Перши опустил глаза, будто гадая по узорам на ковре. Толстые губы детектива то ли подрагивали от раздражения, то ли он что-то говорил сам себе.

— Ошибаешься, просто так такие послания не оставляют, — голос детектива приобрел силу. —

Нужно понять, кому твой отец перешёл дорогу, иначе это — простое хулиганство.

— Может так и есть, — огрызнулся Ноктис.

Перши поднял глаза, из-за огонька в них Каэлуму стало неприятно, будто его поймали за руку.

— Думаешь? Есть мысли, кто мог легко залезть к вам в дом, да ещё и так нагадить? — детектив требовательно сверлил мальчишку взглядом, Ноктис упорно молчал. Перши уже догадался, что тот, кто проник к Каэлумам, хорошо знал парк вокруг особняка, иначе так легко не ушёл бы ночью от погони. — Может к вам уже кто-то залезал? Хулиганы так быстро не наглеют, им нужна раскачка, чтобы разведать обстановку.

«Эта стерва с рождения была наглой», — Ноктис в душе огрызнулся, но постарался не отклоняться от своих прежних слов. Он уже решил, что сам разберётся с Фэррон.

— Меня здесь не было пять лет, — ответил он.

Перши, конечно, не нравилась несговорчивость парня. Ноктис чересчур агрессивно отвечал на вопросы, будто сам оправдывался или кого-то прикрывал. Конечно и детектив несколько перегибал палку в этом «допросе». Будь на месте мальчишки его отец, чёрт с два полицейский так вел себя — стелился бы простынёй. Каэлум — известный и серьёзный человек, и даже то, что Перши представляет закон, не остановило бы Региса, если ему что-то не понравилось. В прежние времена такого человека называли главой мафии. Слишком много тёмных слухов ходило вокруг господина Каэлума. Удивительно, что кто-то вообще решился этой ночью так «подшутить» над ним.

Зато этот щенок — Ноктис, пока ещё не был достоин такого же уважения. «Вот и пусть привыкает к тому, что мир не его песочница», — мстительно заметил детектив выдавая в себе законченного неудачника. Откровенно говоря, подростки попили его крови, когда Перши возился с малолетками на старой службе в отделе несовершеннолетних.

Вдалеке проскрипела дверь, к ним присоединился ещё один молодой человек.

— Здравствуйте! — Я Игнис Ступио Сциенция — помощник юриста господина Каэлума, — сообщил бодрый голос только что вошедшего.

Пожав руку ещё одному юнцу, полицейский припомнил эту фамилию — сын известного на весь город юриста и, похоже, теперь его помощник.

— Детектив Перши.

Игнис бросил взгляд на Ноктиса и обнаружил недовольную гримасу, как будто детектив сильно докучал ему.

— Надеюсь, всё в порядке? Вы не начали разговор без меня? Регис настаивает на том, чтобы я присутствовал при допросах обитателей дома, — фальшивая улыбка украсила лицо Игниса.

Перши позеленел, у него были свои методы, а присутствие «адвоката» сводило эффект доверительной беседы к нулю. Но у большинства персонала были контракты о неразглашении частной информации…

— Или вы уже закончили? — Игнис хитро прищурил глаза. — Ноктис, тебя ждёт машина, — в предупредительности Сциенции не было равных, и сейчас наследник Каэлума должен был сказать спасибо за столь грамотно оказанную слугу. Игнис изящно отвадил от «принца» этого неприятного типа.

— Закончили… На сегодня, — мстительно ответил Перши и проводил взглядом Ноктиса. Тот в прежней манере, не проронив ни слова, покинул гостиную. Детектив всем своим чутьём ощущал, что наследник Каэлума что-то скрывает.

Ноктис дошёл до своей комнаты, раскрыл настежь окно и достал сигареты, спрятанные за карнизом. Всё тот же наследник Каэлума сыграл с собой в игру, представляя, что было бы, если кто-то нашёл его тайник.

Отец? Он, пожалуй, ничего не сказал бы ему. Ноктиса стоило воспитывать в четырнадцать, когда он впервые взял в руки сигареты, или когда он и Промпто опустошили первую бутылку. Оттаскать его за уши тогда, а не бросать в паре тысяч километров от дома в закрытой школе. В голове впервые блеснула мысль, что теперь-то он здесь, нет смысла прятать сигареты. Это правило, навязанное ему, хотелось нарушить и оставить пачку на самом видном месте, назло отцу.

Утренний, ещё не нагретый воздух теребил тюль. Из сада летел знакомый ему с детства запах влажной листвы. Ноктиса действительно ждала машина и посещение одной из местных галерей. И ещё одно более приятное дело.

Представив, как он разговаривает с Фэррон, Ноктис невольно ухмыльнулся, стиснув зубами фильтр сигареты.

Внизу у входа показались детектив и Игнис, выпроваживающий блюстителя закона. Ноктис сделал шаг назад, прячась за оконной рамой.

С Игнисом он ещё вчера заново познакомился: этот парень был вхож в их дом столько, сколько помнил сам себя Каэлум, правда, их отношения нельзя было назвать дружбой, скорее протокольным знакомством. Слишком большой разрыв в возрасте — почти шесть лет — и никаких соприкосновений в интересах. Игнис был помешан на учебе и раньше никого не замечал дальше своих роговых очков.

За пять лет многое изменилось: он закончил университет, сменил оправу очков, а с ней, кажется, и взгляд на мир. Если раньше Игнис копался в книгах и себе, теперь он разгадывал людей и события, как тонкий психолог и стратег. Да и внешний вид его теперь полностью соответствовал словосочетанию «Золотая молодёжь». Он носил почти вызывающе стильный костюм от известного дизайнера.

Зная его прежнего, можно было поразиться изменениям. То ли его подменили, то ли взыграли отцовские гены. Теперь разница в возрасте Ноктиса и Игниса казалась смешной, и они могли бы стать друзьями. Но рядом с Сциенцией Каэлума не покидало ощущение идеальной фальшивости этой личности. Словно Игнис превратился в маску, в воплощение мечтаний своего отца. Он полностью оправдал надежды Ступио-старшего и верно выбрал путь по жизни. Наверное, Регис мечтал, чтобы и Ноктис стал таким же для него, занялся семейным бизнесом. А «принц» украдкой боялся возненавидеть своего будущего главного юриста. Ведь Ноктис не знал, как стать таким, как Игнис — идеальным для своего родителя.

Игнис проделал путь до ворот и уже возвращался назад. Он поднял голову, и на мгновенье Ноктис ощутил холодок на спине. Будто Игнис смог рассмотреть его в полумраке штор с сигаретой: нет, Каэлум ещё не готов переступить чужие правила.

***

Звон в ушах, ускоряющийся ритм тяжёлой музыки, гитарный риф и низкий голос, в своём конвульсивном забытье переходящий на рык и крик. Крик её души, вырывающийся наружу за музыкой куда-то вверх и вниз. Она не видела куда — здесь можно было летать, на голове была белая ткань, спасающая от жгучего солнца, от него же душившая, прилипающая к лицу маской. Но ей было слишком хорошо, чтобы обращать на это внимание.

Полёт вслепую, забыв обо всём.

Лайтнинг сегодня ночью не спала. Она уже успела продумать и надумать столько ужасных развязок для себя. Она вообще последнее время только и делала, что думала о своем ближайшем будущем. И иногда казалось, что легче убить кого-нибудь, чем решить всё проблемы, свалившиеся на её долю. Почему те не нашли кого-то другого? Кого-то взрослого…

В её жизни так уже было и не раз. И Клэр знала, что не обязательно всегда думать о завтрашнем дне сегодня. Лучше хотя бы мгновение побыть здесь и сейчас — лететь вслепую, чувствовать музыку мурашками на коже, ведь завтра и этого может не быть.

***

Он нашёл Лайтнинг на крыше приютского спортзала, свежевыстиранные простыни мокрыми полотнами хлопали на ветру, от них несло хлоркой и стиральным порошком.

Бредя по их лабиринту, Ноктис чуть не споткнулся о тело, распластавшееся на солнцепеке. И сглотнул — без сомнений, это была Фэррон, кто ещё мог так бесстыдно поступить. Снова почти без одежды, безразмерную футболку она задрала на лицо, обнажая покатый живот с поблескивающим пирсингом и лифчик, самый простой чёрный, подчеркивающий аккуратную грудь. Та размеренно поднималась от дыхания.

Напряженные и вытянутые линии, резкие тени напомнили Ноктису фотографии Ньютона. Женская нагота там так же была вписана в окружающий мир и одновременно резала глаз, будоража чувства. Ему всегда казалось, что так не бывает в жизни — лишь скользя взглядом по чёрно-белому фото, можно неожиданно наткнуться на женское тело и затаить дыхание, осозновая провокацию.