– Наверное, – пожимает она плечами. Джун притягивает Агги к груди, обхватывая его руками. – Исполнилось ли желание, которое я загадала?

У меня внутри все сжимается. Ее невинное желание, словно нож, пронзает меня, сея больше хаоса, чем следовало.

И одновременно греет.

Греет потому, что маленькие девочки должны загадывать на день рождения ролики, новый велосипед или кукол, которые умеют говорить и плакать. Они не должны загадывать такие вещи.

Но она загадала это желание ради меня, и это самое важное.

Проводя ладонью по ее лбу, я мягко улыбаюсь:

– Это желание не сможет исполниться, Джун. Когда люди умирают, они не возвращаются обратно. Очень мило с твоей стороны, что ты попросила об этом.

– Тогда в чем смысл желаний? – нахмурилась она.

– Ну… я не совсем уверен. Думаю, они дают многим людям надежду.

– Лучше бы они просто сбывались.

– Да, – усмехаюсь я. – Я тоже так думаю.

Джун смотрит в потолок, в ее глазах проносятся хороводы мыслей.

– Брант? Если то желание не сбудется, могу я загадать что-нибудь другое?

– Конечно.

– Ладно… Я хочу, чтобы мы всегда были вместе.

– Всегда, да?

Она кивает, дергая Агги за потрепанное ухо.

– Навсегда-навсегда. Это же желание сбудется, да?

Я надеюсь на это, Джунбаг.

А иногда надежда – это все, что у нас есть.

– Не сомневаюсь, – говорю я, а затем целую ее в висок и поднимаюсь на ноги. Я поворачиваюсь, чтобы выйти из комнаты, но в какой-то момент замираю в дверях, чтобы прошептать в темноту финальные слова:

– С днем рождения!

Наверняка вам интересно узнать, исполнилось ли желание Джун.

Я бы с удовольствием рассказал вам об этом, но это испортило бы концовку истории.

А чтобы понять конец, нужно знать середину.

Я должен вас предупредить, что середина не очень приятная. Она запутанная, сложная и временами – душераздирающая до невозможности.

Я перенесусь на три года вперед, в снежный декабрьский день. Я все еще думаю о том дне, даже спустя столько лет. Этот день до сих пор преследует меня. Он до сих пор не дает мне спать по ночам.

В тот день я испугался, что желание Джун никогда не исполнится…

Брант, 18 лет

– Джун пропала.

Мы с Тео подскакиваем с дивана, напрочь забыв про наш марафон Final Fantasy[20]. Йоши спрыгивает с кровати, стуча коготками о деревянный пол, когда выбегает из спальни, словно напуган не меньше нас.

– Что? – выпаливаю я.

Я все расслышал и в первый раз. Может быть, я просто не хотел это слышать.

Саманта Бейли вытащила из волос ручку с синими чернилами и начала щелкать концом ручки снова и снова, как будто это подскажет ей, куда пошла Джун.

– Она хотела пойти в торговый центр, чтобы встретиться с друзьями, но я ей не разрешила из-за метели, и…

– Я поеду в торговый центр. – Я уже натягиваю шерстяной свитер и мчусь прямиком к двери. Это первый снег в этом году, он очень сильно идет, но я проеду весь город, пока не найду ее, будь прокляты дерьмовые шины.

Тео следует за мной по пятам.

– С кем она там собиралась встретиться? – бросает он своей матери через плечо. – Я посмотрю, не оставила ли она свой телефон.

– Она уже почти подросток, – напоминаю я ему. – Она не оставила телефон.

Саманта идет позади нас, в панике бормоча под нос:

– Господи, помоги мне… Я позвоню маме Селесты еще раз. Я уже пыталась дважды, но звонок переходит на голосовую почту.

Я быстро натягиваю зимние ботинки, чуть не споткнувшись в холле. Тео бросает мне ключи от машины, я ловлю их на ходу, говоря:

– Она могла пойти пешком к Селесте. Это недалеко. И если ее там нет, мы можем разделиться. Проверим больше мест.

– Так точно, Луиджи.

– Я останусь здесь на случай, если она вернется домой. И если она не будет здесь в течение часа, я звоню в полицию, – с тревогой говорит Саманта, пока мы застегиваем куртки. Она кладет руку на сердце, сжимая кардиган. В глазах застыли слезы. – Пожалуйста, будьте осторожны.

Кивнув, я подаю знак Тео, и мы оба выходим прямиком в декабрьскую метель. Крупные, тяжелые снежинки обрушиваются непроглядной стеной с жемчужно-серого неба почти так же быстро, как мое сердце колотится в груди. Я пробираюсь сквозь несколько дюймов свежевыпавшего снега, и мы оба запрыгиваем в мою Corolla, надеясь, что скрипучий ремень, который мне давно бы пора заменить, не треснет и не убьет нас.

Где ты, черт возьми, Джунбаг?

Она быстро растет.

Боже… она растет слишком быстро. Через шесть месяцев она будет подростком, и мы уже ощущаем вкус того, что ждет нас впереди: гормоны, дерзкое поведение, эмоции.

Мальчики.

Господи, эти мальчики меня убьют. Она влюбилась в паренька по имени Марти. И я даже не знаю этого Марти, но уже хочу усадить его перед собой и силой выбить из него информацию о намерениях в отношении Джун.

Я понимаю, что ему двенадцать.

И у него намерения будут как у двенадцатилетнего: например, пойти на танцы для младших школьников или поесть выпечку и мороженое в фуд-корте в каком-нибудь торговом центре. Возможно, еще покататься на катке.

Но, черт возьми, никогда не знаешь наверняка, кто перед тобой. Интересно, а социопатов в наши дни можно выявить на ранних стадиях?

Что, если он Тед Банди[21] в миниатюре, но пока только на пути становления?

Что, если он поклонник Декстера?[22]

Что, если он…

Что, если он такой же, как мой отец?

– Ты думаешь о ней, да?

Я включаю дворники и смахиваю снежинки с волос, пытаясь выехать с нечищеной подъездной дорожки. В машине воняет сигаретами Венди Newport.

– А ты разве нет? – отвечаю я, смотря в зеркало заднего вида.

– Конечно. Пич переносит всю эту тему «принцесса в беде» на новый, очень реалистичный уровень. – Он бросает мокрый от снега ботинок на приборную панель, встряхивает каштаново-рыжеватые волосы и опускает голову на подголовник.

– Она слишком умна, знаешь ли.

– Да, я знаю, – нажимаю на газ, колеса пробуксовывают, подбрасывая вверх комки снега. Я делаю еще три попытки, затем бью по рулю, когда нам не удается сдвинуться с места. – Вот черт.

– Черт, я прокопаю под…

– Нет времени. Мы идем пешком.

Тео замирает. Возникает мимолетная пауза, но я не вижу никаких сомнений, когда наши глаза встречаются: мои каре-зеленые радужки замирают на его темно-голубых. Это связующая нить.

Это связь, которая объединяет нас с тех пор, когда мы стояли у подъездной дорожки моего дома и дали друг другу обещание защищать маленькую девочку.

– Идем, – говорит он, быстро вылезая из машины, и накидывает на голову капюшон серовато-белой куртки. – Спасем Пич, а потом отпразднуем это событие, надрав тебе задницу в Mario Kart, как в старые добрые.

Запихнув ключи от машины в карман, я шаркаю рядом с ним, натягивая шапку на уши. Нос Тео, слегка заостренный и усеянный легкой россыпью веснушек, уже покраснел на холоде, а облачка пара клубятся в воздухе возле его лица. Мы плечом к плечу пробираемся по пустынной улице в сторону более оживленного района, где живет Селеста.

– Знаешь, я тут подумал, – размышляет Тео, роясь в карманах в поисках сигарет, от которых отказался два месяца назад. Как будто внезапно вспомнив что-то, он напрягается. – Думаю, пришло время мне наконец разрулить все свои дела. Сделать первые шаги. Съехать из дома родителей.

Мое собственное дыхание превращается в ледяные нити, высвобождающиеся из носа и рта.

– Я помогу со всем, что нужно.