О боже… Рот просто затопило слюной. И я даже не буду беспокоиться, чтобы подождать возвращения Павла. Аромат одурительный. Белый островок сметаны на красном фоне супа, покрошенная зелень в центре… ммм…
Я беру ложку, размешиваю сметану и с упоением пробую. Надо же, как у мамы. Павел все еще говорит по телефону и смотрит на меня. Но мне все равно. Я получаю истинное наслаждение от еды и даже прищуриваюсь иногда.
Вернулся, смотрит с укором, то на меня, то на свою тарелку с дымящимся супом.
— Простите, я очень голодна. — говорю, делая самые невинные глаза. И между прочим, это чистая правда. Вчера я еле поковыряла рыбу. Утром осталась без завтрака, потому что анализы сдавать. Так что нечего на меня обижаться — я хотела подождать вас, но вы…
Он уже садится напротив. Смотрит четко на мои губы. Протягивает ко мне руку, я стараюсь отклониться.
— Дай уберу. — улыбается — у тебя тут…
Перестаю уклоняться. А он большим пальцем уверенно убирает что-то с моей нижней губы. Надавливает на нее так, что у меня приоткрывается рот и показываются зубы.
В моей голове кто-то остановил время. Сердце начинает стучать в барабаны, а кровь послушно заполняет щеки.
Он держит меня за подбородок, его большой палец все еще на моих губах. Я не делаю попытки вырваться. Кажется я попалась.
Он отмирает, медленно убирает руку, а я невольно потянувшись за ним вздрагиваю.
Тот же палец, которым он вытирал мои губы подносит к своим губам. Он слизывает с него немного сметаны. Сердце танцует ламбаду. А он задумчиво выдает: «вкусно».
Берет ложку, начиная трапезу. Я же восстанавливаю дыхание и стараюсь от него не отставать. Да и зарумянившиеся щеки бы как-то унять, горят пожаром. Мы доели практически одновременно. Следующим блюдом оказались острые ребра в красном соусе.
Аромат был невыносимым. И я глядя на Павла пробую первый кусочек сочного мяса, которое просто сваливается с кости.
О черт!
Кажется я съела самый настоящий кусок адского пламени. В моем рту разгорается пожар похуже, чем в тропических лесах. Горло сковывает мгновенно, кровь бросается в лицо. Я хвастаюсь за шею и пытаюсь вдохнуть хоть немного воздуха, чтобы остудить этот ад во рту.
Не помогает!
Кусок мяса выплевываю обратно в тарелку. Судорожно тянусь за стаканом с водой, и чувствую как из глаз брызжут слезы.
Делаю глоток и кашель накрывает волной. Мне физически плохо. Глаза не меньше пяти копеек.
Вижу как ему весело. Сидит и смеётся, откинувшись на спинку стула. Официант подбегает со стаканом молока, как будто ждал момента.
Я принимаю стакан из его рук и начинаю жадно пить.
Лучше. Уже лучше. Набираю в рот молоко и стараюсь подольше подержать его, прежде чем проглотить.
Чувствую как по подбородку катятся прямо к груди тягучие белые капли молока. Хватаю салфетки и стараюсь стереть все что успело по мне вытечь.
Глаза напротив становятся темнее. Смеха больше нет. Внимательно и жадно смотрят, впитывают меня в эти две бездонные пропасти.
Рядом стоит официант и смотрит испуганными глазами.
— Все нормально, — хрипло выдаю я и опять закашливаюсь. — очень вкусно — страдальчески улыбаясь.
Официант жалостливо поджимает уголки губ.
— Все потому, что гордость тебе не позволила попросить меня о помощи, Маргарита. Этот урок надо выучить.
Он такой чертовски серьезный. Как будто выиграл премию учитель года, и не из-за него я сейчас чуть не отъехала в преисподнюю. Мне обидно до слез. От такой еды точно можно язву заработать. А он сидит, ест с аппетитом и не морщится даже.
Я любила острое. В меру.
Но это блюдо выше всех мер.
— Мне нужно в уборную. — сообщаю я и встаю с места.
Удостоилась только кивка.
Зеркало показывает печальные последствия: капилляры на левом глазу полопались, тушь размазалась, белые дорожки слез тянутся от глаз до самого подбородка. Подтёки от молока тоже на месте.
Хорошо, что есть влажные салфетки. Постараюсь исправить, правда глаз так легко не пройдет. Будет красным еще долго.
Быстро выполнив все манипуляции выхожу. Надеюсь, что он уже доел это адское блюдо. И мне не придется его видеть снова.
Вышла с чувством уязвленного достоинства. Было обидно. Меня как котенка ткнули носом в мои же действия.
Конечно, я понимала что сейчас целиком и полностью завишу от него. Наши отношения, которые все еще не стали трудовыми предполагали полное подчинение. Но это вовсе не значит, что я — его собственность. Я — своя собственная. У меня есть характер и принципы. Пусть зарубит себе на носу.
Он как раз оплачивал обед картой официанту, когда я вернулась и заняла свое место. Молодой человек только что принес две маленькие чашечки кофе, которые дымились на столе, разнося бодрящий аромат.
Я благодарно посмотрела на него и кивнула. Потом поднесла к губам свою чашку и сделала глоток. Терпкий, ароматный, горький вкус обжег язык и перекатился дальше — в самое сердце.
После всех сегодняшних приключений эта маленькая чашечка стала для меня глотком свежей энергии.
— Как тебе кофе? — спросил мой мучитель пока я довольно жмурилась.
— Очень вкусный. Я вкуснее не пробовала. — сказала честно. Выделываться не хотелось.
— Да, за один только кофе можно полюбить эмираты.
Он выпил свою чашку в два глотка. И нетерпеливо посмотрел на меня, наверное мы уже куда-то опаздываем. Я постаралась не создавать проблем и последовала его примеру.
Стоило поставить чашку на стол, как он начал вставать. Я тоже встала и посмотрела ему в глаза с благодарностью.
— Спасибо за обед. Борщ и кофе были потрясающими.
Он удивленно приподнял бровь и посмотрел растерянно. Кивнул и мы направились к выходу.
***
Мула вез нас куда-то дальше, а мне было хорошо. Голова такая ясная, погода солнечная, хотелось петь и даже танцевать. Павел Александрович был задумчив, бросал на меня странные взгляды, но не сказал больше ни слова.
Наконец машина остановилась и мы вошли в светлое здание с огромными дверьми, которые открылись при нашем приближении.
Внутри мягким светом выделялся ресепшн с прекрасными феями. Павла знали и здесь. К нему обратились по имени и отчеству и попросили подождать на диване. Я последовала его примеру.
Всего через несколько минут к нам вышли две девушки, одна из них взяла под руку Павла, другая меня и нас развели в разные стороны.
Моя провожатая представилась Салли. Просила просто следовать с ней и ни о чем больше не думать. Это был хороший план для меня. После обеда хотелось расслабиться и принять все как есть.
Оказалось, что сейчас мне предлагают пойти в кислородную ванну. Для этого меня привели в небольшую комнату, где предложили полностью раздеться и накинуть на себя халат.
Салли оставила меня пока я раздевалась и сказала, что будет ждать за дверью. Когда я вышла она стала указывать мне путь.
Мы шли по коридору и я предполагала что угодно, но только не то, что случилось.
Вошли в помещение заполненное экзотическими растениями. Здесь приятно пахло какими-то благовониями с свежестью. Свет был приглушенным и не напрягал глаза. Некоторые растения были выше меня раза в два.
Посреди этого великолепия был небольшой бассейн, вроде джакузи, круглый метра два с половиной в диаметре. А в бассейне, спиной ко мне сидел раскинув руки и расслабившись Павел Александрович.
Твою ж мать!!!
Что он тут делает? Я резко развернулась, кипя от злости, но Салли мягко меня остановила. Она быстро зашептала на чистом русском языке:
— Маргарита, умоляю не уходите! Если я вас не приведу — он меня просто уволит. Я мать одиночка у меня два сына. — в ее глазах заблестели слезы — Я прошу вас как женщину.
— Что там происходит? — властный голос заставил вздрогнуть нас обеих.
Мы обернулись, Павел смотрел на нас опершись могучими руками на края джакузи.
— Маргарита, ты должна пройти сюда, снять халат и залезть в воду.
Я посмотрела на умоляющие глаза Салли и поняла, что не могу оставить ее без работы. Тяжело вздохнув я развернулась обратно и пошла к месту своей казни.
