Ответом продвижению крестьян из Анатолии на север 6200 лет тому назад стало появление культуры воронковидных кубков, принесшей с собой обратно на юг не только улучшенную технику, но и уже знакомую ДНК. 5400 лет назад скандинавы на востоке дошли вплоть до нынешней Белоруссии, а на западе — до нынешней Саксонии-Анхальта с ее благодатными почвами. Осевшие там земледельцы должны были отступать все дальше. После многочисленных нападений ареал так называемой группы Зальцмюнде ограничивался территорией, по площади равной сегодняшнему концертному залу. Окончательно исчезла эта культура примерно 5000 лет назад.

В целом фаза распространения людей с севера совпала со спадом культуры Центральной Европы. Неясно только, что здесь причина, а что — следствие: люди, принадлежавшие к культуре воронковидных кубков, пришли в уже свободную местность или, проявив жестокость, ее завоевали. Одного не хватает для понимания событий, происходивших 5500–5000 лет назад: от того времени в большинстве регионов Центральной Европы не осталось человеческих останков — только артефакты и следы поселений. Это может означать, что люди, жившие в то время, сжигали своих мертвецов — погребальный обряд, который никоим образом не мог быть импортирован с севера. Предполагаемые (и только) кремации могут указывать и на катастрофу, которая позднее очистила дорогу для новой большой волны иммиграции в Европу. Но об этом позже.

ДНК в первую очередь северных и центральных европейцев сохраняет следы представителей культуры воронковидных кубков и по сей день. У скандинавов генетический компонент охотников и собирателей почти так же велик, как компонент анатолийских земледельцев. В Литве, восточной области распространения культуры воронковидных кубков, охотничий и собирательский компонент даже преобладает. На юге Европы, куда анатолийская иммиграция была направлена поначалу и куда скандинавское движение не проникло, напротив, перевешивает анатолийский элемент. У сегодняшних жителей юга Франции и севера Испании почти нет ДНК охотников и собирателей, а у людей из Тосканы и подавно. Наиболее четкие генетические следы первых крестьян прослеживаются в сегодняшней Сардинии, где они остаются почти не смешанными с другими. Получается, что сардинцы — «генетические ископаемые». Это случай уникальный, ведь даже в Анатолии и на Ближнем Востоке нет популяции, которая со времен неолита осталась бы почти неизменной. Вероятно, до этой эпохи на Сардинии охотников и собирателей не было вообще — или были, но лишь в малом количестве, а более поздние серьезные иммиграции эту область не затронули.

Находки, связанные с жизнью на Сардинии во времена неолита, показывают, что 8000 лет назад местные жители были способны строить корабли или по крайней мере очень хорошие плоты. Служили они не только для того, чтобы вместе с семьями добираться до острова, но и чтобы перевозить полный неолитический арсенал, а это как минимум две особи крупного рогатого скота. Древнейший корабль был найден археологами в Браччано близ Рима. Построен он был 7700 лет назад. В то время заселена была не только Сардиния, но и соседняя Корсика. Слава кораблям — уже 6200 лет тому назад с их помощью земледельцы наконец достигли нынешней территории Великобритании. Земледелие, по крайней мере с завоеванием новых земель, проложило себе путь по всей Европе. Исключение составили Прибалтика и северная Скандинавия, где еще 5000 лет назад люди жили в просторных, не подходящих для сельскохозяйственных работ лесах, будучи охотниками и собирателями.

Не только люди во времена неолита жили скученно. Домашние животные были неотъемлемой частью крестьянского домохозяйства и обитали под одной крышей с людьми. На то было много веских причин. Европа была заселена не только волками, но и охотниками, которые не пощадили бы беззащитных овец. От посягательств других крестьян животных тоже следовало защищать. Ко всему прочему, зимой братья меньшие согревали людей своим теплом.

Правил гигиены в ту пору еще не знали. Сами по себе домашние животные не представляли большой проблемы, даже несмотря на широко распространенные гельминтозы (животные служили промежуточными хозяевами, переносчиками гельминтов). Но в поселениях хранились продукты питания, в первую очередь зерновые и молочные, которые привлекали грызунов, а вместе с ними — их паразитов, блох и вшей. Бактерии и вирусы всех сортов легко распространялись в поселениях, заболевания чаще передавались от животных к человеку. Если охотники и собиратели постоянно меняли свои места обитания, то земледельцы так и жили среди звериных и человеческих экскрементов, повышая свои инфекционные риски. Передача заболеваний от человека к человеку тоже процветала: этому способствовала скученная совместная жизнь, при которой приватности почти не уделяли внимания. Человек в эпоху неолита подчинил себе растения и зверей, но приобрел нового противника: инфекционные заболевания. И с тех пор они требовали всё новой дани.

Глава пятая

Юноши-одиночки

Два краеугольных генетических камня определили Европу во времена неолита: ДНК старожилов — охотников и собирателей и ДНК земледельцев, иммигрировавших из Анатолии. Мы до сих пор несем в себе ДНК и тех и других. Но есть и третий генетический столп: он особенно заметен на севере и востоке Европы, а в других частях континента по крайней мере отчетливо прослеживается. Потребовалось некоторое время, прежде чем мы смогли объяснить, когда и откуда взялся этот компонент. Его несут в себе не только древние и современные европейцы, но и (причем еще в большей степени) популяция, от которой этого меньше всего можно было ожидать — коренные жители Америки, которые определенно не относятся к числу наших прямых предков. Пришлось пойти обходными путями, чтобы объяснить эту генетическую связь. Она представляет собой ключ к пониманию огромной волны иммиграции, которая около 5000 лет назад, после неолитической революции, дала начало новой европейской эпохе. Именно этот миграционный поток сделал нас теми, кто мы есть сегодня.

В 2012 году анализ ДНК ныне живущих людей показал, что европейцы находятся в более тесном родстве с коренными жителями Северной и Южной Америки, чем с людьми из Восточной и Южной Азии. Те археологические познания, которыми мы до сих пор обладали, не позволяли гармонично интерпретировать эту мысль. Считалось, что 15 000 лет назад, во времена конечной фазы ледникового периода, первые люди пришли в Америку через тогда еще сухой Берингов пролив и Аляску. Если человек шел до того момента из Африки в Азию, а оттуда дальше в Америку, европейцы и восточные азиаты должны были быть генетически ближе друг к другу, чем к коренным американцам, — ведь выходит, что те отделились от азиатов. Но генетические анализы указывали на то, что все было ровно наоборот.

Чтобы разрешить противоречие, сформулировали новую теорию. Согласно ей, Америка была населена не только восточноазиатскими охотниками и собирателями, но и людьми, которые жили в области, простиравшейся от Северной Европы до Сибири. Было сказано, что те перемешались с восточными азиатами, а потом отправились через Аляску в Америку. Таким образом объяснялась генетическая близость европейцев и коренных американцев. Но по-настоящему качественной эта теория не была, ведь тогдашние климатические и географические барьеры, напротив, говорят о том, что охотники и собиратели Восточной Сибири и Европы в ледниковый период регулярно скрещивались друг с другом и таким образом создали единую популяцию, которая генетически совпадает с нынешними индейцами и европейцами.