— Я не только мастер, поэтому дерзай. (ну и чибис с тобой, я не собираюсь сгибаться в три погибели из-за твоих заморочек. Откидываюсь назад, скрещивая руки на груди и поджимаю губы. Маленькая ты мне нравилась гораздо больше… Ну почему дети в девяносто девяти процентах случая вырастают идиотами?)

— Я могу поговорить с тобой о том, что было между нами до поселения? (если бы не великолепный слух, то, пожалуй, я бы даже не услышал, что ты сказала. Боишься? Я ведь точно знаю, что еще год назад ты, если бы захотела, спокойно начала бы говорить со мной на эту тему и не убивалась бы так. Другое дело, что тебе это не надо было. Нежели думаешь, что я могу отказать, сославшись на правила поселения? Похоже на то. И это очень плохо, значит, девчонка теряет в меня веру, сомневается. Нет, все-таки, у Локи талант: он портит все карты даже тогда, когда почти не участвует в ситуации. Маленькие… гаденыши. И за что мне такое наказание?)

— А почему нет? (смягчаю тон еще больше: Беркана должна расслабиться и почувствовать, что ей ничто не угрожает) Ты ведь знаешь, что всегда можешь обратиться ко мне с любым вопросом. (но когда ты молчишь и свято веришь в мою божественность, не вынося при этом мозг, который и так пухнет из-за всех этих проблем, тебе вообще цены нет.)

— Заговаривать о прошлом запрещено. (как будто тебя это останавливает… Эй, девочка, давай, рассказывай, что хочешь, я ведь тебе как отец, доверься мне, осознай в очередной раз, что я — твой якорь, удерживающий в этом жестоком мире. И не думай, кстати, что я куплюсь на это представление: уж кого-кого, а Тебя мне прочитать не составляет никакого труда.)

— А разве правила созданы не для того, чтобы их нарушать? (смотришь прямо не меня своим кристально голубым глазом. Немного улыбаюсь тебе, беру за правую руку, ближнюю ко мне, и слегка сжимаю — некий жест поддержки и понимания.) Да и никого, кроме нас, здесь нет. (все-таки, тяжела моя судьба. Быть отцом для детей, вообще-то, не моих, а Одина — непростая работа. И если бы эти дети еще и не сопротивлялись!)

— Но ты, как мастер, обязан донести о моем проступке тингу, а дальше суд и казнь! (суд и казнь? Да за это нарушение максимум, что сделают — это поругают и погрозят пальцем. С чего ты вообще это взяла?.. Эхх, вот вроде и нравишься ты мне, девочка, но, Хель, какая же из тебя выросла… дура. Ты, конечно, всегда была наивна, но, по крайней мере, больше думала. Неужели магиология так подействовала?)

— Беркана, не забывай, что я — твоя опора, единственное, что у тебя есть. И если я говорю, что ты можешь говорить со мной обо всем, значит, так и есть. Никто тебе ничего не сделает. (осторожно киваешь и прижимаешься ко мне, как будто в поисках защиты. Вот так, молодец, не психуй. Я буду тебе очень благодарен)

— Хагалар, может быть, я и была маленьким ребенком, но я многое помню. И кто ты на самом деле — тоже… (обнимаю тебя в ответ, благо, ты сильно ниже и это удобно, и задумчиво смотрю вперед: волноваться не о чем, ты знаешь только то, что тебе положено. Продолжай, девочка.) Я помню, как ревновала тебя к царевичам. (а я то как помню… Ты их чуть ли не ненавидела за то, что я с ними тоже играл. Дикая собственница… Милая девочка. Жаль, что твоя мать не захотела отпустить тебя во дворец: твоя жизнь могла бы быть много счастливее) Помню, как ты носился с ними, как объяснял мне, что их жизнь гораздо сложнее моей, что у них не родители, а цари. Я же все это помню! Ты же любил их. Как и меня. (глажу по длинным светлым волосам, немного покачивая, как бы убаюкивая. Хмм, так вот оно что. Значит, возвращаемся к старой теме. Любил? Да. Но прошло столько времени… Вы, дети, так сильно выросли, так изменились. И я ведь тоже изменился. Размяк? Да, пожалуй. Но оно и к лучшему, наверное, я был далеко не так свят, как вы думали. И, пожалуй, именно игры с вами, детьми, чистыми, открытыми, по-своему несчастными, были моей отдушиной.)

— Я и сейчас люблю вас. (поднимаешь голову и непонимающе смотришь в мои глаза. Вы мне родные. В прямом смысле этого слова. И, несмотря на то, что вы все доставляете кучу неприятностей, пожалуй, я могу с уверенностью сказать, что все равно питаю по отношению к вам самые светлые чувства, на которые только способен. Но истерить все равно не надо)

— Любишь, но… Локи не должен был знать обо мне, а ты ему рассказал. Ты обещал, что будешь защищать его, а вместо этого хочешь избить! Ты хотел, чтобы мы стали друзьями (я хотел? Когда? А, то есть ты так поняла мое давнее высказывание: «вырастешь — сможешь служить во дворце и часто видеться с царевичами»? Да что ж такое-то, то один слова перевирает, то ты придумываешь себе идеальный мир, а потом обижаешься, что он, в общем-то, не такой… Глупые дети, как вам надо объяснять, чтобы вы поняли смысл сказанного, не коверкая на свой лад?), но как я смогу дружить с ним после… после… Неужели тебе его не жаль? (а вот давить на это не надо. Жаль, не жаль — раз уж Один воспитанием своих детей не занимался, значит, придется мне, как бы я к этому не относился. Хотя я бы и предпочел обойтись без боли: насилие над юными, несомненно, дурными персонами я никогда не одобрял и сейчас такого же мнения об этом. Вот только что же еще остается делать, если других языков, кроме боли, мальчик не понимает?)

— Он все равно не понял, кто ты. Как и не понял ни он, ни ты, к чему моя строгость. Локи давно пора отвечать за необдуманные поступки. Из-за него все могло взорваться. Как мастер я обязан сообщить о случившемся тингу и устроить публичное наказание, но из любви к Локи не стану этого делать. Однако и отпустить его не могу — он решит, что ему все дозволено. Ты должна понять, что я действую из благих побуждений, девочка моя. К тому же боли Локи не почувствует, он же воин. (ну вот, а я так хотел обойтись без рыданий на моем плече… Что ж, хотя бы речью вдохновилось — хоть какой-то плюс.)

— Ты думаешь, что слова про нечувствительность к боли — не пустое бахвальство? Мне говорили, что двести ударов розгами — это нестрашно, но я не глухая, я прекрасно слышу душераздирающие крики бичуемых, даже сидя у себя в лабораториуме. (Вопли во многом лишь часть представления, жаль, что ты этого за столетия в поселении так и не поняла) А в детстве я видела, какие порезы оставляют розги на теле. После двухсотого удара спина должна превратиться в окровавленный кусок мяса. (бедное существо, напридумывала себе ужасов и теперь думаешь, что все обязательно должно быть так… Нет, в чем-то ты, конечно, права, но все же калечить всеми любимого принца я не собираюсь) После такого не встают. (встают — не встают, от Локи никакой ни пользы, ни отдачи все равно нет, так что потеря невелика… Зато уроком послужит хорошим. Да и проверим заодно, правду ли сказал или опять солгал насчет «боли не чувствую». И если не солгал… Вот тогда то наступит пора вспомнить былое и поговорить с Одином. По душам)

— Локи сам сказал, что ему не страшны ни кнут, ни розги. Да и не буду я бить со всей силы — не забывай, что наказание заключается не в боли. (смотришь так доверчиво… Все-таки чувствовать себя не монстром, а спасителем — гораздо приятнее. Это был правильный выбор) А целительные камни мигом поставят его на ноги. На здоровье наказание никак не отразится (зато будем надеяться, что отразиться на мозгах — но не факт… Хоть и хотелось бы.)

— Но он возненавидит тебя как своего отца! (а по-моему — уже возненавидел. Может, конечно, не стоило задевать его все время… Но какие же отношения без этого? Скука одна, да и только. Помню, как в детстве любил бесить маленького черноволосого малыша и медленно убегать от него, а потом падать почти замертво, сраженный веточкой или камушком. Тогда Локи не обижался. Точнее, сразу же прощал — прекрасно понимал, что я любя и на самом деле ничего плохого в виду не имею. Хорошие были времена)

— Может быть. (так, главное — сильно не задуматься и не забыть ответить. А то Беркана может неправильно понять, вот визгов-то будет) Но все равно поймет. Рано или поздно. И скажет спасибо за мою лояльность. (ну да, скажет он, конечно… От этого ребенка простой вежливости-то не добьешься, а благодарности и в помине. Да скорее Фригга снова станет питать ко мне светлые чувства, чем сам Локи Одинсон скажет мне «спасибо»… Хотя если посадить его на трон, то, может, и скажет. Надо будет всерьез над этим подумать — оно, конечно, хлопотно, но стоит того.)