Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Знаю, что поможешь. – Мы обмениваемся быстрыми взглядами, прежде чем он опускает голову. – Блин, я не в себе с тех пор, как Моника уехала в колледж. Деградировал, понимаешь? Я действительно думал, что она хочет остаться здесь, со мной, поэтому отложил свои собственные мечты в дальний ящик. Потом я впал в депрессию и не мог уделять внимание своим желаниям. Но время пришло, дружище. – Тео поднимает голову, выдыхает клубящийся пар в зимнюю стужу и смотрит на облака. – Я хочу быть копом.

Я мгновенно переношусь в прошлое, стою возле домика на дереве на нашем заднем дворе с Тео и Джун. Она была очарована причудливой божьей коровкой, ползающей на пальце брата, а я щекотал ее пухлый животик, – и это был первый раз, когда я назвала ее Джунбаг.

В тот же день Тео объявил о своей мечте.

«Я хочу спасать людей».

На меня накатывают эмоции. Ощущение, что круг наконец замкнулся.

– Это здорово, Тео, – говорю я и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него сквозь сильный снегопад. – Я серьезно. Это действительно здорово.

– Нужно же поддерживать образ Марио, да? – Он хитро улыбается. – Мой верный напарник будет держать оборону здесь вместе с Джун. По крайней мере, на некоторое время.

Я согласно киваю, и мы ускоряем шаг.

По правде говоря, я и сам-то не особенно преуспел. Этой весной я окончил школу и устроился на неперспективную работу в круглосуточный магазин. Я встречаюсь с девушкой, с которой мы то сходимся, то расходимся и которая мне нравится лишь отчасти. Может, мне стоит задуматься о колледже.

Кулинарной школе.

Черт, да даже должность повара в местной закусочной была бы началом.

Но что-то меня сдерживает…

Страх.

Страх, что что-то случится с Джун, если я буду учиться в колледже или долго работать. Страх, что через несколько лет она начнет встречаться не с тем парнем и меня не будет рядом, чтобы присматривать за ней. Страх, что она попадет в аварию, или встретит какого-нибудь маньяка в интернете, или начнет принимать наркотики.

Страх, что я не смогу защитить ее.

Это бессмысленный страх, который заставляет меня носиться по кругу и гоняться за собственным хвостом… но, черт возьми, он реален. Он убедителен. Он всепоглощающий.

Венди все время говорит мне, чтобы я переехал к ней, но я еще не готов к этому, и она не понимает почему.

А у меня нет вразумительного ответа.

Трудно объяснить что-то настолько неосязаемое.

Когда мы собираемся перейти оживленную дорогу, знакомая машина притормаживает в конце нашей улицы, и мы отпрыгиваем назад, чтобы нас не облило слякотью.

Это Эндрю Бейли.

Он опускает окно, высовывает голову.

– Мне позвонила твоя мама, и я сразу же ушел с работы. Я уже был у Селесты дома, и ее там нет.

– Черт. – Я пинаю снег, мое беспокойство нарастает. – Куда она могла пойти? Я знаю, что в последнее время она была в плохом настроении, но это не похоже на нее.

Скользя по мокрому снегу, Тео проходит вдоль машины к пассажирскому сиденью.

– Куда бы ты ни поехал, я еду с тобой. Мы можем отправиться в торговый центр: возможно, мама подруги забрала ее.

– Ты идешь? – спрашивает Эндрю. Он смотрит на меня, беспокойство в его глазах отражает мое собственное волнение.

Я задумываюсь на минуту, но в итоге отрицательно качаю головой, понимая, что эффективнее будет разделиться.

– Я пройдусь пешком. Она могла забрести в парк или на горку, где катаются на санках.

Кивок.

– У тебя телефон с собой? Держи меня в курсе.

– Да, обязательно. – Я похлопываю по крыше машины, а затем отхожу назад. Эндрю разворачивается и уезжает в сторону торгового центра.

Меня пронизывает холодный ветер, пробирающий до костей. Я натягиваю шапку еще ниже, а затем потираю ладони в перчатках и выдвигаюсь в путь.

Парк Мак-Кинли находится всего в нескольких кварталах, и Джун частенько ездила туда на велосипеде, когда позволяла погода. Иногда я катался вместе с ней. Даже когда мои школьные друзья были на вечеринках, общались, тусовались, я был на детской площадке с Джун: бросал мяч в корзину, катался на роликах или перебрасывал мяч туда-сюда.

Впрочем, так было всегда.

Когда она зовет меня – я тут. Если я ей нужен, я всегда рядом.

Я был тем самым парнем, кто пропустил школьный бал выпускников, потому что он совпал с танцевальным конкурсом Джун.

Я громче всех болел на трибунах, когда ее команда заняла первое место в региональном дивизионе.

Я был тем самым парнем, кто пригласил ее на мороженое, чтобы отпраздновать тот вечер, а потом пошел с ней в парк, где мы сидели на качелях и вместе пели «Выше радуги» под звездным небом.

И это я все еще пою ей колыбельные.

И буду петь, пока она их не перерастет.

У меня колотится сердце, когда я набираю скорость, уворачиваясь от грязи и слякоти, летящей от проносящихся мимо машин.

Где же ты, черт возьми, Джунбаг?

Проклятие, она же прекрасно знает, что нельзя просто так уходить посреди метели.

Но ей двенадцать, а двенадцатилетние дети, полагаю, не всегда думают о последствиях.

Да и не все взрослые тоже.

Я пробираюсь по слою снега, пока не сворачиваю влево и не следую к входу в парк. Когда я огибаю угол, то прохожу мимо гигантской снежной насыпи, где катаются на санках, а также мимо скопления визжащих детей и укутанных родителей…

Я вижу ее.

Я вижу ее. Я нашел ее. Она в порядке.

Джунбаг.

У нее обветрились щеки, длинные светло-каштановые волосы развеваются в разные стороны. На ее голове надеты теплые наушники. Она отряхивает снег с голубого зимнего комбинезона, наблюдая, как группа детей бросает камни на замерзший пруд.

Бабушка купила ей такой же комбинезон в фиолетовом цвете на день рождения… но Джун знает, что я ненавижу фиолетовый.

Поэтому она упросила маму отвести ее в магазин, чтобы поменять его на другой цвет.

От одного только вида ее в том комбинезоне у меня сжалось все внутри.

Я делаю паузу, чтобы перевести дух, а затем наклоняюсь, упираясь руками в колени.

Облегчение от того, что она жива и здорова, до боли переполняет меня.

Но это облегчение быстро сменяется тревогой, когда я замечаю, кто эти другие дети – или, точнее, не дети. Вокруг нее группа восемнадцатилетних подростков – большинство из них отвратительны.

Один из них – худший из худших.

Уайетт Нипперсинк. Подлый братец Венди.

Какого черта?

Я выпрямляюсь, мышцы напрягаются. Затем подхожу ближе, пока до моих ушей не доносится звук ее милого голоса.

– Мне пора домой, – говорит она толпе отъявленных дебоширов. Другие дети и подростки разных возрастов слоняются вдоль края пруда. Они тыкают носками ботинок в лед, а затем с визгом отпрыгивают назад. Джун выглядит обеспокоенной, когда оглядывается вокруг. – Я просто хотела сделать снежных ангелов. Ты не нравишься моим братьям.

Уайетт посасывает сигарету, его уши покраснели от холода.

– Давай-давай, Джуни. Сейчас твоя очередь. Ты же не можешь струсить перед всеми нами.

Мой гнев нарастает. Я понятия не имею, что задумал Уайетт, но этот засранец не дает мне покоя с тех пор, как я расстался с Венди в первый раз в середине выпускного класса. Он всегда был задиристым, но в тот вечер это все переросло во что-то личное. Тогда он чуть не выломал нам дверь, вопя что-то про Венди и ее разбитое сердце.

Наверное, я не мог винить его за то, что он переживает за свою сестру. Мы с Джун даже не родственники, но я бы сделал для нее то же самое.

Но это другое. Это уже переходит все границы.

Я приближаюсь к этой группе, расстояние ярдов десять[23].

– Я не хочу, – возражает Джун, подходя к покрывшейся льдом воде и заглядывая вниз. – Слишком скользко.

– Не будь такой неудачницей. Я пойду прямо за тобой, обещаю.

Я ускоряюсь и зову ее:

– Джун!

Она вскидывает голову так быстро, что теплые наушники с нее слетают. Хрустальные глаза, похожие на лед, расширяются, когда она видит меня.

вернуться

23

Примерно девять метров.

25
{"b":"871965","o":1}