Виталина расширенными глазами таращилась на старикана в полном ошеломлении. Женька растерянно пожимала плечами, а дед отводил глаза.

– Спасибо вам, Савва Пересветович. За Рустама.

– Дык, несложно мне, я все травы здесь попробовал. Знаю, какие помочь могут. Моя Юта в том племени травницей была, она же вам травы и передала.

Женька долго молчала, а старик уже начал собираться.

– А нас он зачем сюда завез? – на всякий случай спросила она.

Пересветыч задумчиво почесал бороду.

– Кто его разберёт, неруся. Говорю же, вывернутый он. Я так думаю, что ты ему вызов бросила. А вызов Младшему может бросить только другой Младший. Покуда ты дракон, у тебя свое гнездо, своя химера. Таких в мире больше нет. Но выходит, что так.

– Фигасе, логика, – присвистнула девушка.

– А ты как думала? – хитро щурился Савва. – Когда Младшие кровь друг другу пускают, тогда вражда открывается. Оно, конечно, понятно. Ты человек по крови, но по всем остальным признакам, дракон. Только у драконов свои химеры. Засчет нее у тебя все проблемы. Она кровь его выпила. Очень это оскорбительно по нашим меркам, засмеют среди своих. За такие дела хвосты откручивают и на перерождение отправляют, а химеру виновную уничтожают. Ты теперь ему кровь должна. Ну, и мертвую тварь упокоить следует. Тогда да, тогда вопрос решен будет.

Поразительно, но Рустам снова оказался прав. Он так и говорил, что у этих рептило-сапиенсов может быть своя логика, и ее без алкогольной составляющей ни один разумный человек не разберет. Так и вышло. Слушать подобный бред и понимать, что ты беспомощна перед силой, многократно превосходящей твою, очень неприятное занятие. Да и дракон противостоит ей не простой, а… Кай, перед которым она очень виновата, и, чего уж скрывать, которого не может забыть.

Женька встала провожать гостя, и не находила слов на прощанье.

– Ты пока к нам не ходи, говорил тебе уже, – кивнул Пересветыч. – Он злится, сам не свой, но не настолько, чтобы твое гнездо оставить без Младшего. Честь блюдет, бусидошник9. Может ещё отойдет, его лучше пока не трогать, самурая невменяемого. Ну и эта, медведёв остерегайся. Зверь лютый, его топором не возьмешь, только разозлишь.

– Значит, вы были у реки, – сделала вывод Женька.

– Может и я, – повторился Пересветыч с хитринкой в глазах, – а может и не я.

И он растворился в темнеющем лесу.

Травки заварила Лидочка. Виталина суетилась рядом и всем своим видом давала понять, что она переехала и уходить не собирается. Сегодня у нее на ужин снова рыба.

От горячего питья Рустик быстро утих и провалился в сон. Женька вышла во двор и до ночи рубила дрова. Хорошая тренировка, помогает привести мысли в порядок.

Нет у нее в гнезде больше химеры. Кстати, информация к размышлению. Если она перестанет быть в глазах Кая драконом, то проблема как бы рассосется? Что нужно для примирения? Кровь сдать в сходной пропорции? Это она мигом. Мертвую тварь упокоить? Что бы не произошло между Женькой и Маргошей, это уже слишком. Пусть они в ссоре, но на таких условиях трудно договариваться. Уж лучше двойная доза крови. И Рустам здесь не причем, Смородина Младшая, ей и отвечать.

Все последующие два дня семья занималась сбором припасов. Даже если не пригодятся, невелика потеря, а если они влипли в тайге надолго, то рацион хорошо бы разнообразить. Что можно осенью найти в лесу? Травы, грибы, ягоды, орехи. Мед.

С медом вышли на новый уровень проблем. Женька залезла на дерево и ворошила улей в дереве, а покусали Лизавету, что стояла внизу. На Женьке «плащ» из можжевеловых веток, а Маман все ещё держит марку и думает о красоте. За что и поплатилась. Теперь с перекошенные лицом лежит рядом с Рустиком на печи и истошно рыдает.

В дверь постучали, в комнату ворвались Анжела Максимовна, за ней Орхан на костылях.

– Женя, что у вас творится? Крики какие, мы переживать начали.

– Я кушать принёс, это тетерёв называется. Эдик попался, – прыгал по комнате калека.

– Нормально у нас все, – буркнула Женька. – За медом ходили. Просто некоторые считают, что в лесу выглядеть нужно также прилично, как в городе за молоком. А тут тайга, здесь приличным считается просто живой. Неприличные в хвое лежат, на кусочки зверьем растаскиваются.

– Боже мой, от укусов пчел может случиться анафилактический шок, – заволновалась Анжела.

– Не случится, у нас доктор есть, – недружелюбно ворчала Женька.

Рустам хоть и неуч необразованный, и вылетел из медицинского института со второго курса, да дело свое знает. Сразу выдал информацию, что нужен отвар из крапивы и снова провалился в сон. Теперь у Лизаветы от крапивы изжога и крутит живот, но может не случиться аллергической реакции.

Женька тем временем укладывала мёд в кадке, грязный, липкий, с сотами и осами, да разбираться с этим она не умеет. Его очищать как-то нужно, это целая наука. Погуглить бы, да нет не то чтобы телефона, нет самой вышки.

– Чаю хотите Анжела Максимовна, – предложила Витка. – У нас сегодня с медом. С орешками.

Орхан согласился без лишних уговоров, прыгнул за стол и принюхался к чаю. К нему мигом подсели две счастливые коржихи и вылизали заросшую харю.

– Женечка, – отвела ее в сторонку Анжела. – Вы помиритесь, пожалуйста. Вы же с детства дружные были.

– С института, – уточнила она.

– Ну да, что от этого меняется? Такими подругами были, а тут сидят по разным домам и… неправильно это. Беда у нас общая.

– Нет, Анжела Максимовна, беды у нас разные. Теперь я это окончательно поняла. Пусть сидит в своем доме, мне до нее дела нет. У меня своих проблем хватает.

– Женя, – серьезно смотрела на нее женщина. – Ты хотя бы не глупи. Ты же всегда была умной девочкой. Это она взбалмошная и капризная, но ты другая, сильная. Чего тебе стоит проявить взрослую, здоровую мудрость?

– Именно это я сейчас и делаю, Анжела Максимовна. Немного поумнела, немного прозрела. Не хочу говорить ничего лишнего, но Тайга эгоизм не прощает, здесь те, кто только за себя, быстро «неприличными» становятся.

– Хочешь, мы скажем ей, что ты готова мириться.

– Говорите, что хотите, ваше дело. А мне нужно ещё меда, – прикинула Женька, глядя на Орхана. – Быстро расходуется.

От меда с чаем и сотами Орхан разомлел, гладил наглых коржей и заявил, что хочет остаться в этом доме.

– Не хочу туда, хочу сюда, – заявил он. – Злая там падчерка, я для ней дармомёд. Я здесь кушать буду. Мне с Джайлан больше нравится. Я буду для нее ловушка зайца ставить. Меня Эдик учить. На полу спать, только не с Манкой.

Анжела Максимовна пыталась сдвинуть эту турецкую гору, но Орхан оставался непреклонным. Взял топор и ушел рубить дрова для нового дома. И потому у них за печкой образовались ещё две скатки постельных принадлежностей. Там они сушились, не мешались днем, чтобы ночью снова раскатать на полу.

Но Маргоша не приходила. Заняла целый дом, выдавила оттуда всех дармоедов, и теперь вольготно жила одна, предаваясь утехам и сытости в компании Эдика. А вот Эдик этим тяготился и снова попытался договориться с Женькой.

– Я не понимаю, что вы не поделили. На елку не залезли? Так я вам говорил, гиблое это дело. Не увидеть ничего. Женька, не дури. Нормально же всё было.

– Эдик, отвали. Иди силки расставляй, корми свою Химеру. И дрова забери, мне мои складировать некуда, – рычала она.

– Вы же подруги были, не разлей вода. Ты же знаешь ее, она сначала делает, потом думает. А часто вообще не думает. Не время сейчас бабьими разборками заниматься.

– Знаешь, Эдик, а я тебе сочувствую, – пыхтела Женька, перетаскивая воду. – Причем без иронии. Ты мужик неплохой, только вкус у тебя специфический. Что с первой женой, что с этой… Иди и люби ее, может, что получится. Правда недолго, но это уже будут твои проблемы. Мы у нее уродливой фон. А ты у нее… сам додумаешь, кто.