Просыпаясь каждое утро подле жены, он благодарил протестантского бога за то, что он начинает новый день в уютной квартирке со всеми удобствами, едет в комфортабельном автомобиле на приличную работу в удобной одежде, ест пищу из немногочисленных съедобных ресторанов и пьёт пиво в любых количествах. Благодарил за то, что живет в мире, где все решается деньгами, а не ограниченными природными ресурсами, где за лишней булочкой надо съездить в ближайшую булочную, а не пойти на кухню, узнать, что булочки еще не готовы, и долго ждать, умирая от голода и выслушивая сплетни. Одним словом, он благодарил бога за то, что тот создал людей, которые, в свою очередь, создали своими руками такой совершенный и удобный для аса мир.
Однако комфортабельное счастье длилось недолго, всего шесть дней и три часа. Дагар сидел с женой в тайском ресторане, куда давно обещал ее сводить, и пил что-то странное с непроизносимым названием. Есть что-то не менее странное он побоялся, хотя Тора поглощала одно блюдо за другим, расхваливая повара на все лады. Порции были маленькими, тарелки большими, так что женщина средних размеров вполне могла попробовать четыре-пять блюд. Дагар наслаждался спокойным вечером, как вдруг на телефон пришло уведомление из скайпа. Он открыл приложение и чуть не подавился коктейлем. Супруга, заметив его смятение, вежливо поинтересовалась, что случилось, и невежливо попыталась посмотреть в телефон. Дагар спокойно повернул к ней экран. Да, Локи согласился работать со скайпом. Безусловно, он знал, как пользоваться человеческими изобретениями и клавиатурой. И имя в скайпе он себе выбрал совершенно неприметное, по которому его нельзя было заподозрить. Однако же его методы вызывали удивление. На восьми языках, то есть на языках всех стран, где работали логисты Мидгарда, было написано следующее: «23 часа по Гринвичу». И всё. Никаких подписей, пояснений, только указание времени, даже без места.
— Hvor trenger du å være så sent{?}[Где тебе надо быть так поздно]? — спросила Тора, выводя мужа из задумчивости.
— Skal tro om{?}[Хотел бы я знать…]… — пробормотал он и написал Ингвару и Фену: может, кто-то из них знает, что случилось и почему их вызывают так срочно. За шесть дней от Локи не было ни слуху, ни духу, логисты успели обрадоваться, что от них отстали. Перед отъездом царевич сказал только, чтобы они и думать забыли о новшествах и не смели ничего таскать с собой. И вот теперь это.
После десятка сообщений все сошлись на мнении, что, раз не указано место, их ждут в Асгарде, спасибо хоть, что ночью, а не посреди рабочего дня.
— Hva så{?}[Ну что?]? — Тора доела десерт и отчаянно скучала.
— Jeg skal dra av sted for natta{?}[Придется уехать сегодня на ночь.], — осторожно ответил Дагар. — Det er unntakstistand{?}[У нас ЧП.].
— Ikke glem å komme tilbake til morgen or kunne du skrive meldning hvis du vil bli igjen med Ingrid{?}[Не забудь вернуться к утру. Или хотя бы смску сбрось, если опять останешься с Ингрид.].
— Viss du skal komme til Tobi ikke glemt å bringe denne vin flaske fra Frankrike som vi ikke kan å drikke opp for et måned{?}[Если поедешь к Тоби, не забудь взять ту бутылку вина из Франции, которую мы уже месяц прикончить не можем.], — в тон ей ответил Дагар.
— Det er god idé{?}[Хорошая мысль.].
Тора набрала знакомый номер и пару десятков секунд сладеньким голоском беседовала со своим основным любовником. Дагар прикидывал, что ему делать, что брать с собой и надолго ли его вообще вызывают. Что Локи понадобилось от них так срочно, что они вновь должны лететь в Асгард да еще и чуть ли не ночью?
— Det er bra, — Тора убрала в сумочку смартфон. — Dra meg hjem, jeg skal ta den flasken og skifte klær. Så dra meg til Tobi{?}[Я договорилась. Забрось меня домой: захвачу бутылку и переоденусь. Потом подбросишь меня до Тоби.].
— Det kan jeg{?}[Подброшу, подброшу.], — кивнул Дагар и велел принести счет.
Тору ужасно радовало, что официальный муж не просто знает о ее любовниках, но даже готов привозить и увозить ее от них, вовсе не ревнует и дает огромные деньги, в том числе и на подарки им. А Дагар иногда прикидывал, как Тора отреагирует, если узнает, что в его клановом мире женщина не просто может, а обязана проводить ночи с гостем, если он по положению выше мужа? Для Торы и всего ее окружения, воспитанного в странном сочетании гламура, эмансипации и протестантской морали, Дагар был язычником, смотрящим на вещи упрощенно и перекошено. Его собственный мир славился достаточно жестокими нравами, и, конечно, ему трудно было привыкнуть к тому, что конфликты нельзя решать с позиции силы. Хотя еще в поселении пришлось как-то осознать, что женщины и слабые соперники — не объекты для насмешек и побоев, а равноправные жители. Но в поселении драки и избиения таки случались, особенно среди новичков, а в мире людей они были вовсе недопустимы. И Дагару пришлось смириться, что собственных жен — а за последние шестьдесят лет он успел сменить семерых — бить он не может, как и вообще воздействовать на них с позиции грубой силы и доминирования. Благо, скандинавки, в отличие от тех же француженок, столь любимых Ингваром, отличались глупостью и спокойным нравом. По большому счету всё, что требовалось Дагару от супруги, — это умение вести дела в современном мире и владение всеми современными гаджетами. Асы не успевали за развивающимися технологиями: пока они осваивали одну, ей на смену приходила другая. Приходилось постоянно учиться, и проще, если учителем выступает жена. Пускай сумасбродная и не чтящая никаких традиций. Будь современная Европа по-настоящему религиозным континентом, Дагару да и прочим асам было бы проще — выучить некие догмы и следовать им было не так и сложно, но в Мидгарде царствовала некая свобода, ограниченная бесчисленным количеством моральных и юридических законов, поэтому Дагар, как и многие другие логисты, выбрал политику невмешательства. Он быстро понял, что миром и людьми правят деньги. Причем не золото или серебро — истинно драгоценные металлы, а хрустящие бумажки с водяными знаками, которые в последние десятилетия превратились в кусок пластика. Если давать женщине много таких бумажек или карточек и не требовать с нее практически ничего, то женщина останется при мужчине, и сама будет настаивать на браке, для свершения которого не надо ни разрешения родителей, ни приданного, ни выкупа, ни свидетелей — вообще ничего. И после простого обряда, закрепляющего проживание двух людей на одной территории в некой книге и электронном каталоге, мужчина и женщина оказывались в одной квартире, пользовались одним холодильником и одной стиральной машиной, а также совместно решали бытовые проблемы.
В свое время понять это Дагару было очень сложно, сейчас же он только смеялся над собой и окружающими и жил на полную катушку, пользуясь всеми доступными нехитрыми развлечениями и доставляя в домой необходимые реактивы с прочими мелкими заказами. Следующая партия реактивов должна была прибыть только на следующей неделе, и раньше этого срока Дагар в поселение не собирался, но его никто не спрашивал, поэтому, завезя Тору к любовнику и наказав ей в случае чего вызывать такси, он выехал за город и поехал по широкой асфальтовой дороге вдаль. Направление его не волновало, надо было просто отъехать как можно дальше от Осло, свернуть на какую-нибудь мелкую дорожку, бросить машину у леса или у моря и затеряться в ночной тьме, чтобы без лишнего шума телепортироваться в родной Асгард. Чтоб ему пусто было!
Ночи в поселении были темными — хоть глаз выколи. После фонарей Мидгарда Дагар с трудом привыкал к темноте, разгоняемой только светом звезд. Личный осколок Тессеракта он благоразумно вмонтировал в нательный крест, который имел право нигде не снимать. Люди снисходительно относились к тем немногим безумцам, которые истово верили в единого бога и были готовы ради него носить, не снимая, нательное украшение. Дагар видел, что это была единственная жертва, которую люди были готовы принести своему богу. Знали бы они его языческие обряды с обязательными кровавыми жертвоприношениями в честь Одина…
