделен на более развитый северный (равнинный) и менее развитый южный (горный) субэтносы.

Северный группировался в основном вокруг трех центров своей традиционной консолидации — городов Бухары, Самарканда и Ходжента (Ленинабад), испытывая все усиливающееся узбекское давление. Горный субэтнос населял так называемую Восточную Бухару, которая в последующем составила основу современного Таджикистана. Памирцы — жители Горно-Бадахшанской автономной области (ГБАО) — имеют отличные от других регионов Таджикистана этнос, культуру, язык и у них нет ортодоксальной религиозности.

В отличие от северных, южные таджики продолжали сохранять до 30-х годов XX века сильные рудименты племенной организации, и попытки эмиров Бухарского эмирата подмять их имели лишь ограниченный успех.

Подчинение горских племен всегда сопровождалось широкомасштабными и длительными военными операциями. После разгрома Бухарского эмирата Красной армией около полумиллиона жителей Восточной Бухары бежали в приграничные провинции Афганистана.

5 декабря 1929 года Таджикистан получил государственный статус и вошел в состав Союза ССР на правах республики.

При создании Таджикской ССР в 1929 году Бухара и Самарканд остались в составе Узбекистана, и только Ходжентский район, где на узбеков приходилось около трети населения, был включен в новую союзную республику со столицей Душанбе. В установленных границах новой столицы основную массу населения составляли южные таджики, а северные — лишь частично. Хотя вторые в силу своей большей развитости заняли доминирующее социально-политическое положение в новом государстве, сплотить вокруг себя горный таджикский субэтнос они не смогли. В это время он в определенней степени еще сохранял значимые черты племенной дифференциации, а созданне^п "э со базе государовенг^ть был?» и ес”' " ным результатом этнической эволюции, а определялась политической волей союзного центра. Из трех основных направлений его крупномасштабных преобразований — коллективизации, культурной революции и индустриализации — особую значимость имели первые два. В таджикских условиях коллективизация была объективно направлена на слом родоплеменных структур. Как следствие, племя стало быстро сходить со сцены, но зато род не только не ослаб, а в чем-то усилился, превратившись в клан.

Введение колхозного строя способствовало становлению кланово-общинной структуры. В основе клановой солидарности и взаимопомощи лежат кровнородственные отношения (по мужской линии до седьмого колена). Пренебрежение кем-

либо из членов клана традициями солидарности и взаимопомощи делает его фактически изгоем в глазах родственников. Клан, потеряв некоторую часть принадлежавшей ему родовой земли, сохранил ее в виде приусадебных участков и приобрел относительно устойчивый источник дохода — общий фонд заработной платы (трудодни).

Клан (наиболее распространенное его название «авлод» — араб, «дети») входит в состав некоего территориального объединения — соседской общины. Это — сугубо неформальное объединение, управляемое собранием взрослых мужчин, где главную роль играют старейшины кланов и мусульманский священнослужитель. Он представляет собой орган самоуправления общины, а в случае необходимости, как показала гражданская война, легко превращается в вооруженный отряд.

Бурный рост численности населения при весьма ограниченных размерах пригодной для проживания земли (не более 7 % территории Таджикистана), а также строительство гидростанций привели к массовой миграции таджиков в долину реки Вахш в Курган-Тюбинской области. В своем большинстве это были уроженцы северо-востока, которых не всегда дружелюбно встречали местные жители.

Природные условия Таджикистана оказались исключительно благоприятными для формирования целой иерархической системы региональных субэтносов: высокогорная страна, территория которой разрезана мощными хребтами, отделяющими долины крупных и средних рек друг от друга. Население концентрировалось в долинах, а вся остальная территория была фактически необитаемой. Произошла этническая дивергенция среднеазиатских таджиков, и особенно южных, что стало результатом формирования пяти больших региональных субэтносов: северного, каратегинского, кулябского, гиссарского и памирского.

Памирцы вообще не склонны считать себя таджиками: тут и особый язык, относящийся к восточноиранской языковой группе (у таджиков — западноиранская), и особенности быта, и принадлежность к секте исмаилитов. Административнополитически они были выделены в Горно-Бадахшанскую автономную область (ГБАО) [3].

Союзный центр, хотя и отдавал определенное предпочтение северному (ход-жентскому) субэтносу и северным таджикам вообще, в целом стремился соблюдать некий баланс в распределении власти и материальных ресурсов. В 70-е годы, когда политические и экономические возможности центра стали ослабевать, ход-жентский субэтнос, бывший «^^^вым среди равных», попытался выйти на позицию «первому нет равных». Возможно, в других условиях такого рода попытка оказалась бы успешной, но Таджикистан вступил в полосу исключительно тяжелого и затяжного экономического и социального кризиса, который стал мощным стимулятором обострения всех противоречий таджикского общества.

После образования Таджикской ССР, ее экономика еще оставалась по существу средневековой, преобладало натуральное и полунатуральное сельское хозяйство. Промышленность отсутствовала, не было инфраструктуры транспорта и связи. Тогда перед страной встала во весь рост проблема ускоренного социально-экономического развития. В условиях намечавшегося демографического взрыва консервация отсталой экономической структуры была чревата самыми серьезными последствиями.

В своей политике Центр сделал основной упор на развитие сельского хозяйства. При этом он исходил из представления о необходимости создания целостной, охватывающей всю территорию СССР, экономической системы, в которой Таджи-ки-стану отводилось определенное место — производителя хлопка, поскольку к индустриализации можно было перейти только после создания разветвленной транспортной сети, что в горных условиях — дело весьма длительное и дорогостоящее.

К началу 80-х годов значительных результатов индустриализация достигла только в деле создания гидроэнергетики и добывающей промышленности, которые напрямую зависели от планового «завоза» русскоязычного населения. Эти переселенцы играли лидирующую роль не только в экономике, но и в развитии науки, образования и здравоохранения.

Но к тому времени инвестиционные возможности Центра были «съедены» в республике приростом населения, причем таджикский этнос вышел на рекордную отметку — 4,4 % прироста в год. В условиях, когда дотации Центра имели явную тенденцию к сокращению, таджикская экономика не в состоянии была выдержать еще один, и на этот раз самый мощный удар демографического взрыва. Фактически начался экономический кризис, в результате которого стал падать жизненный уровень населения.