В доме царила суета. В бытовке пар стоял столбом. Парни что-то наглаживали, стирали, сушили. На лавочке возле входа Семён полировал парадные сапоги. Они и так уже блестели как яйца у кота, но Сёма то и дело придирчиво проходился то там, то тут тряпочкой. Парни сразу же взяли девушек в оборот. Вновь заставили одеть форму. Покрутили, повертели со всех сторон. Поцокали языками. Кристина, красная как рак, хотела уже, куда-нибудь убежать, Диана тоже явно была не в своей тарелке.

— Нужно подгонять, кое-где, — наконец выдал вердикт Лёха.

С девчонок стянули форму, не обращая внимания на то, что они остались, не совсем одеты, и Семён со Славкой куда-то ее утащили.

Подошел Олег, протянул им утюг: — Рубашки пока отпаривайте. Че встали?

Смущенная Диана взяла утюг. Еще и рубашку при них снимать?

К счастью, до парней, наконец, дошло. Зипка кашлянул, привлекая внимание, и указал пальцем на дверь. Все шустро выскочили из бытовки, оставляя девушек одних.

Девушки быстро выгладили свои рубашки, натянули повседневную форму и вышли из бытовки. Стали ждать. Примчались Семён и Славка с их формой. Протянули им.

— Идите, одевайтесь.

Девушки опять ушли в бытовку. Одели уже осточертевшую парадную форму.

— Диана, я больше не могу, — пожаловалась Кристина. Застегивая парадный китель. Диана молча протянула ей ремень. Вздохнув, Кристина застегнула ремень на поясе и натянула на голову берет.

— Пошли, — устало сказал она.

Девушки вышли и прошли в столовую. Там уже собрались все. Не было только Мохера и Папы. Разговоры мгновенно затихли. Все разглядывали девушек. Кристина почувствовала, что опять краснеет. Лёха молча подошел к девушкам, поправил у них на головах береты, легонько одернул кители и отошел.

— А что? Отлично получилось, — наконец вынес вердикт Славка.

— У нас теперь самые красивые девчонки в полку будут, — сказал Зипка.

— Ага, лучше, чем штабные, — поддержал Олег.

— Девчонки, идите, посмотритесь уже сами, че замерли, — вернул их к жизни Семён.

Они вышли в прихожую и подошли к зеркалу. Вау. Точно, красотки получились. Черные кители и юбки. Белые рубашки с галстуками. Черные сапоги. И черные береты. Серебристые нашивки. Все смотрелось очень лаконично, строго и торжественно. Только бинт на голове у Кристины и растрепанные волосы Дианы портили картину. А так очень даже ничего.

— Ну, все посмотрелись и хватит. Форму снять, аккуратно повесить. Руками не трогать. Еще испачкаете, — строго сказал Славка.

— Прямо как музейные экспонаты какие-то, — фыркнула Диана.

— У них просто девочек не было никогда, вот они и носятся с вами, — прокомментировала Таня.

— У нас были…, - начал, было, Олег, но осекся: — Да, в роте не было у нас девушек.

— Теперь будут, — показала ему язык Кристина.

Входная дверь открылась, и в дом вошел Пашка. Увидел девушек, замер, внимательно их оценивая. Показал им большой палец и обратился к Тане: — Таня, тебя Батя вызывает. Хочет с тобой поговорить о нашем лечении.

— Хорошо, сейчас пойду. А вы тогда вечером все ко мне на осмотр после ужина, — согласилась Таня.

— Давай отвезу до штаба, — предложил Славка.

— Давай, — согласилась Таня.

Они вышли, сели в джип и поехали к штабу. Таня вышла, Славка остался в машине, балуясь с магнитолой.

— Я тебя тут дождусь, — сказал он.

— Хорошо, — опять согласилась она.

Полковник ее ждал.

— Чай будете? — спросил он.

— Пожалуй, нет, — отказалась Таня. — Мечтаю к ужину вернуться обратно, — обозначила она временные рамки беседы. Полковника она немного опасалась за утренний инцидент. Но спуску ему давать, точно не будет.

— Ладно. Татьяна Сергеевна, как вы оцениваете сроки лечения раненых?

— Тут сложно назвать конкретные сроки. У Немцова после удаления гематомы период восстановления может составлять до нескольких месяцев. На ноге порез глубокий зашили. Там не опасно. У Северного нужно наблюдать, как будет приживаться имплант. Еще слишком мало времени прошло. Но все равно от двух недель до нескольких месяцев. У Семинович, предварительно, средняя степень сотрясения с осложнениями. Пока наблюдаю. С головой может около месяца восстанавливаться, а то и больше. Рана на боку у нее должна за пару недель затянуться и перестать беспокоить. Но все равно ограничения по физическим нагрузкам будут. У Кешиной самая лучшая ситуация. Рана чистая, заживет за две-три недели. Также, с ограничениями по физ нагрузкам до трех месяцев.

— Ясно. Татьяна Сергеевна, я вам сейчас скажу одну очень непростую вещь. И вы мне дадите ответ.

— Слушаю.

— Дело в том, что через две недели рота должна уйти в рейд. Скорее всего, долгий рейд. Мало того, эти две недели они должны будут усиленно готовиться к рейду. У них не получится спокойно лежать и выздоравливать. Сразу отвечаю на ваш вопрос. Других послать мы не можем. Нет других. А этот рейд жизненно важен для выживания анклава. Я вас сейчас прошу подумать. Сможете ли вы обеспечить способность роты тренироваться эти две недели и одновременно максимально восстановить здоровье, чтобы не было проблем? Пожалуйста, подумайте, не отвечайте сразу. Еще раз скажу, этот рейд очень важен для нас. Смертельно важен.

— Вы тут все с ума сошли, — воскликнула Таня и задумалась. Полковник терпеливо ожидал ответа.

— В чем будут заключаться тренировки? — спросила, наконец, Таня.

— Освоение новой техники в первую очередь. Освоение тактик боя с другими видами техники. Ускоренная подготовка девушек. Они тоже идут в рейд, несмотря на то, что новички. Иначе никак. Их убьют.

— Другая техника — это наши собственные танки и прочие вооружения? — уточнила Таня.

— Снимаю шляпу, — ответил полковник: — Вы удивительно догадливая. К сожалению, да.

— Я вам так скажу, — начала Таня: — Можно устроить прием стимуляторов и обезболивающих перед тренировками. Ежедневные физио процедуры. Различные релаксации и прочее, для разгрузки мозгов. Это позволит им подготовиться к вашему рейду. Но, перед рейдом, им будет необходим отдых в течение хотя бы нескольких дней. Иначе у них крыша поедет. И процесс восстановления точно затянется. Или можно устроить чередование тренировок с отдыхом. Но это будет явно дольше двух недель. Честно, я не вижу способа в две недели поставить на ноги раненого, одновременно с жесткими тренировками. Это вообще несовместимые вещи.

— А если, сперва, тренировки, а потом уже, в процессе рейда, заняться интенсивным лечением?

— Лечением во время боевого выхода?

— Ну, рейд предполагается более разведывательный и желательно без столкновения с Чужими.

— И как вы это себе представляете? Максим сидит в танке с магнитом на боку и рулит? А Кристина и Паша лежат на башне в гамаках, чтобы не трясло голову? Давайте, еще вашего Коляна тогда возьмем. Он в коме, ему все равно, где лежать.

— Ну, не так печально, конечно. Но что-то подобное я и имел в виду.

— Вы тут точно с ума все сошли.

— Так ваш ответ?

— Да. Я попробую сделать все, что возможно. Но, я так понимаю, мне придется идти с ними в рейд и попытаться сделать так, чтобы они дожили до его конца.

— Вы готовы на это?

— А у меня есть выбор?

— Нет.

— А к чему эти вопросы, полковник?

— Из вежливости.

— Знаете что, товарищ полковник. Идите вы нахрен со своей вежливостью, а я пошла, мне нужно программы лечения составить. И я так понимаю на всю роту. Жду от вашей медслужбы их личные карточки. Все, аривидерчи.

Таня вернулась после беседы с полковником в глубокой задумчивости. Привезшему ее Славке даже пришлось схватить Таню за плечи и немного подправить курс, чтобы она не врезалась в косяк входной двери. Случайно оказавшийся в прихожей Пашка утащил ее к себе в комнату и, продемонстрировав огромный красный помидор, и где только добыл, вернул ее в реальность.

— Дай, — сказала Таня.

— В двери не будешь врезаться? — спросил Пашка, крутя в руках помидор.