– И у тебя это получилось, – замечает Локс, и мне кажется, что я могу разглядеть едва заметный румянец на щеках девушки-гимнастки. Юна – железная леди и неубиваемый солдат – впивается в этих двоих немигающим сапфировым взглядом, как будто боится пропустить даже самый незначительный момент какого-то слезливого любовного сериала для девочек-подростков. Меня обуревает нестерпимый порыв немедленно отрастить колючую бороду и заняться починкой забаровской «Малышки» голыми руками, но в то же время я с обречением признаю тот факт, что ни того, ни, тем более, другого мне, увы, не дано.
Мирея, скромно кашлянув, продолжает:
– Но что толку от моих цирковых трюков, если я не могу принести людям пользу в то время, когда это особенно нужно? Сейчас не время молчать и отсиживаться. Конечно, я не в восторге от всех этих беспорядков, тем более что ИИТ вряд ли прислушается к доводам беснующейся толпы, а задавить его силой – задача, мягко говоря, невыполнимая. Но потому я и поверила доктору Локсу и согласилась помочь ему. Особенно после того, как узнала, кто он такой на самом деле.
Она делает паузу, во время которой затихают даже её канарейки.
– Мой брат-близнец, Дионис, умер от той же самой болезни, что унесла жизнь твоей мамы. – Она смотрит на Юну бирюзовыми глазами, которые в этот момент слегка тускнеют. – Он был совсем юным, подростком, не старше вас обоих. Я не могла поверить, что хилеры оказались неспособны спасти его, и ещё более удивительным было то, что я не смогла найти никакой информации о подобных случаях. Я почти смирилась с тем, что это несчастье коснулась лишь меня одну на всём Арке. Но потом до нас начали доходить слухи о том, что это происходит повсеместно и что это вовсе не болезнь, а… сами знаете что. Такие сообщения часто сопровождались одним знаком – фигурой ромба. Тогда-то я и включила его в своё шоу, чтобы те, кому известно о сопротивлении, увидели это и поняли, что я с ними. Но я не могла рассчитывать на то, что своим выступлением привлеку внимание того, кто первым раскрыл заговор ИИТ. – Она мечет взгляд в сторону Локса, притихшего на противоположной стороне дивана. – Доктор Локс подкараулил меня после шоу, а потом долго пытался убедить, что он не сумасшедший.
На её алые губы возвращается улыбка, и даже в самой комнате становится как будто чуточку теплее.
– Если бы она мне не поверила, – произносит Локс, – то вас двоих здесь бы не было. Ведь это Мирея связалась с Вегой, чтобы та поместила в медробота карту для тебя, Тоа. А ещё она сняла со ската программный ограничитель и указала ему новые координаты маршрута.
– Но как? – удивляюсь я.
Локс мягко улыбается:
– Я так понимаю, Юна уже рассказала тебе про Лакуну?
Так вот оно что!
Локс научил Мирею входить в Лакуну, и та проложила нам с Юной самый безопасный из возможных путь до аполиса. Сложно не восхититься этой хрупкой на вид, но такой предприимчивой и смелой девушкой, которая к тому же без труда сводит с ума целые толпы своими выступлениями. Меня-то уж точно. Да и Юна, судя по её взгляду, кажется, уже успела обрести себе нового кумира в лице красноволосой акробатки, которую ещё сегодня утром воспринимала исключительно в штыки. Может, в матери ей Мирея и не годится (сколько бы эонов ей не было, выглядит она ни на день не старше восьмидесяти), но за старшую сестру Юны вполне могла бы сойти.
– Использовать Эви для контакта с Тоа – просто гениально, – хвалит она Локса, прерывая мои размышления. – Но как Вы поняли, что он вернётся в госпиталь?
– А что ему оставалось после того, что я натворил? – лицо Локса мрачнеет, пока он всматривается в меня своими большими чёрными зрачками. – Прости, Тоа. Я совершил огромную ошибку.
– Бросьте. – Я чувствую наплыв неловкости, пытаясь утешить взрослого аполла, гораздо более умного и опытного, нежели я сам. – Ведь вас обманули. Он обманул. А уж это он умеет делать, сами знаете.
– Доктор Локс, – обращается к нему Юна, выпрямив спину и присев на самый край дивана, – мой отец хотел, чтобы Тоа нашёл Вас. Он думал, что Вы сможете рассказать больше о… связи Тоа и ИИТ. Что эти знания помогут нам победить его.
Локс осушает свой стакан и ставит его на стол. На краешек сосуда мигом садится облюбовавшая хилера канарейка, которая начинает звонко щебетать, прыгая с одной стороны стакана на другую. Аполл какое-то время наблюдает за птичкой, после чего сообщает:
– У меня есть кое-какие предположения на этот счёт, но без должной диагностики они так и останутся не более чем догадками. Истинное положение вещей известно лишь ИИТ, ведь это он скрыл от меня настоящие показания, считанные НИМБом с мозга Тоа. Так что, чтобы найти ответ на вопрос, который без сомнения волнует нас всех, мне в первую очередь понадобится полный доступ к подробному анализу церебральной деятельности Тоа. Но на этот раз – реальный.
– Где же мы его возьмём? – спрашиваю я, неожиданно и впервые за всё время чётко осознав, что все наши старания могут в итоге пойти прахом и что день, когда мы одержим над ИИТ верх, в реальности может так никогда и не наступить. – Мы же не можем как ни в чём не бывало пойти в местный госпиталь, чтобы снова засунуть мою голову в НИМБ! В последний раз, когда мы с Юной попытались провернуть нечто подобное, клешни ИИТ чуть не обратили нас в пепел, а сейчас он наверняка втрое усилил охрану в таких местах.
– С этим не поспоришь, – соглашается Локс. – Но идти в госпиталь нам не обязательно. Ведь у нас есть свой НИМБ.
Сказав это, он сверкает глазами-пропастями в сторону Юны, которая заметно напрягается от такого внезапного внимания к себе. Тишину, образовавшуюся в комнате, нарушают лишь ни о чём не догадывающиеся птички Миреи, продолжающие беззаботно порхать в пустом пространстве между нами.
***
– Юна, можешь поподробнее рассказать, как вы с Тоа взломали тот замок на входе в шахту?
Девушка неуверенно оглядывается на меня:
– Ну-у, это оказалась не так уж и сложно. Я всего лишь коснулась протезами замочной панели и увидела перед глазами что-то вроде матрицы с кучей случайных чисел. Но они быстро упорядочились, и тогда я стала мысленно подбирать цифры одну за другой и считывать скачки напряжения в зависимости от изменения комбинации. Тоа научил меня этому. Ещё пришлось считать в уме секунды, потому что каждая новая комбинация…
– Хорошо, хорошо. – Локс машет ладонью. – Можешь не продолжать.
Он выглядит так, будто сам только что взломал сложнейший шифр – уставшим и восторженным одновременно, – в то время как нам остаётся лишь теряться в догадках, что именно в этой хронике так его заинтересовало.
– Доктор Локс, – осторожно начинаю я, – какая связь между тем замком и моим мозгом?
– Самая наипрямейшая, – улыбается он. – Видишь ли, когда профессор Готлиб конструировал протезы Юны, я дал ему некоторые рекомендации касательно тех полезных функций, которыми мы могли бы снабдить их, не угнетая при этом нервную систему носителя. Как ни странно, телекинез оказался самым простым в этом списке. Но затем мне пришла в голову идея позаимствовать некоторые свойства НИМБа, с которым я проработал бок о бок десятки эонов подряд. Можно сказать, аппарат вдохновил меня сотворить нечто по его подобию. Одним из таких свойств стало умение Юны временно деактивировать жемчуг, что, насколько я могу судить по вашему рассказу, вам несомненно пригодилось. Ну а другое… – Не в силах удержаться на месте, Локс встаёт с дивана и начинает маячить перед нашими взорами, активно размахивая руками. – Понимаете, ведь НИМБ по сути – это очень сложный сканер. Но упрости его раз в десять – и получишь ничто иное, как те самые деки, с помощью которых вы, хакеры, взламываете коды и файерволы. Принцип такой же: проникнуть внутрь и увидеть всё, что скрыто.
Я не привык слышать, как кто-то вслух расписывает моё не такое уж невинное прошлое. С другой стороны, не сам ли Локс когда-то обманул систему доступа в инкубатор в попытке выведать о тайных злодеяниях ИИТ? Если на то пошло, он мог бы преподать мне пару уроков в этом деле. Так что думаю, после такого ни один из нас не в праве укорять в чём-либо другого, чего он, собственно, и не делает, охваченный приступом внезапного энтузиазма и не замечающий ничего вокруг (включая канарейку, пару раз присевшую ему прямо на блестящую лысину).
