— Считаешь, что просто так можешь залезть на частную территорию? Тебя давно в полицию не сдавали, рвань?

«О, как заговорил! Рвань, значит!» — Клэр гордо вскинула голову и с недоброй улыбкой ответила:

— За избиение придурков лет пять!

Она начала сжимать кулак, готовясь съездить по этой неприятной физиономии. Лайтнинг всё-таки эти года дралась и успела поставить такой хук левой, что и здоровый мужик не устоит, тем более этот сосунок. «Сам напросился!»

Выброшенная рука рассекла воздух. Ноктис увернулся, да так уверенно и легко, что стало ясно — он тоже не терял времени даром, пока отсутствовал.

Парень взял себя в руки, внезапный выпад девушки немного отрезвил его — она осталась такой же дикой и озлобленной. Ноктис резко откинул её к забору и крепко стиснул предплечья, прижимая их к телу девушки, чтоб обезвредить. Несмотря ни на что, он не собирался с ней драться. Пускай просто ощущает его силу и боится. Клэр с саднящей досадой чувствовала, как под его пальцами её кожа наливается кровью и чернеет.

— Всё такая же дура, решаешь все вопросы кулаками! — холодно произнес он.

Лайтнинг очень не понравилось это: чёртова решетка впивается ей в спину, острая листва кустов назойливо щекочет ноги, а Ноктис, такой нагло-холодный, удерживает Лайт на месте и ставит себя выше неё! Ну нет, она ему сейчас устроит ядерную зиму! Будет знать, что такое настоящий острый лёд!

Ноктис настороженно смотрел ей в глаза, отчего эта дерзкая девушка молчит? За словом в карман она никогда не лезла…

Лайтнинг внезапно подалась вперёд, к его лицу, и уткнулась губами в губы, заставляя Ноктиса распахнуть в недоумении глаза. Какая к чёрту нежность? Так сухо, не размыкая губ, касаются только лютых врагов, проклиная на всю жизнь!

Парень похолодел. Точнее, внезапно понял, что вокруг все пылает диким жаром, обтекая его ледяное тело. Солнце невыносимо жжет спину через чёрную рубашку, от влажной земли поднимается пар, а в руках у него раскаленная плоть девушки. Клэр не только осталась дерзкой, озлобленной и невоспитанной, Клэр ещё и стала возбуждающе страстной.

Захлебнувшись запахом её пота и осознанием близости её полуголого тела, нагретого летней жарой, этих чёртовых острых коленок, так нечестно округлых бедер, плоского живота с пирсингом, Ноктис закрыл глаза. В секундном порыве он смял её соленые губы, неловко и грубо пытаясь проникнуть глубже. Пальцы отпустили предплечья…

И она остро впилась зубами в него, отвесила звонкую пощёчину и болезненный пинок под коленку. Отшатнувшись, Ноктис поднял растерянный взгляд на Лайт.

— А ты всё такой же слабак!

Она с праведным гневом смотрела на Каэлума, её щёки горели пламенем. Клэр с каким-то остервенением вытерла губы тыльной стороной ладони и, не дожидаясь, пока он выпрямится, полезла через изгородь.

Ноктис не стал останавливать её, даже ничего не ответил, только от досады ещё сильнее дёрнул воротничок своей рубашки.

Что за?! Строит из себя жертву! Гнусная, вредная девка! Она же специально сделала это, чтоб вырваться, почему теперь залилась краской? Словно не ожидала от него такого! Как будто это не она к нему лезла целоваться! Разве эта развязная и полуголая девица вообще может залиться краской от такого?

Ноктис провожал её ненавидящим взглядом.

========== 2. Гость ==========

Лайтнинг поднялась со ступенек. Щеки её пылали, она оперлась на перила деревянной пристани. Ваниль шепнула ей, что «тот» человек снова пришёл. И губы её невольно скривились от раздражения. Лайтнинг искала среди толпы его парусиновый плащ. Наконец, увидев белое пятно, она почти простонала. Он как специально выделялся в сумерках, никто из местных ребят в жизни не напялил бы такую светлую и старомодную одежду.

Мужик лет сорока, неаккуратный, с щетиной и давно не стрижеными волосами. Его шляпа и белоснежная одежда казались нарочито неуместными ни здесь, ни на нём. Он стоял у мотоциклов и разговаривал с их владельцами, что ещё больше разозлило Лайтнинг. В байкерах Фэррон не сомневалась — здесь нет стукачей, её никто не выдаст, но там был чёртов Вильерс, которого она считала последним придурком. Особенно с тех пор, как он стал волочиться за её младшей сестрой. Этот дурак обязательно выкинет какой-нибудь самоуверенный и глупый поступок.

Злорадная улыбка искривила её губы, когда Сноу, забыв о запрете на мордобой, взял этого мужика за грудки. Тут же Лайтнинг соскользнула назад, прячась за ограждением пристани. Взгляд мужчины прошелся над головой, словно срезал её.

Кусая губы и вознося глаза к небу, на котором проявлялись первые звёзды, она красочно воображала, как прямо сейчас ненавистный белый плащ, пузырясь на ветру, двигается к ней. Пальцы нервно теребили браслеты на тонком запястье, заклиная их, чтобы её фантазии не сбылись.

В этот день Фэррон дала себе слово не появляться больше на собрании Трёх банд.

***

Он сунул в только что исправленный аппарат апельсин, металлический пресс врезался в толстую шкурку, брызгая едкими и обжигающими струями эфирного масла. Парень, удовлетворенный своей работой, смахнул капли пота со лба. В такие моменты апатичность бессовестно сбегала с его лица.

— Сегодня снова не придешь к мосту? — обратился он к девушке, что как всегда некстати появлялась на его работе. Супермаркет не лучшее место для встречи. Разговоры украдкой между тесных стендов, уставленных распродажными товарами — вечные прятки, чтобы менеджер не заметил.

Лайтнинг отрицательно мотнула головой, сюда она пришла вовсе не для того, чтобы давать обещания, которые не хочет выполнять.

Клауд тайком стиснул апельсин, ждущей своей очереди в машину фруктового холокоста. Он боялся выдать себя, поэтому и прятал взгляд.

— Ты почти месяц не приходила, — он хотел добавить, что за это время всё изменилось, чтобы Лайтнинг не боялась, но не решился, это ведь было враньём. Тот мужик с завидным постоянством являлся в поисках Фэррон. Его бы уже давно отпинали, если бы не правила «Трёх банд».

— Сноу сказал Сэре, что тот урод приходил в выходные, — Фэррон явилась к Клауду лишь для того, чтобы проверить эти слова.

Клауд досадливо опустил голову, Лайт и раньше не жаловала сборища байкеров, в её присутствии всегда чувствовалось какое-то одолжение. Лайтнинг вообще всегда была невыносима: слишком резкая, прямолинейная, да и вообще, та ещё оторва. Но те, кто узнавал её ближе, понимали: просто быть частью чего-то общего не для неё, она никогда не сворачивала с пути одиночки. Этим они с Клаудом были схожи; этим и общей дружбой с Заком.

Иногда Клауду казалось: Фейр единственный, что их объединяло. С его уходом Страйф всё больше и больше осознавал, как на самом деле Лайтнинг от него далека — ей даже не о чём было поговорить с ним. Клэр приходила к нему лишь ради каких-либо дел, как сегодня. Конечно, они никогда не были похожи, но разве это повод перестать общаться? Клауду последнее время слишком тяжело давалось понимать Фэррон. И это началось раньше, чем странный незнакомец в шляпе и белом плаще начал посещать их сборища.

Она начала меняться, когда ушёл Зак. Страйф мог понять её замкнутость от потери их друга, Клауду и самому три месяца было сложно приближаться к Старому мосту — месту гибели Зака. Но Лайтнинг и вовсе бросила Игры на тех развалинах, хотя имела все шансы дойти до финала игр в новом году. Клэр внезапно и безвозвратно оборвала все ниточки, связывающие их, словно за один день переросла сборище Трех банд, Старый мост и Большие игры, Клауда… их дружбу. Говорят, девчонки взрослеют быстрее, и эта штампованная фраза обжигала его горло — всё враньё!

Он вытащил опустошенную кожуру из аппарата и зажал в тиски новый апельсин.

— Ты его так боишься? — Клауд всё ещё пытался верить, что причина лишь в «белом плаще».

Клэр промолчала, признаваться в своих проблемах тоже было не для неё.

— Он ничего не может. Он только и делает, что приходит и мозолит местным глаза. Скоро ему и самому это надоест…

— Так он снова приходил? — переспросила Клэр, голос дрогнул.