– А что за часовня все-таки?

– Ну, часовня и часовня – вроде даже изначально построенная под землей. Впрочем, Варя, вам об этом лучше сам Иван Семенович рассказал бы, да жаль умер прошлой зимой…

– И что с ним случилось? – напряглась Озерская.

– О, Господи, Варенька, ну что с человеком может случиться в семьдесят семь лет? – вздохнула Анна Серафимовна…

– Вылезай, дочка, – толкнула ее соседка. – Приехали. Вон и обитель…

За окном поднимались над лесом монастырские купола, поодаль в просвете деревьев виднелась синяя гладь Бородавского озера. У дороги, позади ржавой, облупившейся остановки, явно помнящей времена, когда слово «джакузи» было бы наверняка сочтено фамилией итальянского мафиози, имелся базарчик. За базарчиком раскинулся не столь большой, хотя и не маленький, палаточный лагерь – видимо, тех самых эзотериков.

– Ну что ж, – бодро сказала сама себе девушка. – Начнем изучение загадок и тайн места сего!

Мельком обследовав и лагерь, убедившись, что в самом деле тут хватает всякого народа, и базарчик, где в глаза бросались люди в черных подрясниках, торговавшие свечами, медом и иконками, Варя направилась в ельник у озера, из светлого дня сразу попав в мрачноватый прохладный сумрак.

Побродив, решила передохнуть, и уселась на хвойный ковер, подложив вниз куртку. Еловые лапы напрочь скрыли ее плотным зеленым пологом.

Отсюда ей было видно людей, идущих вдоль берега озера с поклонами и вскидыванием рук. Да, «ритуал», действительно, имел место.

Вот показалась очередная процессия: две женщины впереди, а за ними двое мужчин. Один одет в рыжую хламиду как у кришнаита. Шли они гуськом, бормоча какие-то молитвы или мантры.

Поравнявшись с девушкой, мужик в хламиде прервал молитву, бросив:

– Чую чужих…

И продолжил монотонно брести и бормотать.

Варе стало неуютно. Что она тут, собственно, хочет найти? Ну, сунется в монастырь, ну пустят ее даже иноки – так ведь выгонят же сразу, как она заикнется о Баркове – с точки зрения святых отцов, похабнике и безбожнике, воспевавшем языческих богов.

Вернувшись, поспрашивала у людей про подземную часовню – но никто толком ничего не объяснил. Нашла почти случайно, наткнулась на старый раскоп, перегороженный потемневшей от непогод жердиной на рогульках, на склоне поросшего осиной холмика. Видимо, и в самом деле часовня была изначально подземной: из прохода пахнуло гнилью и сыростью. Лезть туда расхотелось. Да к тому же Варвара не озаботилась купить фонарик.

Вечерело.

Мысль переночевать где-то здесь у девушки вызывала все меньше энтузиазма. Пожалуй, надо вернуться в город. Там, в гостиничном номере все обдумать, купить фонарь и где-нибудь послезавтра вновь появиться тут.

Неплохо также выяснить – не осталось ли после этого самого Корнеева каких-нибудь записей? Или, может, она сделала ошибку, что не рассказала Анне Серафимовне все с самого начала?

Так, строя планы на будущее, девушка вернулась к дороге, некстати вспомнив, что последний автобус будет в девять часов и ждать его долгонько.

Покосившись на толпу у древней остановки и прикинув наличность, Варвара решила поймать попутку. Ясное дело, если проезжать будет черный джип с мордоворотами и хрипящим из открытых окон шансоном, тормозить его она не станет. А вот выскочивший из-за поворота черный «Москвич-412» с немолодым усатым водителем – в самый раз.

– До Вологды не подбросите? – осведомилась девушка, когда машина притормозила рядом, повинуясь ее поднятой руке. – Я заплачу.

– Нам по дороге, – лишь бросил водитель, указывая на заднее сиденье.

Они тронулись, и буквально через минуту плавные покачивания начали навевать на Варвару сладкую полудрему… Через пару часов она будет в номере, отоспится, поест. Можно сходить даже в ночное кафе, деньги вроде есть – глядишь, водитель с нее много не заломит.

Стоп, он же не назвал цену!

Озерская подняла глаза, да так и обмерла. Сонливость сняло, как по мановению волшебной палочки.

В зеркале заднего вида она разглядела лицо водителя. Напряженное, самодовольное, излучающее прямо-таки хорьковую злобу – злобу хищника, готового сомкнуть клыки на горлышке беззащитной, ничего не подозревающей пташки.

В глаза Варе бросился рубец на затылке шофера. Такой же был у Вадима на бедре: след ножевого удара.

– Шеф, – подавляя страх, молвила девушка, – поверни назад: я сумку забыла.

– Ни-че-го, – тот усмехнулся, пошевелив усами. – Завтра за ней вернешься…

– Поворачивай, козел! – выкрикнула Варвара, но голос предательски сорвался от подступившего к горлу страха.

Машина резко тормознула.

– А за козла я тебе… – заорал водитель, поворачиваясь.

Девушка, не обращая внимания, попыталась выскочить вон.

– Сидеть, сука… – негромко приказал мужчина, в руках его появился небольшой черный пистолет.

«Ваша задача – сломать сценарий нападения или опередить противника. Еще лучше – сделать и то, и другое…» – отчетливо вспомнила Варя уроки своего тренера Бориса Олеговича. Теперь, похоже, его ученице предстояло претворять наставления сенсея в жизнь.

– Сиди, – повторил бандит. – Доедем, куда надо… Сиди!

– Сам сиди, гад! – выкрикнула Варвара, изо всех сил ударив его сумкой по лицу.

И почти одновременно хлестнула его левой ладонью по глазам, правой рукой изо всех сил рванув ручку двери.

Миниатюрный, выглядевший игрушечным черный пистолет сухо щелкнул, плюнув огнем, но Озерская уже летела в кювет, привычно сгруппировавшись – как на тренировке. Визг и мат за спиной, хлещущие по лицу ветви, пружинящая старая листва и хвоя под ногами, бешеный бег по лесу напрямик…

Сердце готово было выскочить из груди, а сама Варя – рухнуть без сил наземь, когда лес остался позади, а ее взору, сквозь красноватую дымку предстала окраина деревни и тропинка с идущими навстречу тремя девочками младшего школьного возраста, в застиранных ситцевых платьицах.

При виде ее все трое уставились на невесть откуда появившуюся тетю, а потом дружно завизжали, даже в сумерках заметно побледнев.

Варя машинально оглядела себя. Весь левый рукав куртки от плеча до манжета пропитался чем-то темно-красным. Капли оттенка клюквенного сока падали в дорожную пыль.

Окружающий мир бешено завертелся перед глазами, а потом исчез во мраке.

Вологда, зима 1758 г.

Хотя владыка Варсонофий и благословил его на этот поход, все равно было как-то не по себе. Тем более что ни преосвященный, ни его верная стража ни сном, ни духом не ведали в точности, что это за девица такая Р…на, в честь тезоименитства которой устраивался прием.

Сам поручик Р…н объявился здесь чуть больше года назад. Вроде как вышел в отставку по ранению, накопил чуток деньжат за время службы да и решил осесть в тихом и спокойном городишке, прискучив столичною суетою.

Купил по случаю дом на набережной и зажил тихо и смирно, не особенно привлекая к себе внимание городских властей. Духовными же был отмечен как человек, пренебрегающий своими обязанностями православного христианина. В церковь не ходил, никогда не исповедовался и не причащался. Ну, в том ему один Бог судия.

Так что решение поручика устроить прием о Великом посту особо странным назвать было нельзя. В сей злосчастный век полного оскудения нравов и не такое увидишь.

Девица же Р…на, как все-таки удалось выяснить Дамиану с Козьмой, рекомому поручику, вроде как, приходилась племянницей. Наведывалась к дяде раз в полгода из столицы и также особо не выставлялась, все больше гостя в Горнем Покровском монастыре.

Факт этот не прошел мимо внимания господина копииста, и он поспешил поведать соратникам о том, что ему удалось выяснить во время поездки на озера. Дескать, была среди гостий Покровской обители такая, по чьей просьбе мать-игуменья запросила из библиотек Мефодиевского и Ферапонтова монастырей книги из разряда «отреченных».