— Спешка хороша при ловле блох, — отозвался я нарочито ленивым голосом. — В Киев я с тобой всяко пойду, а там и решим, что дальше.

Не понравилось.

А нечего. Не конунг ты мне больше, князь Рюрик. Союзник максимум.

Глава пятнадцатая, в которой Ульф Хвити принимает рискованное решение

— Плохая мысль, — заявил Бури.

В мой малый совет входило семеро. Брат, естественно, Витмид, Малоун, Оспак, Тьёдар Певец, Бури и Вихорек. Последний не столько потому, что числился моим сыном, сколько из-за того, что представлял в моем хирде молодежь: варяжат и кирьялов с весинами.

А еще здесь была Заря. По собственной инициативе.

Бури высказался первым. И к его мнению стоило прислушаться, ведь он разбирался в степных раскладах получше остальных. Даже так: он единственный, кто знал их не понаслышке. Но аргументировать все равно должен. Впрочем, мой мастер-стрелок и сам это понимал.

— Побить заставы при волоках можно. Там хузар мало. Обычно союзники из печенегов.

Я обратил внимание, что он произносит слово «хузары» не совсем обычно. Что-то похожее на «кха-азар».

— С этой стороны хакан много войск не держит, — продолжал Бури. — Нет нужды. Его враги на полдне и на востоке.

— И что же, он так запросто отдаст эту землю? — с сомнением проговорил Малоун.

— Земля не его, — поправил Бури. — Земля его данников-печенегов. И там — не здесь. Там — степь. Приходит кто хочет. И уходит… Если сможет, — Бури неприятно улыбнулся. — А вот волоки — другое дело. Волоки — это мыто. С каждого каравана на каждом волоке. На Днепре их немало. А на длинных еще за помощь берут. И тоже немало.

— И все платят? — оживился Медвежонок. Небось уже представил, как будет и на Днепре купцов облегчать.

— Лучше отдать малую часть, чем все.

— Лучше забрать все, чем часть! — ухмыльнулся Витмид. — Много воинов на этих волоках?

— Уверен, что справишься с конным печенегом? — на азиатской маске, которая была у Бури вместо лица, проступила еле заметная улыбка.

— А ты? — с вызовом поинтересовался Витмид.

Кажется, он обиделся.

— Я — да. Я немного умею управляться с луком. А ты?

Вихорек хихикнул.

— Хотя… — задумчиво протянул Бури. — У нас пара сотен птенчиков. Почему бы не поучить их законам Неба… Половину, скорее всего, убьют, да…

— Эй! — перебил я мудрого азиата. — Никого убивать не будем!

— Мы — нет. Харавой — да.

— Харавой — это что еще за зверь? — заинтересовался братец.

— Это те печенеги, что у Днепра кочуют. Плохие люди. — Подумал немного и уточнил: — Но хорошие воины. — Подумал еще немного и добавил: — Хузары лучше. И хузары там тоже будут. На волоках точно. Следят, чтобы доля хакана доставалась хакану, а не печенегам. В каждой малой крепости есть хузары.

— А что за крепости? — заинтересовался Вихорек.

— Разные. Есть совсем маленькие. Есть побольше. Как Ладога. На больших волоках.

— А я бы на Киев посмотрел, — мечтательно произнес Тьёдар. — Говорят, из здешних гардов он самый большой и богатый. Больше Смоленска.

— Еще Чернигов есть, — проявил эрудицию Вихорек. — Тоже большой.

— А Скульд с нами пойдет? — подал голос Парус.

Я покачал головой.

Хотя мог бы. Рюрик его все-таки обратал. Сутулый оказался не столь предан Сигурду, как я полагал. И, что важнее, как полагал сам Сигурд.

Сегодня Сутулый официально объявил, что больше не является ярлом Змееглазого. Собрал свое немаленькое войско, взобрался на холмик и объявил себя независимым конунгом. И тут же предложил своим подчиненным сменить ориентацию.

Мол, что там будет в Англии или где, а он, Скульд-конунг, уже здесь располагает немалой земельной территорией, а главное — возможностью контролировать движение торговых потоков и отщипывать от них оговоренную с Рюриком дольку. Которой он, как правильный, то есть щедрый руководитель, намерен делиться со всеми, кто назовет его своим конунгом.

А потом выступил Рюрик и подлил маслица в кашу, рассказывая о том, какие здесь богатые караваны, плодородные земли, богатые леса и добродушные жители.

Будь рядом с ними местный житель Дир, он мог бы поставить под сомнение вопрос о «добродушии», но Дир сидел в своем тереме и прав не качал. Стоящие у смоленских причалов чужие драккары служили увесистым аргументом в пользу того, чтобы помалкивать.

Я не знал, о чем конкретно они договорились со Скульдом, но был уверен, что двоевластие в здешнем княжестве долго не продлится.

Тем более что четыре пятых Скульдова воинства сочли предложение весьма привлекательным. Мало у кого из них были семьи и хозяйства на землях данов. В вольные викинги шли, как правило, те, кто не унаследовал от родичей богатый одаль. Ну и горячая молодежь вроде моего Скиди.

Однако все они были не прочь обзавестись и землей, и имуществом. Тем более вот так запросто, без драки. Ну а вытеснить из Смоленска Дира… С учетом явного силового превосходства — сущие пустяки. Тем более берсерки Бирнира тоже выразили желание остаться.

Разумеется, Дир о готовящейся подляне догадывался, но сделать ничего не мог. Силенок не хватало. Возможно, он ждал, когда Рюрик со товарищи уйдет на юг и поддержать Скульда будет некому. Но я бы поставил на противоположный вариант. Это Скульд ждет, чтобы Рюрик отчалил и развязал ему руки. Берсерки Бирнира будут совсем не против, если им позволят «повеселиться» в Смоленске.

Но, скорее всего, захват будет мирным. Или ограничится разборками воинов. Насколько я мог судить, Смоленск, похоже, становится таким же «городом мастеров», как и Новгород. А ковать мечи и ладить корабли куда доходней, чем выращивать ячмень на северных пажитях. Да и здешнюю рожь тоже.

С теми же, кто все-таки решил возвращаться домой, Скульд обошелся на удивление мягко. Выделил им корабли, долю добычи сверх того, что они уже получили при разделе, провиант на дорогу. Как он собирался гарантировать их лояльность, а главное, молчание при неизбежной встрече с Сигурдом Рагнарсоном, я не знал. Может, взял с каждого строгую клятву, а может, придумал какую-то легенду. Ну или просто рассчитывал на то, что занятым разделом Англии Рагнарсонам будет не до какой-то там Гардарики.

В любом случае это не мои проблемы.

— Решаем, — объявил я. — Идем на юг с Рюриком или ну его?

— Я за поход, — пробасил Медвежонок. — У нас товар для юга хороший. Продадим наше, купим тамошнее, может и ромейское, хорошо будет!

— А железом будем торговать? — уточнил Оспак.

— А это как боги решат, — братец хищно оскалился. Ясное дело: взять бесплатно куда приятнее, чем менять на серебро или шкурки. — Главное, чтобы места на кораблях хватило!

И был немедленно поддержан всей нашей разноплеменной братией.

Кроме Бури. Мой мастер-стрелок покачал головой и вздохнул.

Я его понимал. И тоже осознавал возможные риски. Во всяком случае, мне так казалось. Мнение Бури для меня было важным. Но решал не он. Решал я.

И я решил: походу на юг быть.

Но перед этим следует разобраться с нашей сплоченной командой. Например, объявить торжественное повышение уровней тех, кто заслужил. Кое-кто из моих варяжат явно пересидел в звании дренгов.

Глава шестнадцатая. Му-чи-тель-но!

Четверо варягов праздновали обретение статуса «хускарл». Самому старшему из них, Ануду, исполнилось уже восемнадцать зим. Младший, Вильд, встречал свое шестнадцатое лето. Искуси и Тулбу — по семнадцать. В хускарлы их произвели сразу двое: сам ярл и Свартхёвди Сваресон. Последний и сообщил парням, что отныне они будут получать полную долю от добычи.

Любо им? Любо. Но как-то буднично. Вошли в шатер дренгами, вышли хускарлами. Ни гривен потолще, ни поясов золоченых. Большие доли — это, конечно, хорошо, но хотелось еще и славы. Чтобы мед рекой, чтобы завистливые взгляды молодых отроков и восхищенные — прекрасных дев.