— Не боишься подходить ко мне? — Хагалар устало опустил взгляд на сложенные на коленях руки и еще больше ссутулился. Нужно было взять себя в руки. Локи стоял слишком близко и вполне мог почувствовать древнюю магию, которую маг сейчас едва контролировал. Детеныш неимоверно раздражал одним лишь своим присутствием, и волшебство, выйдя из-под контроля, могло по-свойски расправиться с ним, а также с любым другим, кто окажется поблизости.

— Чего мне бояться? — надменно спросил Локи и склонил голову набок. Даже истязание не выбило из его голоса самонадеянность. Он присел рядом, нарушая границы личного пространства и заставляя мага призвать все свое самообладание. — Ты впал тогда в ярость берсерка?

— Нет. Мне неподвластны силы берсерка… — Хагалар угрюмо покачал головой. К чему умения рядового бойца тому, кто овладел опаснейшими силами, известными далеко не каждому? И если Локи не уйдет, то может ощутить эти силы на себе.

— Ты обладаешь великим могуществом, владеешь искусством пытки… — начал перечислять царевич.

Хагалар только плечом повел: бедное дитя слишком часто сталкивалось с палачами и, разумеется, могло отличить руку дилетанта от настоящего мастера своего дела. Наверняка думает, что отец подослал мага специально для того, чтобы выбить из него какие-нибудь сведения. И ведь не разубедишь его теперь!..

— Но никто из палачей отца никогда не говорил о тебе… — закончил царевич незамысловатую речь.

Хагалар горько усмехнулся: еще бы царские лизоблюды говорили о нем. «Хагалара» тогда не существовало, а вот прошлое имя… Наверняка Локи слышал его сотни раз, но не мог сопоставить. Вождь бросил беглый взгляд на царевича: слишком уж спокойно он говорит о палачах, словно о чем-то повседневном и нестрашном. До чего Один довел его!

— Я никогда не был палачом… Хотя те, с кем ты сталкивался, почерпнули от меня… многое. Очень многое.

Локи недоуменно уставился на мага. Хагалар нехотя вздохнул и отвел взгляд первым; теперь еще придется пояснять прописные истины.

— Локи, была война. А война настолько беспощадна и сурова, что вынуждает забыть о том, кто ты есть на самом деле, и совершить ужасные вещи. Война высасывала из асов душу, уничтожала в нас всё лучшее, оставляя внутри лишь дикую жажду мести. Так что, могу тебя заверить, мы все были мастерами, да такими, что даже вспоминать сейчас страшно. Просто я, чтобы сохранить рассудок, нашел извращенное удовольствие в неизбежном исполнении далеко не самых приятных обязанностей.

— Наконец-то я смог его тебе доставить, — глупый ребенок пошло улыбнулся, радуясь собственной шутке.

— Ты не чувствовал боли. Какой методике вас учили? — Хагалар все-таки решил задать давно мучивший его вопрос. Возможно, он поможет успокоиться.

— Отключать сознание, — неуместно весело откликнулся царевич. — С нами работали лучшие палачи Асгарда. Ежедневные занятия в течение нескольких столетий — вот и весь секрет!

— Что?! — переспросил маг ледяным тоном. Слова казались самым настоящим бредом или ложью. Может, он ослышался? Один же не мог, не имел права экспериментировать на своих детях. Пожалуй, стоит заглянуть во дворец и поговорить с царем по душам. — Один посмел обучать вас этой методике?! Ни на ком не опробованной! Это чистое безумие! — в глазах Хагалара блеснул недобрый огонь. Маг внезапно соскочил с качелей и принялся бешено ходить туда-сюда, стараясь унять ярость: древняя магия и старые умения требовали выхода, а рядом не было никого, кроме глупого ребенка. — Я бы этого не допустил… — добавил он тише.

— Но тренировки не были жестокими… — попытался возразить Локи, но маг одним движением руки заставил его замолчать.

— Ты понятия не имеешь о последствиях таких тренировок. Счастье, что вы с Тором вообще живы! — крикнул он в ответ. В груди неожиданно быстро разливалась горячая злость. На глаза словно опустилась непроницаемая пелена, а во рту пересохло. Еще одна мысль о неправоте Одина, совершившего столь необдуманный и ужасный поступок, и мастер, будучи не в силах справиться с ненавистью и гневом, помчится во дворец, уничтожая все на своем пути.

— Пойдем выпьем. У меня еще остался твой виски, — Хагалар слишком резко выдохнул и попытался перевести тему. Еще немного разговоров об обучении царевичей, и он одним неконтролируемым всплеском силы сравняет с землей все постройки вплоть до самой окраины поселения.

Локи не выказал никакого удивления ни по поводу резкой смены темы, ни по поводу неожиданного предложения. Лишь величаво встал с качелей, будто с трона, и вальяжно последовал за мастером, не задавая лишних вопросов. Пользуясь тем, что идёт впереди и царевич не может его видеть, Хагалар потихоньку восстанавливал дыхание в такт медленным шагам. Яростный зверь сердца прекратил скалиться и брызгать ядом во все стороны. Еще немного, и он почтительно последует за обуздавшим его хозяином, не причинив вреда неповинным.

— Лооооооооокииииии!

Нечеловеческий крик вывел Хагалара из полузабытья, заставив чуть ли не вздрогнуть. Им навстречу несся маленький ураган во плоти. Песчанка — ночной кошмар Локи. Хагалар несколько раз наблюдал за тем, как неугомонная девочка, словно непоседливый трехсотлетний ребенок, весело улыбаясь, висла на сыне Одина, как этот самый сын Одина, напоминавший обычно гордого павлина из ванахеймского животного сада, скрывался в первом попавшемся доме, когда ему удавалось завидеть Беркану первым. Вот и сейчас царевич со священным ужасом в глазах отшатнулся назад, незаметно, маленькими шажками, передвигаясь за мощную спину мага. В порыве чувств Песчанка вполне могла придушить. Хагалар знал это не понаслышке. Знал он и средство борьбы с девочкой. Убегать от нее было бессмысленно и глупо, гораздо лучше действовала другая методика, которую Хагалар собирался показать напуганному детенышу. Он широко улыбнулся и приветливо пошел навстречу Беркане, наклоняясь и раскрывая объятья. Среди больших бед последних дней это столкновение почти развеселило его. Давно известное решение пустяковой проблемы приободряло на фоне досадных неудач.

— Иди сюда!

Девочке хватило мгновения, чтобы переключиться со своей любимой игрушки — Локи — на старого мага. Беркана, ни на секунду не задумываясь, резво подбежала к Вождю, совершила невероятный прыжок и повисла на шее Хагалара — тот обхватил ее руками и принялся кружить, вырывая из ее груди восторженные писки.

— Хагалар! Хагалар! — Песчанка лепетала что-то бессвязное, сутью чего был восторг. Ошарашенный Локи, не скрывая изумления, лишь стоял как вкопанный и не решался подойти ближе. Вскоре у Хагалара начала кружиться голова: он опустил Беркану, и она тут же понеслась дальше, не спотыкаясь, не вихляя. Ее бы координацию движений да бравому воину…

— Ты так о ней печешься… — растеряно пробормотал Локи, с трудом возвращая голосу привычное равнодушие. Разумеется, он не помнил, как когда-то давно Хагалар точно так же кружил его самого. Совершенно не помнил.

— Меня любят хорошие дети, — пожал плечами Вождь и как ни в чем не бывало продолжил путь, оставляя позади едва сдерживающего смех плохого ребенка. Причем этот плохой ребенок даже не представлял, как сильно мог пострадать из-за того, что привел в движение силы, с которыми справиться не в состоянии.

В полном молчании маги добрались до хранилища документов, пустующего вечерами. Хагалар подошел к темному углу и привел в движение собственноручно изобретенный механизм; открылся небольшой тайник в стене, где стояла бутылка ванахеймского виски. Хагалар так и не нашел повода, по которому стоило бы открыть столь ценный подарок. Кроме бутылки, в тайнике пылились изящные хрустальные бокалы из Юсальвхейма, украшенные драконами — подарок Фригги на давнишний день рождения. Это была единственная вещь, которая помнила блеск Гладсхейма. В свое время маленький Локи любил брать их без разрешения и пить молоко, представляя, будто он Один Всеотец и пьет виски. Детские мечты так и не сбылись: царевич не стал Одином и никогда не станет, а вот виски попробовать может. Тишину нарушило приятное журчание темной жидкости, по комнате разлился терпкий аромат. Хагалар позаботился и об освещении: достал лампу из мыльного камня, залил в нее масло; не к месту вспомнился мидгардский выключатель, для которого не нужна была ни лампа, ни масло из печени рыбы, ни хлопковый фитиль. Маги одновременно взяли бокалы и пригубили, наслаждаясь непередаваемым вкусом древнего напитка. Точнее, наслаждался Хагалар, а Локи пытался не закашляться и не опозориться перед мастером: это все-таки был не мед и не эль.