Три победы, одиннадцать подиумов, четыре поула и пять быстрых кругов — лишь единицы здесь могут таким похвастаться. Плюс, возможно, какие-то показатели вырастут ещё в трёх оставшихся гонках.

— Конечно, — легонько кивнул я. — Спасибо, герр Райзер. Спасибо за всё.

Теперь я смотрел только вперёд — и прикидывал, как буду обходить соперника после старта.

В единственном числе — потому что я сейчас был вторым, уступив Айлотту из «Премы» каких-то четырнадцать сотых. Прямо за мной расположились Норрис, Эрикссон и Форман. Швед должен был оттянуть на себя сражение с противниками из «Карлина» — и у него сегодня должно было всё получиться.

Это будет битва на выживание. На карту поставлено всё. И цена всем известна.

Но кто не рискует, тот не брызгается шампанским на подиуме.

А на результаты всегда имеет смысл смотреть только в общем контексте.

…Не скажу, что это было легко, но какого-то особого сопротивления я не встретил.

На рывке до первого поворота Айлотт как будто старался остаться как можно дальше на внешке, и это сыграло с ним злую шутку. Моё ускорение на выходе оказалось куда как лучше — и уже в шикане я смог отобрать у британца лидерство.

Тем временем Йоэл и Лиза на старте оба прошли Ландо, а когда Каллум стал терять темп, нацелились и на него. Мой напарник обогнал его без проблем, а Норрис в пылу борьбы даже вытолкнул на обочину, после чего обладатель поула уже на первом круге откатился на шестую позицию.

Той толкотнёй в повороте успешно воспользовался Габсбург — ещё один «карлиновец» — и протиснулся мимо Норриса, которого сдерживал ещё кругов пять. И лишь тогда эта «крепость» пала. В те же минуты инженер сообщил мне, что Ландо не оштрафуют. Я, конечно, и сам это помнил, но всё равно поблагодарил за оперативную информацию.

Дальше чего-то особенного не происходило. Я в комфортном темпе катил вперёд, ведя за собой пелотон; где-то в секунде позади ехал Эрикссон, надёжно прикрывая тылы: всё-таки пришлось ему поработать немного и на команду.

Норрис же изо всех сил старался приблизиться — но ему не давала Форман. Рыжая бестия, разорвавшая на время со мной все контакты, всё время закрывала ему калитку — и из-за этого сама не могла обогнать Эрикссона, у которого ехала на хвосте. Под самый финиш они все уже были прямо-таки друг за другом.

Но у них не срослось — в то время как мы завоевали победный дубль. Второй в сезоне — и на этот раз уже я был на верхней ступеньке пьедестала почёта.

И пусть от гимна прозвучал в средненьком качестве только один куплет — сама эта музыка, большой серебристый кубок в руках и восторженные взгляды команды, а главное — родителей, выстроившихся вместе внизу, делали момент незабываемыми и глубоко трогающим сердце. Хотя на уме не всё было так радужно.

Выиграв гонку, я привёз Лизе десять очков, а Ландо — тринадцать. Теперь среди нас баллы распределялись так: 374–357–331; и вы догадываетесь, где тут были мои результаты.

Чтобы переломить ситуацию, мне нужно было чудо.

К счастью, я знал ход событий минимум на один шаг вперёд — а потому во мне ещё теплилась надежда, что я смогу совершить невозможное.

* * *

Главным сюрпризом для меня стало то, что, казалось бы, самый напряжённый в году этап проходил без каких-либо скандалов и разбирательств, которых я наелся в прошлом году со Строллом. Такое чувство, будто все лидеры вспомнили, что они вообще-то гонщики, а не базарные бабы, и действовали на трассе предельно корректно. Да и в целом по сезону каких-то громких стычек стало куда как меньше. С одной стороны, это могло показаться скучным — но с другой, меня радовало, так как означало, что на первый план наконец выступило именно то, что происходило на треке.

Во второй гонке я вновь делил первый ряд стартового поля с британцем из «Премы». Форман расположилась позади вместе с Макси Гюнтером. Эрикссон и Норрис были восьмым и девятым: оба провели две квалификации подряд на одних и тех же шинах, чтобы теперь поставить себе новые и попробовать отыграться. Но я знал, у кого из них получится, а у кого нет, и не особо беспокоился по этому поводу.

После прогревочного круга всё было готово к старту. Но когда уже были готовы зажечься красные огни светофоров, позади справа замахали с пит-лейна целым ворохом жёлтых флагов. Это был Моусон — австралиец с номером 96, у которого заглох двигатель, отчаянно махал руками, привлекая внимание. В конечном итоге его эвакуировали на пит-лейн, чтобы попытаться завести вновь. А мы все дружно поехали на второй круг прогрева. По правилам, это означало, что и основное время заезда будет сокращено с тридцати трёх до тридцати одной минуты.

Впрочем, у этой задержки был и положительный момент. Дело в том, что перед самым стартом на обочину выскочил кролик — и небольшая вынужденная пауза пригодилась ему, чтобы успеть убежать, пока кто-то из нас его случайно не переехал.

Наконец, пару минут спустя старт был в кои-то веки дан.

На этот раз Айлотт не стал повторять свою ошибку и вовремя закрыл внутреннюю траекторию, так что мне пришлось испытать несколько не очень приятных минут, когда за лидерство боролись сразу четыре машины.

Норрис в нашем общем веселье участия не принимал: столкнувшись с Пике на первом круге, с надломленным крылом он широко выехал за поребрик, вернувшись в пелотон лишь на пятнадцатом месте. Надежд на очки для него уже не было, что позволяло мне и Лизе отыграть максимум, на который мы были способны.

Минут через десять от нашей группы отвалился Гюнтер: вероятно, стали перегреваться шины, которые он убивал в попытках прорвать глухую оборону Форман. А ещё через круг или два отступилась от борьбы уже Лиза. Я остался один на один с красно-белым болидом «Премы», что закрывал сейчас мне путь к победе и потенциально, математически ещё возможному чемпионству.

Если я его не обгоняю, то Норрис остаётся впереди меня на двадцать пять очков — и разыгрывает титул в следующей гонке с Лизой.

Меня такое положение дел категорически не устраивало.

Если и бороться — то до конца.

До победного.

Но как подступиться к обгону, я не знал. Каллум как будто хорошо проанализировал мой стиль вождения на этой трассе, изучил мои слабые места — и мне оставалось лишь не сбавлять темп, видя перед собой корму его «Премы». В конце концов я тоже чуть его отпустил — на секунду где-то, не больше, — чтобы сохранить себе резину под конец гонки.

Эрикссон же с самого старта застрял за Хьюзом — и разве что минуте на шестнадцатой одна из его атак увенчалась успехом. Напарник сейчас, наверное, просто занимался любимым делом, выполняя свою работу и зарабатывая необходимые команде очки. Обогнать «Карлин» в кубке команд мы всё равно уже не успевали, но хотя бы забить такой «гол престижа» нам бы очень хотелось.

Я же сосредоточился на погоне за Айлоттом. Тот не хотел отступать: ещё бы — при рекордных десяти поулах у него в этом году было всего три победы. И я, кажется, уже догадывался почему.

Когда на таймере оставалось около семи минут, я заметил, как нервно начинает вести себя его машина. Видел протёртости на его покрышках. Конечно, мои тоже были не сильно в лучшем состоянии, но я старался по мере сил контролировать износ, методично преследуя британца. А тот как раз стремился как можно скорее от меня отъехать — и это опять-таки сыграло с ними злую шутку.

Однако он как клещ вцепился в своё первое место и никак не хотел отпускать. Понимая, что это его последний шанс в уходящем сезоне, он поставил на «красное» всё, что было. Но рулетка уже завершала свой оборот — и не было абсолютно никакой гарантии, что выпадет именно тот цвет, на который отдано больше.

На последних кругах я начал приближаться. Понемногу — по десятой, по две, но этого хватало, чтобы финальный виток я начинал прямо у него на хвосте.

Ловлю слипстрим на старт-финише… Не получилось: закрыл калитку. Новое ускорение к шикане… торможение… захожу вовнутрь…