— Могу себе представить, дорогая. — Иногда я действительно думала, какой позор, что она никогда не покидала Штаты, но бабушка ни разу не выразила желания путешествовать. — Если тебе нужно ещё поспать, я предлагаю сделать это до того, как мы доберёмся до остальных. Это будет что-то вроде поездки на вершину горы.

Несмотря на предложение, я не задремала, поездка была тихой и дала мне время подумать. Когда пикап переключил передачу на пониженную, а затем и на холостой ход, я скользнула взглядом по густому лесу вокруг.

— Пора, — заявила бабушка, но я была слишком заворожена фигурами в капюшонах, стоящими в кустах. За ними было ещё больше фигур, некоторые из которых несли фонари с мерцающими свечами в них. Третьи были одеты в малиновое и переплетены с фигурами в капюшонах, от которых у меня кровь застыла в жилах. Воздух сгустился от напряжения и чего-то ещё, чему я не могла дать определения.

— Что это? — требовательно спросила я резким шипящим шёпотом.

— Это твоё пробуждение к магии, Мойра Дарлинг. Пришло время увидеть, насколько ты на самом деле могущественна. Пойдём, отец ждёт нас.

— Ты, должно быть, издеваешься. Не выходи из пикапа, Мойра. Это не Страна чудес, и ты не Алиса. — Глядя на фигуры, скрывающиеся в лесу, я задрожала, и страх скрутил живот. — Сегодня неподходящий день для смерти. Я знала, что мне не следовало вставать с постели.

Мойра

Я намертво приклеила задницу к сиденью и не двигалась с места. Уставившись на бабушку, я открыла рот, а затем закрыла его, потому что слова, казалось, не шли у меня с языка. Она перешла черту кризиса среднего возраста? Употребила наркотики? А люди её возраста вообще употребляли их? Она не такая уж старая, но я помню, что в молодости она пару раз курила травку, так что, возможно всё.

— Идём, Мойра. Нельзя заставлять дьявола ждать, это невежливо. — Она что-то напевала себе под нос, выходя из пикапа, а я тупо таращилась ей вслед, изображая рыбу, вытащенную из воды. Сделав несколько шагов, она оглянулась, чтобы посмотреть, иду ли я за ней. — Живо! — рявкнула она.

Вот тут я и умру, решила я, когда потянула за дверную ручку. Я почувствовала это костями. Выйдя из машины, я судорожно выдохнула. В момент, когда дверь захлопнулась, началось пение. Каждая оставшаяся у меня клеточка разума требовала бежать, убираться к чёрту с горы и бежать, пока не окажусь далеко отсюда. Я никогда ни в чём в своей жизни не была так уверена, как в этом. Если не уйду сию секунду, то окажусь привязанной к каменному алтарю на вершине горы, что приведёт к тому, что я попаду в заголовки газет как несчастная душа, которую бабушка принесла в жертву безымянному богу.

— Бабушка? — прошипела я сквозь зубы, которые стучали тем сильнее, чем громче скандировали эти культоподобные придурки.

— Ш-ш-ш-ш, молчи, пока Он не заговорит.

— Кто «он», чёрт возьми?

— Мой отец, именуемый ещё и дьяволом.

Я остановилась как вкопанная, способная только уставиться на бабушку так, словно она только что не сказала, что её отец — дьявол.

— Эм, извини? Но ты только что сказала, что дьявол — твой отец? — Хочешь сказать, он переспал с твоей матерью, и девять месяцев спустя ты вылезла из… её чрева… ну, бабушка? — Я посмотрела сквозь фигуры в капюшонах, которые стояли на месте, распевая жуткие похоронные марши. Неужели бабушка действительно оставит меня с сумасшедшими культистами? Она этого не сделает, верно? Чёрт! — Бабушка, я и мизинцем ноги не ступлю в этот лес. Я смотрела много фильмов ужасов, и знаю, что в этот чёртов лес нельзя заходить! Ну, нельзя сказать, что твой отец — дьявол, но всё в порядке, заходи! У вас есть конфеты, бесплатные книги и Wi-Fi… И где хреново покрашенный из баллончика белый фургон? И стоит ли мне переживать из-за алтаря с моим именем на нём, написанным кровью последней непорочной дурочки, которая пошла за тобой в этот жуткий лес! Весь сценарий просто кричит о «плохой грёбаной идее».

Я фыркнула, но раздался глубокий баритон с богатым акцентом:

— Дорогая, дурочка не может быть непорочной.

Естественно, я чуть не выпрыгнула из кожи, но когда повернулась к говорившему, взяла себя в руки, чтобы, по крайней мере, закатить глаза.

— Это оксюморон. Я совершенно не девственница. Меня много трахали. Так много, что дьяволу бы не понравилось, понимаешь?

Я только что сказала, что меня много трахали? Прокручивая в голове слова, я поняла, что да, я сказала, но потом пожала плечами, потому что лучше быть аморальной, чем мёртвой, потому что если они посчитали бы меня девственницей, принесут в жертву богам, верно?

— Я сомневаюсь, что твой прадед использовал бы тебя, даже будь ты девственной, Гримойра, — промурлыкал он, и глаза цвета свежепроросшей травы скользнули по моему телу.

— Какое облегчение? — саркастически парировала я.

— Это не значит, что я не хотел бы попробовать магию, которую обещает вместить твоя прелестная душа

— Круто. — Я фыркнула, прежде чем повернуться на звук барабанов, доносящийся издалека. — О, барабаны всегда плохой знак.

Это похоже на первый пункт в списке гибели и мрака. Моё сердцебиение вторило грому барабанов, когда поющие культовые лемминги начали двигаться к ярким языкам пламени, видимым сквозь листву.

— Не иди к свету, Мойра, — слабо сказала я себе.

Будь я умнее, последовала бы своему совету. На самом деле грустно, что я этого не сделала, а медленно спускалась по заросшей лесом тропинке, не обращая внимания на ветки, царапающие руки. Как только я миновала линию деревьев, обнаружила обнажённых мужчин и женщин, танцующих вокруг большого пылающего костра. Чёрные усики развевались вокруг, пока люди пели и двигались, а свет костра рисовал на их обнажённых телах. Идиоты! Неужели они не боялись, что ноги загорятся? Стоило хотя бы сначала натереться воском. Я слишком остро реагировала? Возможно, но не каждый день я видела обнажённых людей, танцующих вокруг открытого огня.

Мужчины опустились на колени, а женщины подняли руки, гипнотически раскачиваясь в воздухе. Искры от костра взметнулись в небо, и люди запрокинули головы, будто были пьяны от ощущения раскованности посреди природы. То, как они двигались, было эротично и успокаивающе одновременно — до тех пор, пока мой взгляд не остановился на большом плоском камне, который напоминал алтарь.

Может, если бы я не смотрела на него, он исчез бы.

Показалось разумным, поэтому я снова перевела взгляд на женщин, и, пока наблюдала за ними, пульс замедлился. Они начали двигаться так, что я не вполне понимала их движений, но походило на то, будто кто-то тянул каждую женщину назад за волосы, заставляя выгибаться так, что они качались при падении назад, на самом деле этого не делая. Рты женщин приоткрылись в беззвучных стонах, только вместо звуков удовольствия из их горла повалил чернильный дым.

— К чёрту это дерьмо, — в ужасе закричала я, развернулась и вслепую побежала через густой лес.

Алтарь.

Из ртов валит чернильный дым.

Головы склонились под таким углом, что должны сломаться шеи.

Они ожидали, что девушка останется, чтобы выяснить, что происходит?

Нет! Не эта девушка.

Не сегодня, сатана. Буквально! Мои лёгкие горели, пока я неслась по склону, минуя бабушкин грузовик и поляну в целом. Я бежала так, словно за мной гнался дьявол. Истерический смех вырывался из лёгких, которые болели от резких, неглубоких вдохов. Тем не менее, я отказывалась останавливаться, заставляя ноги продолжать двигаться. Жгучая боль в бёдрах была агонией, но я бы предпочла упасть со скалы, прежде чем остановиться. Я продолжала пробираться сквозь листву, молча молясь о том, чтобы появился кто-нибудь с некоторым подобием здравомыслия и спас меня от превращения в жертву, которая закончила бы в холодной, безымянной могиле.

Когда ноги коснулись асфальта шоссе, я остановилась надолго, чтобы прислушаться, не идёт ли кто за мной, но моих ушей донёсся гул двигателя. Да, я и такой фильм ужасов смотрела. Злые члены культа запрыгнули в машину и пытались перехватить бедную, невинную дурочку как раз в момент, когда она начала думать, что добралась до безопасного места. Поэтому, я продолжила бежать. Я мчалась под ржание лошадей по просёлочной дороге, моё тело протестовало против каждого шага. У узкого ручья я ненадолго остановилась, чтобы убедиться, что не утону, прежде чем броситься вперёд.