— Чего вылупился, бросай! — проорал я, так что в горле заболело.

Он выполнил команду, не мешкая. Деревянный снаряд улетел вперед и пропал в метре от нас. Парень растерянно замер, глядя на меня в ожидании дальнейших приказов. Но меня опередил сержант, проорав очередную команду. Ряд дротиков дружно влетели в невидимый занавес. Не знаю, наносим ли какой-то урон врагам, но бросать парни не переставали. И крюки оттуда больше не вылетали. Очнулись лучники, десяток стрел так же скрылись за барьером, стрельба в никуда казалась глупейшим занятием.

Сзади раздался крик полный страха, я оглянулся. Солдат из третьей шеренги взмыл в воздух, чуть завис над домами, дергая ногами, и с ускорением плюхнулся перед нами, оставляя на брусчатке бурое пятно и кучу перемолотого тряпья. Сзади и с боков послышались рвотные звуки. Каким чудом мой скудный завтрак остался на месте — не понятно. Новый крик и уже парень с дротиком оказался в воздухе. Шлепок. И снова крик. Нас убивали, словно нерасторопная молодуха выпалывала сорняки, дергая тот тут, то там.

— В атаку, ублюдочное племя! — проревел сержант, встал в боевую позицию и сделал шаг к барьеру.

Месяц муштры, но и его хватило, мы последовали за ним. И наставник поступил верно. Еще пару человек зашибло бы об мостовую, и мы разбежались, как бесштанные пацаны при виде сорвавшегося волкодава.

Пару шагов и мы ровной шеренгой вошли в неизвестность. Пробить невидимый заслон, сравни пролому первого весеннего льда в бадье, немного сопротивления, холод и облегчение. Занесло нас совершенно в другой участок города, надеюсь, того же самого. Одноэтажные дома с выломанными дверьми и разломанными окнами, под ногами грязь, но не это удивило больше всего. А вражеское войско, вернее, его раздробленность, рваный ряд бойцов с круглыми щитами; десяток гарпунщиков, неспешно сматывающих веревки под стон раненых, коих оттаскивали незанятые бойцы. Общая атмосфера вражеской армии больше все подходила под слово. Не ждали.

Не уверен, что я расслышал приказ, просто атаковал в общем порыве. Быстрый рывок, и вот я ударил первого врага, как учили — коротко и быстро. Клинок встретился с щитом противника, снова выпал, снова дерево приняло острый металл. Неприятель с яростным криком ударил мечом сверху. Я пригнулся, приподнимая щит. Воин отпрянул, и крюк, вылетевший из-за его спины, удачно зацепился за край щита. Я попытался скинуть зацеп, но не успел — меня выдернули, и в этот раз не оказалось растерянного парнишки, чтобы вернуть меня назад в строй. Дабы не распластаться в грязи, пришлось выдернуть руку из лямок щита. Моя верная защита отлетела в сторону, а я голый остался один на один с толпой злобных воинов, жаждущих крови.

Лихорадочно шагнул назад, в попытке увернуться от копья, возникшего откуда-то сбоку. Поскользнулся, упал задницей в грязь. Мир сузился лишь до наконечника занесённого копья. Я крутанулся в бок, оперся на колено, и как мог прыгнул в сторону. Снова падение в жижу, брызги попали в глаза и рот. Поднялся на локти в ожидании удара по спине, затем уперся ладонями в землю. Поднял взгляд и увидел сапоги чужого покроя. Рванул вперед, схватил за щиколотку левой рукой, правой ударил в пах, валя противника.

Враг упал, меч шмякнулся рядом, не думая схватился за рукоять, подполз ближе и перерезал глотку врагу засапожным ножом. Лишь тогда заметил, что все это зря — дротик в грудь убил его раньше. Опираясь на колено, выпрямился, и шум битвы ударил в меня не хуже, чем поток холодной воды. Крик, лязг, мат, стоны переплелись в песни хаоса и боли. Правый глаз слезился из-за грязи — прикрыв его, осмотрелся. Никакого строя, все разбились на маленькие группы, или того хуже — вязались в одиночные дуэли, превращая сражение в масштабную драку.

Увидел в десяти шагах мощную спину Кола, двинулся к напарнику.

— Строй, жить! — колоколом звенели слова сержанта.

На дороге махнул клинком не глядя, вроде кому-то топал в плечо. Обошел дерущихся сбоку и ударил по врагу слева. Мужик с перекошенным от злобы лицом парировал выпад. Но другу хватило этого — удар пришелся в предплечья нашего общего противника. Тот ойкнул, хватаясь здоровой рукой за покалеченную. Вторым ударом Кол добил противника. Верзила мгновение смотрел на меня, словно не узнавая, затем наклонился и молча вручил круглый щит. Всунул руку в непривычную лямку, пусть и незнакомая тяжесть придала уверенности.

Мы едва сделали шаг, как на нас налетело трое противников. На пределе своих сил мы кое-как отбили их свирепый натиск. Я не успевал увидеть деталей, только силуэты со смертоносной сталью. Они бы нас убили — мы мало что умели в одиночной схватке, еще меньше могли, в отличие от противников, явно обученных действовать в связке. От смерти нас отделяло хорошо, если десяток ударов, вкупе с выпадами. А тут хоть шипи, рычи, проклинай богов — все пустое.

Но сбоку, словно Проклятый, из-под земли появился сержант. Не знаю, что он там сделал, но один враг упал в грязь, держась за ногу. Его добил Кол, другой же повернулся ко мне спиной, и тут я не сплоховал и со всей силы ударил по шлему. Боль пронзила кисть руки, да и плевать, главное противник качнулся вперед под клинок сержанта. Третий продержался против нас не более пяти ударов, и, насколько я мог видеть, зарубил его Кол.

Верзила, переломавшись пополам, оперся на меч, надсадно хрипел, стараясь восстановить силы. Я же усиленно пытался сглотнуть ком в горле, дабы хлебнуть воздуха как можно больше. Один сержант выглядел, как вначале битвы, разве что грязный и в крови, еще и щит потерял.

— Уходим, — он наверняка кричал, но приказ я смог понять только по движению губ.

Я только собрался со всем возможным рвением выполнить приказ, как лицо сержанта исказила гримаса ярости, а из левой стороны груди появился наконечник стрелы. Он сделал несколько шагов, лицо приняло доселе не видимое выражение удивления. Еще шаг и он повалился на меня. Я инстинктивно подставил руки, хватая раненого под мышки. Измотанный битвой, едва устоял на ногах, поднял взгляд в поисках помощи и мысленно выругался. От нашего взвода хорошо если осталась дюжина бойцов, и те спешно отступали, в отличие от врага, который уверенно перегруппировывался. Я стиснул зубы и потащил наставника за линию прорыва. Там ветераны, они помогут и защитят. Пять… десять шагов… где же эта преграда? Я оглянулся, но без толку — впереди лишь разбитые дома. Ноги наставника тянулись по земле, оставляя за собой две неглубоких борозды, и когда они пересекли месиво из следов, я осознал — уйти к своим не выйдет, проход обрубили.

— Какого хера, Грант? — Кол ошарашено смотрел на меня, словно я знал ответы.

— Надо бежать, — прохрипел я, от напряжения горло пересохло. — Держи его.

Руки начали разгибаться, а тело настойчиво поползло вниз, сил держать сержанта не было. Кол лихо подхватил бесчувственное тело, водрузил на плечо, нисколько не заботясь про удобства раненого.

— А теперь бежать, — я махнул в сторону ближайшего дома.

О продолжении сражения и речи идти не могло. Нас тут просто перебьют как телят на бойне. А так если сможем уцелеть, то какую-нибудь гадость врагам сделаем. Напоследок глянул на поле боя — наш отход прикрывало четверо бойцов. Они отчаянно держали стой, враги же не спеша и со вкусом накатывались на них атаками.

Кол добежал до разрушенного дома, замер в ожидании дальнейших распоряжений. Я заметил спуск вниз. С одного маха, и откуда только силы взялись, преодолел пять каменных стоптанных по центру ступенек, свернул налево, пробежал метра два и с разбегу вышиб первую попавшуюся дверь. Пересек дом насквозь, чёрного выхода не оказалось. Скрипя зубами, выбил ставни на небольшом окне. Кинул меч вперед, затем пролез сам, когда выпрямился, увидел, как верзила просовывает тело сержанта. Принял раненого, крякнул от натуги, когда он всей массой навалился на меня.

— Быстрее вы, сукины дети! — послышался панический крик где-то в глубине здания.

Кол неуклюже плюхнулся на раскисшую землю и едва успел откатиться, как следом свалился еще один воин. Нас набралось в узком проулке с десяток человек, как внутри здания что-то затрещало, затем раздался оглушающий удар, и окно выплюнуло клуб пыли.