Роман «На 127-й странице» – это фантастический роман про попаданца, нашего современника, который попал в параллельный мир.

По моему фантастическому предположению такие миры существуют, но отличаются друг от друга, как страницы книги.

На соседних страницах вы можете повстречать одних и тех же персонажей, увидеть знакомые имена, одни те же события. Но так будет, если вы сравниваете, например, 10-ю и 11-ю страницы. Если вдруг вы решите сравнить все ту же 10-ю страницу со 127-й, то вам может показаться что эти страницы из разных книг. Старые имена стерты в пыль, а новые блистают незнакомыми красками.

Некоторые события в том параллельном мире, куда попал ГГ, похожи на события, которые произошли в конце 19 века в Америке, в нашем мире. Но все же отличий больше.

Перед вами вторая часть романа «На 127-й странице». Она не содержит описания «предыдущих серий». Поэтому правильнее перед прочтением второй части прочесть первую часть и рассказ-приквел "Дороги, которые мы выбираем".

Рассказ-приквел к роману "На 127-й странице" здесь: https://www.litres.ru/book/pavel-akimovich-krapchitov/dorogi-kotorye-my-vybiraem-63590437/?lfrom=508959676

Аудио версия рассказа-приквела к роману "На 127-й странице" здесь: https://www.litres.ru/audiobook/pavel-akimovich-krapchitov/dorogi-kotorye-my-vybiraem-69798268/?lfrom=508959676

Первая часть романа «На 127-й странице» здесь: https://www.litres.ru/book/pavel-akimovich-krapchitov/na-127-y-stranice-63373363/?lfrom=508959676

Приятного чтения.

После «сеанса разоблачения» в капитанском салоне я переехал в каюту Веры. Ее кровать, казавшаяся большой для одной, для нас двоих была маловата. Вера чувствовала, что мне неудобно и старалась отодвинуться на самый край постели. Она прижималась к стенке каюты, у которой стояла кровать, а я боялся, что холодное железо, лишь слегка прикрытое тканевыми обоями, вытянет из тела моего «солнышка» все тепло. Я закрывал спину Веры одеялом, но поскольку одеяло было одно, то приходилось самому ближе придвигаться к Вере. Так и засыпали. Почти в обнимку.

Ночью я неожиданно проснулся. У Веры изменилось дыхание.

– Ты не спишь? – спросил я.

– Ты разговаривал во сне. По-русски.

– Понятно.

На Йокогаму налетел какой-то погодный циклон, и температура понизилась. Моя спина неприятно холодила. Я перевернулся на спину, чтобы согреться. Вера тут же воспользовалась этим. Ее головка устроилась у меня на груди, а ее дыхание стало еще ближе.

– Ты называл имена Анна и Мишутка. Это твои жена и сын?

Похожей ночью я обещал Вере рассказать про себя. Вера терпеливо принимала меня в роли Деклера и не задавала никаких вопросов. Она ждала, а я тянул время. Что рассказать? Все? Как она отнесется к этому? Не сочтет ли сумасшедшим?

– Нет. Это моя дочь и внук.

– Ты так рано завел семью?

– Нет, – сказал я, но тут же добавил. – Вообще-то да, но не в этом дело.

Я так и не знал, как начать свой рассказ. Смерть. Другой мир. Еще одна смерть. Я боялся напугать Веру.

Я выбрался из постели и покрутил электрический выключатель. Здесь – это не просто тумблер: включил, выключил. Ребристый ободок выключателя можно вращать, делая свет лампы под потолком каюты ярче или слабее. Я сделал не очень яркий свет. Достаточно, чтобы разогнать тьму и недостаточно, чтобы чувствовать стыд за обнаженное тело. Потом снова забрался под одеяло, обнял Веру и начал свой рассказ.

Я рассказал все. Почти все. Как жил в другом мире, кем работал, про свою семью. Как вдруг осознал себя в теле Деклера с разбитой головой. Как пытался выжить и смириться с произошедшим. Как получил неожиданное поручение сопровождать журналистку «Метрополитена» Терезу Одли и оказался на «Пасифике». В принципе у меня получилось. Я сказал о главном и не утонул в подробностях.

Вера отреагировал на мой рассказ просто. Она сильнее прижалась ко мне и стала гладить меня по голове своей ладошкой.

– Бедненький.

Мы какое-то время лежали молча. Я чувствовал облегчение и наслаждался реакцией Веры.

– А как вы там живете? – спросила Вера.

– Наверное, так же, как и здесь, – ответил я. – Радуемся, любим, страдаем.

– Все-все, как здесь?

– Ну, конечно, не все. Я родился в 1962 году. Здесь 1877 год. Ты могла бы быть моей бабушкой.

– Значит, ты спишь со своей бабушкой? – в голосе Веры был притворный испуг.

– Во-первых, с очень симпатичной бабушкой, – я притянул Веру к себе и поцеловал. – Кроме того, скорее всего, мы из разных миров. У тебя – свой мир, у меня – свой. И эти миры никак не пересекаются.

– Но как такое возможно?

– Не знаю. «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам», – процитировал я и спросил. – А у вас тут есть Шекспир?

– Есть.

Вера задумалась.

– А как у вас одеваются женщины?

– О-о-о, – только и смог сказать я.

– Что значит «О-о-о»? – спросила Вера.

– Держись, – я перевернулся на бок и обнял Веру одной рукой. – Ты сейчас лежишь, но все равно упадешь.

– Если бы мы в моем мире путешествовали на таком корабле по океану, то на нем был бы обязательно бассейн. И, может быть, не один. Мы бы с тобой, и другие пассажиры корабля, ходили купаться в этот бассейн. А из одежды у тебя была бы только полоска ткани, вот здесь, – я коснулся Вериной груди.

– И вот здесь, – моя рука скользнула в низ ее живота. – И больше ничего.

– Какой ужас! – сказала Вера, хотя никакого ужаса в ее голосе я не услышал. Было почти слышно, как в ее хорошенькой головке ворочаются мысли.

Наконец, она, как видно, пришла к какому-то выводу и схватила меня за ухо.

– Вот, почему ты такой распущенный. Надо тебя перевоспитать! – она стала слегка подергивать меня за ухо.

– С радостью, – сказал я.

Ее губы были влажными и целовать их было приятно. Моя рука скользнула между ног Веры, и я ощутил жар ее тела. Какое-то время мы «перевоспитывали» друг друга.

За иллюминатором уже посветлело. Я встал и выключил свет. Выпил из кувшина воды. Вера сидела на кровати, прижавшись спиной к стенке каюты, натянув на себя одеяло.

– А кто у вас правит? – спросила Вера.

– ? – не понял я.

– Кто у вас царь?

– Формально, у нас республика, – ответил я.

– А царь?

– Что «царь»?

– Куда девался царь?

– Ну, – потянул я. – Вообще-то его убили.

– Правда?

– Правда. Сначала арестовали, отправили в ссылку, а потом закололи штыками и сбросили в старую шахту.

– Как интересно, – сказала Вера и задумалась.

Я стал одеваться. В последние дни я стал рано уходить на палубу заниматься зарядкой вместе с Генрихом, чтобы оставить Вере каюту в ее полном распоряжении. Побольше свободы сделать все свои женские дела без моего присутствия.

– А ты мне поможешь? – спросила Вера.

Я ждал этого вопроса. Сразу же после того, как Вера рассказал мне про себя, про свою семью, про идею ее бабушки о мести. Я мог понять Верину бабку, которая из-за происшедшего потеряла все: богатый дом, красивую жизнь и надежное будущее. Ей надо было, хотя бы на словах, воздать должное свои обидчикам. Я видел, что Верина бабка была достаточно глупа, чтобы не понимать, что своими рассказами о мести калечила психику внучки. Но высказать все это Вере я не мог. Но что-то ответить было надо.

– Нет, не помогу, – сказал я.

– Почему?

– Потому, что это глупо и никому не нужно.

– Это нужно мне, – сказала Вера.

– Зачем?

– Затем, что тиран сломал жизнь нашей семье!

Я про себя усмехнулся. Вера говорила явно бабкиными словами.

– Этот тиран имел право защищаться, – сказал я. – Не он первым начал.

– Это не важно, – сказала Вера. – Он не мог так с нами поступить.