– Да, – мой голос едва различим на фоне громкого биенья собственного сердца, – ведь я тоже тебя люблю…

Признание легко срывается с губ, и вот теперь мне становиться по-настоящему легко и спокойно. Такое умиротворение я не испытывала очень давно. Теперь все как надо. Все хорошо. Это здесь, рядом со мной. Вот оно, это чувство – я чувствую его, почти осязаю тепло и нежность рядом с нами. Искренность и реальность всего происходящего наполняет мое сердце до краев светлым чувством любви.

– Я знаю, малышка, – говорит Рома отчего-то севшим голосом и, неожиданно схватив меня, крепко прижимает к себе.

Его ладони забираются под расстегнутую курточку и скользят по моей спине. Губы тут же находят мои и с жадностью впиваются откровенно-бесстыдным поцелуем. Так он ещё не целовал меня. Боже, от его манипуляций горячего языка меня накрывает дикое первобытное желание. Желание, чтобы мы зашли дальше поцелуев. Черт, это неповторимо. Почти болезненно тянет низ живота, когда он проводит ладонями по животу и задевает грудь.

Его дерзкие уверенные прикосновения обжигают, и я забываю про все на свете. Про армию, про планетарий, про звезды. Мы с Ромой парим где-то в далеком космосе, точно не здесь, не на этой земле. Где-то очень далеко от всего обыденного, там, где есть только мы вдвоем. И нет мне дела до черной дыры, ведь и, правда, если он будет рядом, я смогу все пережить. Все испытать, почувствовать, понять….

Мы с трудом отрываемся друг от друга и долго смотрим глаза в глаза.

– Анют, после такого нереального свидания я просто обязан угостить тебя чаем. Поедешь ко мне? – Ромка с хитрецой и волнением смотрит на меня. Закусывает нижнюю губу. О чем-то думает. Ждёт.

– Поеду, – улыбаюсь я, чувствуя сильную дрожь во всем теле.

– Отлично! – как мальчишка радуется Ромка, – тогда, пристегнись. Поедем с ветерком.

Ромка многозначительно подмигивает и бьет по газам. А я понимаю, что не успокоилась до сих пор. Губы жжет от сладкого поцелуя, а внутри меня самой словно все оживает, расцветает, трепещет, просит большего.

Рома едет очень быстро, а я сижу как на иглах или на углях. Чувство, что все горит и требует продолжения почти нестерпимое. Ромка смотрит исключительно перед собой, на дорогу, а я на него. Напряжение не то чтобы витает вокруг нас, оно буквально заполняет весь салон. От чего, кажется, ещё немного и полетят к черту стекла и мои нервы вместе с ними.

Боюсь вздохнуть чуть глубже, иначе просто пропаду. Поверхностное частое дыхание хоть как-то отрезвляет меня. Хотя уже и это не помогает.

Не знаю, как мы доезжаем до дома. На одних нервах, на одних голых эмоциях Ромка уверенно быстро паркует «Хонду», и мы выпрыгиваем из машины. Рома крепко сжимает мою руку, будто все ещё боится, что в последний момент я передумаю и сбегу. А я лишь нервно улыбаюсь. Ну куда я сбегу, когда ноги сами несут меня к нему домой? Когда мысли сосредоточенны лишь на его глазах? Когда губы требуют получить новую порцию мучительно-сладких поцелуев?

Быстро бежим на третий этаж, а в самой квартире словно сходим с ума. Ромка дёргает бегунок моей куртки, и та падает к нашим ногам.

Следом за ней летят и остальные вещи. Я не успеваю даже вспомнить, какое белье я надела, и не слишком ли оно простое для такого случая, как уже лежу под парнем практически голая. Одни тонкие хлопковые трусики остались на мне.

– Анютка ты…. – Рома хочет что-то спросить, но в последний момент понимает, что это бессмысленно, и просто целует меня.

Так жадно, так страстно, что я издаю тихий стон. Рома гладит меня, ласкает везде, куда добираются его руки, а я таю, взлетаю, парю….

Я даже забываю что я все ещё девственница, ёшкин-кошкин. Я собираюсь с силами и выпаливаю на одном дыхании эту новость:

– Ром, ты будешь у меня первым.

Парень затихает, останавливается. Чуть приподнимается на одной руке. Второй  ладонью нежно проводит по талии, поднимается выше, трогает шею и, наконец, касается лица.

Зелёные глаза становятся почти черными. Столько страсти и адреналина. Мое сердце готово выскочить из груди в любой момент. Дыхание застыло.

– Не бойся, ничего не бойся, – говорит он и нежно целует меня в губы.

А я и не боюсь. С ним ничего не боюсь. Наоборот все внутри жаждет испытать это. Рокочет от неизбежности.

Его губы оставляют меня, и Рома переходит на шею.

Теплая ладонь нежно проводит вдоль шеи, к ключице и, наконец, мягко накрывает грудь. Он начинает медленно ласкать ее, сжимать, массировать. Потом, как бы изучая, пробуя на упругость, трогает мой напряжённый приподнятый сосок и чуть сильнее сжимает его в пальцах.

Внутри меня плавится неистовое желание. Я хочу чего-то больше. Сама ещё не зная толком чего, но отчаянно хочу, чтобы он продолжал.

Дрожу, впитываю каждый момент: его запах, лёгкую тяжесть его тела на моем, грубоватое царапанье его щетиной на голой коже, рваное дыхание, тарабанящее сердце в груди.

Пальцы, вдоволь наигравшиеся с моей чувствительной вершинкой, опускаются ниже к животу и неожиданно ныряют под кромку трусиков. Рома проводит по моему бедру вниз, оголяя, покрытую мурашками, кожу, и тем самым избавляет меня от  ненужной  преграды. Теперь я совсем нагая.

Жар бросается в лицо. И вообще это нечестно, я голая, а он все ещё в джинсах. Хитрец.

Парень спускается ниже, и его горячие влажные  губы обнимают тугую вершинку, но уже другого полушария груди. Я издаю тихий стон, и сразу немного смутившись, закусываю губы. Какая я шальная становлюсь рядом с ним. Горячая и новая часть меня проявляется все явственнее с каждым прикосновением Ромы.

Парень водит языком по ореоле соска, играет,  распаляет кожу, плавит мои нервы. Прикусывает зубами кожу, распуская миллионы нежнейших мурашек по всему телу.

В то же время рука Ромы сжимает   ягодицу, а я резко вздыхаю. Ромка мучает меня. Дразнит мучительными ласками. Целует мои груди по очереди, а потом целует живот. Все проходит словно в замедленной съёмке. Ромка специально медлит? Или мне кажется?

Я зарываюсь руками в его жестковатые всклокоченные волосы и медленно перебираю пряди. Мне нравится этот контраст. Нежные поцелуи и жесткость его волос под моими ладонями.

– Моя малышка, – шепчет Рома и неожиданно отстраняется от меня.

Поднимается с кровати, оставив меня в сладком трепете лежать одну совсем голую. Черт. Я смотрю на него снизу вверх, и мои щеки вмиг загораются от его нестерпимо-пристального взгляда на меня. Рома скидывает джинсы, и я невольно обращаю внимание на большой бугор в боксерах. Не могу отвести взгляд. Смотрю на него как завороженная.

В комнате горит лишь ночник, но я все вижу. Все замечаю. Наблюдаю. Подсматриваю.

Рома, совсем не стесняясь, снимает боксеры, представляя моему взору всю мощь мужского достоинства. Я закрываю глаза. Прячусь от стыдливых глаз парня.

Слышу его тихий смех.

– Прости, что смутил. Но ты сама подглядываешь. Я подумал, ты хочешь на него посмотреть, – говорит Рома, по-доброму усмехаясь.

– Нет.

– Нет? – удивлённо.

– То есть да. Я хочу посмотреть на него…

Блин, что я несу? Сладострастный дурман вытеснил все здравые мысли и слова.

Я все ещё с закрытыми глазами. Слышу, как что-то шелестит, потом секунда тишины, и вот Рома снова ложится на меня.

– Тогда зачем зажмурилась? – тихо спрашивает Рома.

– Не знаю, – я открываю глаза и встречаю его пьяный взгляд. Нет, правда, он, похоже, тоже одурманен происходящим между нами.

– Анют, в этом плане ты тоже будешь у меня первая. Так что я, как и ты,  немного волнуюсь, – произносит отрывисто и тихо он.

– Угу, – чувствую, как щеки багровеют, когда он ладонью скользит между моих бедер и нарочно касается чувствительных складочек.

Багровею не от стыда, а от жара. Кажется, я вся пропитана сластью его ласк и поцелуев.

– Какая ты нежная, моя Аня, – Рома гладит меня там, в самом сердце моего женского удовольствия.

Мои ноги сами по себе расслабляются, расставляются шире, разрешают парню исследовать более тщательно чувствительные налитые свинцом нижние губки.