— Это целитель, он осмотрит твои раны. Локи только зубами скрипнул. Откуда отец узнал, что они у него есть? Ведь пара царапин на лице ничего не значит! Царевич вспомнил, что на Земле видел такое странное приспособление как рентген, которое показывало кости, минуя кожу, кровь и сухожилия. Неужели царь богов своим единственным глазом может видеть тело насквозь? Локи ощущал себя на редкость мерзко. Зачем отец его сюда привел? Целительное отделение дворца лучшее во всем Асгарде. Какой-то местный знахарь не сможет тягаться с великолепнейшими врачами. Тем более, мужчина! Ведь испокон веков искусство врачевания считалось женским. Однако противиться приказу бессмысленно, и царевич таки обнажил многострадальную спину. — Локи, кто нанес тебе эти увечья? — удивленно спросил Всеотец, разглядывая фиолетовые разводы. Поверженный бог гордо хранил молчание. — Мне необходимо осмотреть тебя. — Целитель приблизился к сыну Одина. — Пожалуйста, ложись. Локи безмолвно повиновался. Мужчина долго щупал его тело, что-то проверяя, что-то куда-то записывая. — Имеются множественные ссадины, ушибы, кровоподтеки в области спины, плеч и поясницы. Повреждений костной системы нет, — наконец, заключил он. Царевич мысленно поаплодировал. Ну, разумеется, нет, иначе он бы так легко сюда не доехал. И вообще не встал бы с пола после битвы. — Повреждения внутренних органов, вероятно, минимальны, — продолжил целитель. — Мы воспользуемся целительным эликсиром и охлаждающей мазью — они быстро залечат ссадины и кровоподтеки, но я не исключаю повреждения крупных сосудов и возможного образования внутренних гематом… — Сколько понадобится времени для полного восстановления? — перебил Один. — Пару ночей, не меньше, — отозвался белокурый ас. — И это при условии полного покоя, сна, хорошей пищи и большого количества воды. — Ему все это будет предоставлено, — кивнул Один и, повернувшись к Локи, продолжил: — Когда твои раны заживут, мы проведем обряд, который позволит тебе вернуться в семью. Локи лишь кивнул, совершенно не понимая, что он все-таки делает в поселении отверженных? Почему его лечат не во дворце? И кто такой на самом деле этот престранный целитель? Локи часто ходил в походы, часто получал травмы и был лично знаком со всеми работниками целительного отделения дворца. Никто из них никогда не говорил такими длинными, туманными фразами, смысл которых настойчиво ускользал от понимания. Углубившись в несчастливые воспоминания, Локи едва не забыл, где он находится и в каком положении. Он обнажен, беспомощен, распростерт буквально у ног отца, точнее, царя Асгарда, который возвышается над ним и внимательно осматривает синяки, оставшиеся от побоев. Осматривает так, будто сам их нанес и раздумывает, не продолжить ли экзекуцию. Локи поймал себя на мысли, что он с большей радостью перенес бы побои от руки отца, чем этот заинтересованный и немного, кажется, взволнованный взгляд. — Здесь ты сможешь спокойно отдохнуть. Я пошлю к тебе твоих рабов, они принесут необходимые вещи, — добавил Один, отвернувшись, наконец, от сына. Локи вздохнул с облегчением и отметил про себя, что ведь отец мог передать его в руки врача и вернуться немедленно в столицу. Однако он остался. О чём это говорит? О заботе, любопытстве или слежке? Царевичу казалось, что если он сможет понять мотивы Одина, то это сильно поможет ему в дальнейшем, но мозги отказывались думать. Чудовищная усталость навалилась на него еще тогда, когда он лег на теплые шкуры перед осмотром, а теперь, когда его судьба хотя бы частично определилась, держать глаза открытыми и разум светлым становилось совершенно невозможно. Царь Асгарда ушел, даже не попрощавшись. Поверженный бог с неудовольствием отметил, что остался наедине с местным шарлатаном. Тот поил его эликсиром, по вкусу ничем не отличающимся от воды, смазывал спину дурно пахнущей мазью. Царевич позволил себе расслабиться и забыться тяжелым сном. Солнце освещало поселение робкими лучами. Все больше и больше асов покидали свои дома и спешили куда-то по только им ведомым делам. В этот раз Один не обращал внимания на приветствия и раболепные поклоны. Он обдумывал решение, которое принял еще по дороге сюда. Каскет — слишком ценный артефакт, чтобы его можно было поручить кому-то ненадежному. А во всех девяти мирах был только один ас, которому Один действительно доверял. Значит, решено. — Где живет Хагалар, мастер магической ветви науки? — спросил Один у проходящей мимо девочки. — Ой! — та аж подпрыгнула от неожиданности. — Всеотец! — Она тут же склонилась в таком глубоком поклоне, что чуть не сломала себе спину. — Вон, вон, вон там, я провожу! Девочка, маленькая, юркая, с живыми лучистыми глазами тут же выпрямилась и принялась бурно жестикулировать, указывая на квадратный дом, расположившийся неподалеку. — Он уже проснулся, я точно знаю. Ты можешь посетить его прямо сейчас, Всеотец! — на лице застыла возбужденная неестественная улыбка. Один поблагодарил ее и направился в указанном направлении. Девица еще долго махала ему рукой и что-то выкрикивала. Прочие асы не обращали на нее никакого внимания.
====== Глава 4 ======
Один вошел в глиняный дом с маленькими окнами, в которые робко проникали первые лучи восходящего солнца. Полутемная комната более походила на библиотеку, чем на жилое помещение: почти все пространство занимали столы с наваленными на них толстенными книгами, свитками, дощечками с письменами, перьями, баночками с красками и маленькими ножичками, украшенными резными головами кабанов и оленей. Скамеек было гораздо меньше, чем столов, и использовались они явно не по назначению, учитывая, сколько там лежало книг и бесполезного, по мнению Одина, хлама. Подобный беспорядок был немыслим во дворце, где за чистотой следило множество слуг и рабов, поэтому так бросался в глаза тому, кто почти не выезжал из Гладсхейма.
Среди гор книг с трудом можно было различить фигуру мужчины в простой, неяркой, но со вкусом подобранной одежде. Он сидел в дальнем углу комнаты за огромным резным столом бледно-красного цвета. — Здравствуй, Хагалар, — произнес Один, подходя ближе и стараясь не задевать многочисленные валяющиеся на полу свитки. Кто знает, как среагируют магические руны на подобное неуважение? — Великий Всеотец, — мужчина встал и поклонился, изображая глубокое почтение. — Чем обязан столь высокому визиту? — Мой сын вернулся из мира смертных, — ответил Один, внимательно осматривая своего собеседника: прошедшие годы сильно изменили мастера магии. — Прими мои искренние поздравления. — Склонился тот еще ниже. Однако даже в такой позе его голос не был раболепным, напротив, в нем слышалась неприкрытая насмешка, причем над всеми сразу: над Всеотцом, удостоившим высочайшим визитом мир отверженных, над собой, изображающим последнего раба, над неожиданным известием. Ведь его, Хагалара, совершенно не обязательно оповещать о возвращении младшего царевича. — Надеюсь, с юным Локи все в порядке? — продолжил он спустя мгновение, стараясь придать голосу почти приторную мягкость. — Мой слух ласкает весть, что царская семья снова вместе. — Хагалар, он здесь. — Слова правителя Асгарда заставили мужчину, наконец, поднять голову и посмотреть на собеседника с крайним недоверием. — Неужели? — спросил он елейным голоском, так не идущим его массивной фигуре. Один кивнул, стараясь не замечать недоумения, граничащего с неприкрытым ликованием и радостью. Мужчина выпрямился, замер на несколько секунд, будто вспоминая что-то важное, потом сел за стол, не предложив Всеотцу места рядом с собой. — Зачем ты пожаловал ко мне, великий Один? — В этот раз его тон был на редкость серьезным, а взгляд — пронзительным, выпытывающим. Так строгие учителя смотрят на провинившихся учеников или генералы на пленников. — Вместе с Локи в Асгард возвратился и источник мощи ледяных гигантов, — ответил Один, не подав виду, что от него не укрылось мгновенное преображение Хагалара. Что ж, он именно на это и рассчитывал, когда шел сюда. — Что с каскетом? — быстро спросил тот. — Разбит. Мастер магии резко вскочил и размашистым шагом направился к выходу. Всеотец последовал за ним, вспоминая, как когда-то они понимали друг друга с полувзгляда и безошибочно предугадывали реакцию собеседника на любое известие. Так было раньше. Но Один совсем не был уверен, что по прошествии стольких столетий безмолвные разговоры удастся восстановить. Хагалар вошел в дом исцеления без стука и легко увернулся от пресловутого столба. Коротко кивнув целителю, сидящему у постели, он полностью сконцентрировал свое внимание на Локи. Он долго и пристально рассматривал спящего бога. Наклонился, провел рукой по черным волосам — его пальцы на мгновение озарились серебряным светом. Отец миров знал, что руки — лучший магический индикатор. — Как он вырос, — прошептал мужчина зачаровано. — Стал совсем взрослым. — Прошли столетия, — откликнулся Один. — Как он? — этот вопрос предназначался целителю. — Спит, — коротко ответил тот. — Я подмешал в эликсир снотворное, чтобы лекарство быстрее подействовало. Но я ума не приложу, что за чудовище он победил. Его синяки ужасны. — Синяки? — Хагалар мгновенно сорвал шкуру с плеч Локи и внимательно осмотрел спину, которая была окрашена чуть не во все цвета радуги. — Могу предположить, что его несколько раз приложили о стену или о дерево, — сказал он по окончании осмотра, бережно накрывая плечи пострадавшего откинутым краем шкуры. Целитель многозначительно кивнул, полностью подтверждая его слова. — Но что это был за монстр, раз даже волшебная одежда не спасла тело? — задумчиво произнес Хагалар, растягивая слова. — Великий Один, что он говорил? — Ничего. — Неужели? — приподнял брови Хагалар. Он перекинулся с Одином еще парочкой быстрых взглядов. Целитель недоуменно смотрел то на одного аса, то на другого. Если бы он не знал, что телепатии не существует, то мог бы поклясться, что эти двое обмениваются мыслями. Хагалар отошел от постели Локи и сел за стол, на котором стоял каскет. Провел пальцем по огромной трещине, посмотрел на свет темно-синюю жидкость, похожую на тесто, утратившую привычный голубой цвет. Мастер магии недовольно цокал языком, осматривая остальные, на первый взгляд, идеально гладкие стороны артефакта. — Повреждения каскета очень значительны, — наконец, произнес он, отставив ларец в сторону. — Ты сможешь восстановить его? — спросил Один, хранивший молчание все то время, пока Хагалар осматривал артефакт, а медик в очередной раз пытался применить целительный камень для ускорения процесса регенерации синяков Локи. — Я не уверен, что это возможно, — честно ответил Хагалар. Один всегда ценил его именно за честность, но сейчас предпочел бы услышать ободряющую ложь. — Надеюсь, ты помнишь, почему? — Еще один взгляд глаза в глаза, еще один немой диалог, еще одно воспоминание, которое касалось только их двоих. — Но я клянусь, что соберу лучшую команду для исследования Каскета. — Только Локи знает, что произошло с ним, — тяжело ответил Один, глядя на спящего сына. — Он будет помогать тебе. — Он рассказал тебе обо всем? — Он молчит. — Всеотец вздохнул, с трудом отводя взгляд от постели. Хагалар еще раз недовольно цокнул языком и вновь подошел к воскресшему. Целитель сразу же уступил ему место. Маг вновь дотронулся до волос Локи, потом опустил руку ниже. Несмотря на толщину шкуры, едва заметное свечение ладони появилось снова. — Я не могу поверить, что передо мной лежит тот, кто вернулся из бездны. Ларец знаний. Ценнейший материал. Баловень судьбы. Твой сын, — мужчина говорил будто в трансе. Один знал, что тот изучает магическую энергию Локи, делает какие-то только ему понятные выводы. — Я обещаю, что позабочусь о твоей плоти и крови. — Нет, Хагалар, — резкий окрик Всеотца заставил врачевателя подскочить от неожиданности. Он имел возможность наблюдать за еще раз скрестившимися взглядами. Целитель понимал, что ему стоит уйти, что он является свидетелем очень давнего, но так и не законченного спора, к которому Один с Халагаром столько раз возвращались, что все слова уже были сказаны и каждый новый разговор никак не изменял ситуации. В этот раз мастер магии сдался первым. Бросил еще один пытливый взгляд на каскет, потом на спящего Локи, который понятия не имел, какие страсти кипят прямо над его головой. — Отец богов и людей отдает мне два своих величайших сокровища, — почти радостным тоном произнес Хагалар. — Только одно, — твердо поправил его Один. — Участь Локи все ещё в моих руках. Он пробудет здесь до церемонии примирения. Мастер магии с явным неудовольствием кивнул, и только тогда Один продолжил: — Он хороший маг. — Не верю. — Резкости, с которой ответил Хагалар, сложно было не удивиться Целитель с уважением и опаской смотрел на главу магической ветви науки. Как можно говорить такое царю Асгарда? Как он не боится обвинять его во лжи? — Кто его учил? — Он сам освоил магическое искусство, — ответил Один, то ли делая вид, то ли и в самом деле не замечая дерзости интонации, с которой был задан вопрос. — Это-то меня и беспокоит, — задумчиво отозвался Хагалар. Вновь воцарилось молчание. Целитель собирался уйти, пока на него все равно не обращают внимания, как вдруг Один прервал тишину неожиданным вопросом: — Хагалар, я могу доверять тебе как себе? Стальной, холодный, дерзкий взгляд был ему ответом. Старый маг медленно поднял руку, показав Всеотцу раскрытую ладонь. — Этот шрам — ответ на твой вопрос, — его металлический голос заставил целителя поежиться. — Но я ничего не могу обещать. Надеюсь, твоя плоть расскажет, что произошло. Один кивнул и, не сказав больше ни слова, направился к выходу. Целитель вздохнул с облегчением. — Передавай мои поздравления прекрасной Фригге, — бросил вслед уходящему Хагалар. Один, не оборачиваясь, кивнул. Целитель поспешил вслед за ним. Хагалар постоял пару секунд, не двигаясь. Казалось, будто он вспоминал что-то важное, но до смерти неприятное, что-то давнее, чему, возможно, уже не одно столетие. Потом он медленно развернулся, остановив свой взгляд на спящем боге, и тихо произнес: — Я думал, скорее наступит конец света, чем Один отдаст мне Локи.
