Цин Вэньцзи показалось, что последнюю фразу Луань Ли сказала в шутку, но все же принял к сведенью то, что ломать веточку не стоит.

— Я могу с ней поговорить? — просто спросил юноша, понимая, что на счету каждая секунда.

— Тинг и так понимает, что поступила глупо. Впрочем, если ты сможешь её разговорить, я не имею ничего против. В конце концов, мешать дьяволу общаться со своим проклятьем себе дороже.

Однако последнее предложение Цин Вэньцзи уже не слышал, на всей доступной скорости мчась в направлении, куда улетела Тинг.

Глядя ему вслед, Луань Ли усмехнулась:

— Действительно не изменился.

Месяц назад.

Континент демонов мало чем отличался от континента богов. Он был примерно того же размера, да и строение его было схожим. Пять колец с разной концентрацией Ци. Ровно как на континенте богов, здесь была жесткая иерархия сект и кланов в зависимости от их месторасположения. Чем ближе к краю мира, тем ниже положение.

В центре внутреннего кольца континента демонов, где даже спустя сто пятьдесят тысяч лет сохранилось ядро мира Демонов, источающее чистейший демонический Ци, был расположен клан Цзы.

Тэн Цзыхань сидел, скрестив ноги, в центре необжитой комнаты с деревянными стенами. В руке он сжимал нефритовую дощечку, которую совсем недавно прочитал. Лицо его было искажено от гнева, а кулаки сжаты настолько сильно, что особый нефрит, отличающийся своей исключительной крепостью, стремительно осыпался, словно пепел сквозь его пальцы.

Культивация Тэн Цзыханя находилась на пике царства Древности, и в клане Цзы, как и во всем внутреннем кольце, считалась довольно посредственной. Что же касается его внешности, отдаленно он был очень похож на Цзы Линя, с которым Цин Вэньцзи однажды случалось разделить пару кувшинов вина.

Да, этот демон был отцом Цзы Линя.

— Почему я узнаю о смерти Цзю'эра только спустя пять лет?! — прорычал он.

Теперь, когда человек, стоящий на коленях перед ним, начал дрожать, сторонний наблюдатель смог бы заметить его, словно слившегося с полом и стенами комнаты.

— О-отец! — с трудом выдохнул он, — Я только сейчас сумел получить разрешение на вход во внутренние территории клана Цзы… Я-я, я никак не мог сообщить вам раньше!..

— Ты еще смеешь искать оправдания?! — навалившееся на мужчину давление заставило его кашлять кровью, — Цзю'эр достиг Возведения Основания в семнадцать лет, его талант и ценность куда выше, чем у тебя, а ты думаешь, что после этого я не убью тебя?! Ты позволил какому-то мусору из внешнего кольца континента богов поглотить его культивацию! Более того, ты опозорил весь клан Тэн, побоявшись столкнуться с его мелкой сектой!

Клан Тэн был одним из великих кланов второго кольца континента демонов, а Тэн Цзыхань имел в нем настолько высокое положение, что мог оспорить даже решение главы. Разумеется, это было из-за его статуса мужа первой дочери Цзы Фаня. Пусть он и чувствовал отвращение к своей жене, он согласился на брак, понимая, как это упрочит его положение во втором кольце.

Что до причины, по которой Цзы Фань выбрал именно его в мужья своей любимой дочери, то здесь все возмутительно просто. Политика. Цзы Фань не мог дать больше власти кланам и сектам внутреннего кольца, что непременно произошло бы, если бы состоялся брак его дочери и кого-то из их отпрысков. Но, с другой стороны, как он мог позволить своей Ань-эр выйти за кого попало? Вот, почему он выбрал сильнейшего среди молодежи второго кольца.

Этот брак сильно упрочил положение клана Тэн во втором кольце, быстро сделав его кланом номер один второго кольца. Однако этого клан добился только из-за Тэн Цзыханя, ставшего членом клана Цзы, а потому положение самого Тэн Цзыханя в клане было куда выше, чем можно себе вообразить.

Внебрачный сын Тэн Цзыханя, Тэн Хуаюань,, в отличие от его внука, Тэн Лицзю, не имел превосходного таланта своего предшественника, но благодаря положению отца все же смог за двести лет достичь начальной ступени Зарождения Пути, что являлось неплохим результатом.

Вот только Тэн Цзыхань никогда не воспринимал Тэн Хуаюаня своим потомком и наследником. В его глазах сын был не более чем эскортом Тэн Лицзю. И Тэн Хуаюань понимал это. Как и то, что отец ни на секунду не усомнится в решении убить его.

Но вопреки ожиданиям мужчины, Тэн Цзыхань, закрыв глаза, глубоко выдохнул, не спеша стирать его существование.

— Ты никчемен, но я ничего не могу сделать с тем, что в ближайшую тысячу лет не могу прерывать свою практику, — сказав это, Тэн Цзыхань, казалось, полностью успокоился, — А раз так, то ты сам исправишь свою ошибку.

Тэн Хуаюань резко вскинул голову, глядя на отца со слабой надеждой в глазах.

— Ты ведь не так давно прорвался на стадию Зарождения Пути, не так ли? — спросил Тэн Цзыхань, хотя его слова больше походили на утверждение, — Раз так, то докажи той мелкой секте с континента богов, что пусть и последний отброс, но если этот отброс принадлежит клану Тэн, никто не смеет стоять у него на пути. Сотри секту с лица мира Демонов и Богов и уничтожь её наследие, а что касается того ублюдка, осмелившегося забрать себе культивацию Цзю'эра, принеси его сюда. Желательно живым.

Это был приказ, который было невероятно трудно выполнить. Настолько, что он звучал как приказ о самоубийстве. Тем не менее, если Тэн Хуаюань сможет его выполнить, он останется в живых.

— Как прикажете, отец, — склонил голову мужчина.

***

Тинг стояла на уступе скалы, с тоской глядя на горную гряду, раскинувшуюся на многие километры вокруг. Птица не могла себе позволить терять время, которого, как оказалось, у нее и вовсе почти нет, а потому этим взглядом она прощалась. Прощалась с миром на ближайшие двадцать лет. Если не случиться чего-то непредвиденного, она не выйдет из уединения.

Тихо вздохнув, девушка повернулась к скальной поверхности и подняла руку. Используя Ци домена, ей было достаточно лишь создать несколько пространственных нитей, чтобы с их помощью вырезать в горе пещеру. Однако, занеся ногу, чтобы войти внутрь, Тинг внезапно замерла. Будто передумав заходить, она вновь повернулась лицом к чистому голубому небу, и, словно увидев что-то вдалеке, невесело усмехнулась.

— Ты все-таки пришёл.

Её голос прозвучал словно гром в абсолютной тишине. Лишь ветер завывал, ударяясь о камни окрестных скал. Казалось, она ни к кому не обращалась, ведь вокруг не было ни души.

Но вскоре вдалеке показалась черная точка, что быстро приближалась, принимая облик черноволосого юноши. Разглядев Тинг, ждущую его перед входом в пещеру, он на секунду остановился, словно не решался подлететь ближе, однако, сжав кулаки, юноша продолжил путь с чуть меньшей скоростью.

Остановившись в пяти метрах от девушки, Цин Вэньцзи несколько долгих мгновений стоял, не зная, что следует говорить. На самом деле, он бросился за Тинг, так и не придумав, что скажет ей.

Следует ли ему объясниться? Или это лишь разозлит девушку?

Он не знал даже, как теперь следует к ней обращаться. Учитель? Не будет ли это, как извращенная издевка? Просто Тинг? Это же форменное неуважение!

Тинг же не знала о его переживаниях. Она равнодушно смотрела на белую ленту в волосах Цин Вэньцзи, избегая его прямого взгляда, в котором читалось множество невысказанных слов.

Она боялась. Боялась, что эмоции, которые она так долго сдерживала, вырвутся наружу. Боялась увидеть в черных глазах обиду и осуждение наряду с разочарованием.

В какой момент простой интерес сменился на это? Почему ей так страшно от одной мысли о том, что Цин Вэньцзи возненавидит её? И это при том, что после того, что она сделала, он имеет полное право её ненавидеть. Более того, было бы странно, не возненавидь он её.

Однако глубоко внутри неё теплилась надежда. Надежда на то, что те слова Луань Ли о том, что Дьявол не способен предать свое проклятье, – правда. Но от этого внутреннего желания Тинг, не осознавая этого, ощущала отвращение к самой себе. Отвращение, что, не давая себя обнаружить, превращалось в страх потери, стоило ему лишь приподнять голову.