– Доброе утро, – Максим вымученно улыбнулся.

– Ещё ночь, – снисходительно поправила девушка. – Прошло всего два часа с момента вашего задержания.

– А мне показалось, что три вечности.

– Нужно, чтобы ты как можно подробнее описал лицо смертника, – оборвал лирическое отступление Филипп. – И вообще всё, что ты видел.

Он подошёл к креслу сзади, ввёл код на видимой лишь ему клавиатуре, и ручные зажимы расцепились.

– Подходи, – жестом пригласила Тара.

Максим, держась за натёртое докрасна запястье, сделал несколько шагов, не веря своей свободе.

– Смотри в эту камеру над монитором и представь лицо того человека, – продолжила девушка.

Он так и сделал. На экране появилась программа-фоторобот, и части лица менялись в ней, как цвета при игре в кубик Рубика.

– Похож? – спросила Тара, когда система закончила подбор.

– Да, вполне, – Максим удивился эффективности алгоритма.

– Отлично. Сейчас программа сравнит фоторобот с лицами семи тысяч человек, которые попали на камеры внешнего наблюдения в том районе. Во избежание ошибки, она покажет всех, кто имеет сходства в процентном соотношении.

Максим кивнул. Процент загрузки увеличился с нуля до сотни за пару секунд. Несмотря на неприметность лица настоящего преступника, совпадений было всего два. Взглянув на одну из фотографий, Максим воскликнул:

– Вот, это он!

– Ты уверен на сто процентов? – уточнила Тара.

– Подумай. Обвинение в терроризме – это очень серьёзно, – нахмурился Филипп.

– Я уверен, это он, – закивал Максим. – Не знаю, встречал ли я его вживую. Но то, что я видел под вашим наркотиком – это точная копия.

– Т-14 – средство дознания, а не наркотик, – строго поправил Филипп.

– Да-да, а пулевое ранение вредно для здоровья, – не удержался от колкости Максим.

Тара вздохнула:

– Хорошо, сейчас пробьем его по базе.

Она загрузила выбранную Максимом фотографию в соответствующее окно на экране ноутбука и дождалась появления досье.

– Так-так, – задумчиво пробормотала девушка, вчитываясь в текст.

– Попался, подонок, – обрадовался Филипп.

– Ты прав, Фил, если не обращать внимания на то, что он живет в Австралии и занимается там фермерством. А это значит, у него нет права на выезд из своего района, – не разделила радость коллеги Тара. – Вот если на это не обращать внимания, то самое странное, что он умер четыре года назад.

– Как это умер? – не понял Филипп. – У нас на видеокамере есть запись с ним! Вот качественное изображение лица. Это один человек!

– Необходимо провести анализ ДНК, – сделала вывод Тара. – Все трупы из магазина нужно исследовать и установить личности. Плохо, что в базе нет полных данных по миру. Придется обращаться к руководству австралийских земель, чтобы они провели эксгумацию останков и прислали нам результаты.

– А если его сожгли в крематории? – предположил Филипп, хмурясь сильнее.

– Тогда надо искать родственников.

– Извините, что вмешиваюсь в диалог, – решил вклиниться Максим. – Что насчёт меня? Допросов и сывороток больше не будет? Если нет, я бы с удовольствием оставил вас наедине.

Филипп спохватился:

– Да. Сейчас оформлю пропуск на выход. Вообще, – он усмехнулся, – я не ожидал, что ты когда-либо покинешь это здание.

– Я и сам не ожидал, – признался Максим. – Однако я оказался невиновным. Было бы не плохо извиниться за потраченное время как минимум.

– Спасибо за уделённое время, – Филипп бросил неодобрительный взгляд и вышел из помещения.

Едва тот оказался за дверью, конвоир от души рассмеялся и сказал:

– Правильно, пусть не зарывается.

Максим не стал говорить, что извинения за весь полицейский департамент может принести кто-то другой. Накатила дикая усталость, голова болела, и желание острить улетучилось. Через минуту вернулся Филипп с электронной картой. Вручив её бывшему подозреваемому, он сел за стол и сказал:

– Там за дверьми тебя ждет офицер, он проведёт к выходу. Удачи.

– До свидания! – Максим мелкими шагами двигался к выходу. – Желаю вам найти преступника или то, что от него осталось.

– Всего хорошего, – дежурно пожелала Тара, глядя, впрочем, не на Максима, а по-прежнему в монитор ноутбука.

Полицейский действительно стоял за дверьми комнаты. Указав рукой направление к лифту, он молча двинулся вперед. Максим последовал за ним. На удивление, усталость исчезла сама собой, стоило покинуть помещение для допросов. Было в его стенах что-то давящее и высасывающее силы. Полиция могла себе позволить «средство дознания Т-14», но заменить обшарпанный стол, покрасить стены и повесить маленький диодный светильник вместо висящей на проводе лампочки она почему-то не могла. Не похоже на совпадение. Такие лампочки, наверное, и производят только для ретро-кафе и для комнат дознания. Неудивительно, что оба этих места навевают тоску и отчаяние.

Максим обратил внимание на двери, которые они миновали. Номер Н37-12.

«Тридцать седьмой подземный этаж, комната 12, – констатировал он мысленно. – Что же может находиться этажами выше? Это же целый подземный небоскреб! А что самое любопытное, на поверхности всего-то десять этажей».

Он шёл и невольно запоминал всё, что видел в этом месте. Пол из литого полированного бетона. Бесшовные гладкие стены отпечатались. Заметив глубокие царапины на некоторых из них, Максим задался вопросом:

«Это чем их можно было повредить?».

Сейсмо и взрывоустойчивый бетон, изобретённый в 2042-м году, по твёрдости не уступал алмазу, если верить создателю. Для строительства административных зданий применялся только такой. В общем, либо изобретатель преувеличил, либо при строительстве деньги своровали. Последнее было не редкостью во все времена.

Лифт ехал около минуты, и за это время Максим успел рассмотреть полицейского. Среднего телосложения, аккуратные усики, защитные очки, глаза за линзами бегающие и злые. На левой щеке шрам – похоже, что от ножа. Головной убор отведён назад, как обычно принято у старослужащих. Погоны с лейтенантскими восьмиугольными звездами начищены до блеска, однако в нагрудном кармане – неаккуратно сложенный, торчащий наружу носовой платок. В портупею вставлены золоченые резные фигурки. На поясе висит целая коллекция: пистолет, газовый баллон, электрошокер, наручники, рация и ещё несколько непонятных предметов.

– Чего уставился, дурик? – полицейский, проследив за внимательным взглядом Максима, сразу положил руку на электрошокер.

– Нет-нет! – Максим примирительно выставил руки перед собой. – Вы не так поняли. Просто после этих веществ я не в себе, и мне тяжело ориентироваться.

– Смотри у меня, – пригрозил офицер. – Заходи первым.

Лифт прибыл, и двери с тихим гулом разъехались. Максим, как ему и велели, зашёл первым. Офицер, не теряя бдительности, следил за каждым его движением. Увидев лифт в более-менее спокойной обстановке, Максим узнал его интерьер. Он видел подобный в статье о нехватке лифтового оборудования для небоскрёбов из-за медленных поставок с севера Евразии. Взгляд Максима упал на кнопки лифта, которые располагались в четыре ряда. Подземных этажей он насчитал сорок, но ещё какая-то часть кнопок была закрыта специальной дверцей с замком. Это показалось ему подозрительным, но размышлять на эту тему времени не было. Лифт с невероятной скоростью поднялся на нужный этаж, и двери открылись. Максим почувствовал, что у него слегка заложило уши.

– Выйдешь и сразу туда, – пальцем показал полицейский. – Там зал ожидания, на проходной покажешь пропуск, и катись на все четыре стороны.

– Как вы добры, благодарю, – с саркастичной улыбкой сказал Максим и двинулся в указанном направлении.

Грубые и дёрганные, полицейские и раньше ему не очень нравились, а после близкого знакомства на то появились причины. Пройдя немного по коридорчику, он попал в зал ожидания. Это было просторное и светлое помещение около тридцати метров в ширину и двадцать в длину. Его освещало большое количеством энергосберегающих ламп. Окна занимали почти все стены. Потолок был довольно высокий, не менее десяти метров, и оформлен в стиле «Развалины Лондона 2024». Различные арт-конструкции, прикреплённые на разной высоте, имитировали вид разрушенного города. Они были выкрашены в чёрно-белые цвета, но выглядели весьма реалистично: казалось, будто и вправду смотришь на рухнувшие здания.