– Что-нибудь еще?

– На связь с Громовым выходишь регулярно!

– Будет исполнено, господин.

– Не ёрничай. И не разочаровывай меня.

– Чем?

– Неточностью исполнения моих указаний. Я этого не терплю. Одно уточнение: ты утверждаешь, что тебя использовали в темную?

– Что значит использовали в темную?

– С поездкой в «Империал», я имею в виду.

– Кто использовал? Маша? Новиков? А знаете… может быть… Он мог организовать мне эту поездку… чтобы выбить из колеи с зачетом… Хотя нет… Он узнал о поездке только в ресторане… Так же, как и я… Это был сюрприз…

– Чей?

– Чей сюрприз? Машин. Мне надо подумать… Но за подсказку спасибо.

– О своих сердечных делах подумаешь после. А сейчас предлагаю провести эксперимент.

– Следственный? – не удалось мне скрыть сарказма.

– Ответный твоему вчерашнему. Стоит заметить, довольно провокационному. Припоминаешь?

– Вы имеете в виду тот поцелуй? – смущенно спросила я. И растерялась: – Извините, я не долж…

– Не извиняйтесь, Миледи, вы были на высоте!

– Послушайте, хватит надо мной надсмехаться, Кирилл Андреевич, – попросила я, заметив смешинки в его глазах.

– И не думал, Миледи. Общение с вами доставляет истинное удовольствие. Так вашему патрону и передайте.

– Какому патрону? Дедушке, что ли?

– А ваш патрон – Громов?

– Странно вы выражаетесь… Знать бы, что имеете в виду… Как бы то ни было дедушка – мой опекун. И патрон, если вам угодно.

– Ладно. Оставим пока этот пункт в стороне. Я упомянул о вашем эксперименте только к тому, что имею право на свой, не так ли? Баш на баш, – усмехнулся сей настойчивый «следователь».

Да—да, именно следователь. Потому что я никак не могла избавиться от наваждения, что меня допрашивают. Нет, я находилась не на стандартном допросе, за которым не раз наблюдала в своих любимых детективных фильмах: небольшой кабинет с давящими на мозг стенами, выкрашенными непременно в холодные оттенки; с ярким освещением и камерами видеонаблюдения повсюду. И столом, за которым напротив подозреваемого сидел бы хмурый дознаватель. Но вопросы, которые, перепрыгивая с темы на тему, бесконечно задавал мне Кирилл Андреевич, очень смахивали на те, что обычно задают, когда ведут допрос. И расследование, о котором мне было ничего не известно…

Мой собеседник вернулся в свое кресло и распорядился:

– Присаживайся. В ногах правды нет. – Мне жестом указали на кресло, стоявшее прямо напротив того, в котором восседал Орлов.

– Благодарю, но я постою, – решила я не играть по его правилам.

– Как будет угодно.

– Так что вы предлагаете?

– Одну занятную сделку: ты откатишься на полтора часа назад и расскажешь мне, о чем вспомнила после сна.

– Как это «откатишься»?

– Вернись в тот режим, в котором находилась в постели. Ты же можешь этим управлять?

– Что?.. Чем управлять?

– Мне нужно, чтобы ты вернулась в тот день. Ты о нем сегодня вспоминала, если я правильно понял. Я имею в виду день со шмелём. Ты ведь о нём вспомнила, когда упомянула о цвете моих волос?

– Не знаю какой именно день вы имеете в виду…

– Лето. Ольга взяла тебя с собой. Вы приехали на машине. Тебя тогда укусил шмель, припоминаешь? В тот день ты увидела меня без парика и задала этот вопрос – о цвете моих волос. Я еще опасался, что проболтаешься при Ольге и выдашь что-то типа: «Ты уже выполнил задание?»

– И что бы тогда случилось?

– Факт того, что ты, в отличие от Ольги, была в курсе моих манипуляций с образом, дополнительно ударил бы по ее самолюбию. А она и так нелегко пережила то, что я ее переиграл.

– Вы скрывали от нее, что… были в образе?

– Да.

– Зачем?

– Так было нужно. Итак, сад на заднем дворе моего дома, Миледи. Дерзайте!

– Сад вашего дома? Разве не в нашем саду меня укусил шмель?

– Нет. Сосредоточься. Мне нужно, чтобы ты вспомнила то, что тогда сказала Ольга. Дословно.

– Это связано с вашим недавним разговором по телефону? – вдруг выпалила я, облокотившись на стену позади меня.

Отвечать мне не спешили. Но я была бы не я, если бы не предприняла еще одну попытку вытянуть из него хоть что-то:

– Я имею в виду тот разговор, который перехватила, когда вышла из ванны.

– Перехватила? Занятно… Не отвлекайся. Мне нужно знать…

– Вам нужно… – с досадой повторила я, – а нужно ли это мне?

– Не торгуйтесь, Миледи!

– А какой мне смысл вспоминать, если ничего не получу взамен?

– Что же ты хочешь получить, девочка?

– Вводные по папе, конечно! Вы поделитесь ими со мной?

– Посмотрим, как выполнишь задание. Есть большой шанс того, что окажешься бесполезной.

– Будьте спокойны, не окажусь!

– Довольно амбициозное заявление… А не переоцениваете ли вы свои способности, Миледи? На данный момент вы даже не помните, в чьём саду происходил тот разговор.

– Разберусь! Но может мы сначала поедим? 45 минут, о которых вы упомянули, когда я собиралась принять ванну, давно истекли.

– От дока поступила настоятельная рекомендация пофиксить твое состояние в течение двух часов после сна. И только потом накормить.

– От Андрея Андреевича?

– От него. До часа икс осталось не больше 20 минут, – известили меня, взглянув на дисплей своего сотового, в миг вытянутого из кармана джинсов. – Смею надеяться, ты как раз успеешь выполнить прик… Мое пожелание. Итак. Откатись … Перенесись в тот день. Какое это было число? Не помню…

– Не знаю…

Я закрыла глаза и напрягла память. Пустота…

– Только не молчи, – поступило еще одно ЦУ, – рассказывай всё по пунктам. Что видишь, ощущаешь и так далее. Сможешь? Твой отец умеет.

– Умеет? Не умел? Значит он жив?!

– Умел когда-то… Не цепляйся к словам.

– Зачем вам знать, что тогда сказала мама? Что такого важного она могла сказать? Ничего… – принялась я размышлять вслух, – И знаете, почему?

Мне милостиво разрешили ответить на свой вопрос. Разрешили, не проронив ни слова. Взглядом.

– Потому что… если бы это было важно, вы бы не забыли! – выпалила я с видом эксперта вселенского масштаба.

– Логично. Но меньше всего сейчас мне нужен твой анализ. Только голые факты. Анализ я сделаю сам.

– Почему не сделали его сразу после того разговора с мамой?

– Посчитал несущественным. Не отвлекайся.

– Хорошо. Но только баш на баш, как вы говорите: я вспомню, а вы расскажете, к чему вам это. Договорились?

– Не требуй невозможного – не придется разочаровываться.

– Почему невозможного?

– Вопрос секретности данных. И потом: неизвестно, насколько точно ты вспомнишь и передашь слова матери. Поехали!

– Я есть хочу!

– Вы как ребенок, Миледи! По данному вопросу я все уже разъяснил. Еще раз: поедим сразу, как закончим.

– Это шантаж?

– Констатация факта.

– А вы сложный переговорщик… Ладно. Попробую на голодный желудок… А вы ведь сознательно ставите меня в проигрышную ситуацию! Чтобы я не справилась и вам не пришлось делиться фактами, так?

– Теряем время, – было мне ответом.

– Хорошо…

Я снова прикрыла глаза и напрягла измученную память.

«Ты обязана справиться, Катя! – внушала я себе, собираясь с мыслями, – Иначе он в тебе разочаруется и сочтет бесполезной. А сочтет бесполезной – значит не станет делиться вводными о папе! Итак: триггер – шмель!» – приказала себе мысленно.

Не знаю, сколько времени прошло, но вдруг в нос хлынул знакомый аромат цитрусовых – любимый мамин освежитель в нашей новенькой машине. Этот аромат окутывал меня и плавно переносил в тот день. В день, когда мама взяла меня с собой в гости к другу.

Перед глазами предстают высокие кожаные подголовники… Светло—коричневого оттенка, они возвышаются впереди меня и закрывают обзор. На водительском сидении я вижу маму. Волосы красиво струятся по ее спине и зеркальной гладью отражаются в лучах солнца, бьющих в слабо затонированное стекло окна. Мама ведет машину. На скорости. Будто куда-то торопясь. Ремень детского кресла, в которое меня усадили, туго врезается в грудь и не позволяет свободно двигаться. А мне очень хочется посмотреть на дорогу и машины, мчащиеся перед нашей.