Я замерла боясь пошевелиться или поднять глаза. А он цедит сквозь зубы:

— Когда ты подписывала договор, ты читала о прямом подчинении?

— Да. — шепотом говорю я не поднимая глаз.

— Выйти ко мне в этом платье без халата — прямое подчинение. Выйти ко мне в халате — кривое.

— Но я…

— Я очень зол, — говорит где-то рядом с ухом. Совсем близко. — если не хочешь ходить совсем голая, то лучше промолчи.

Я лишь киваю. Перспектива ходить голой меня не прельщает. Жар расходится по всему телу затапливая меня до кончиков ушей. Я стыдливо стараюсь округлить спину, чтобы не было видно стоящих пиков сосков.

Он же просто отходит от меня на пару шагов. Внимательно изучает меня с ног до головы. Смотрит одобрительно, кивает каким-то своим мыслям.

— Вот теперь идём ужинать.

Улыбается как ни в чем не бывало. И я иду послушной овечкой стараясь не расплескать остатки своей гордости.

Круглый стол сервирован на двоих. В середине стоит салат, вокруг много маленьких закусок. Передо мной блюдо закрытое серебряной крышкой.

Павел обходит меня сзади, явно намереваясь отодвинуть для меня стул. Я послушно сажусь, и чувствую как моих рук касаются тонкие пальцы. Мимолётно, едва ощутимо, невзначай. Однако я вздрагиваю всем телом в ответ на его прикосновение.

Он спокойно отходит от меня и садится за свой стул. Берет салфетку и расправляет ее на коленях.

Я невольно залюбовалась им. Красив очень. Точно такой же как и час назад. Вот только от смеющегося Павла не осталось и следа, он выглядит серьезным сердитым.

Он наливает в бокалы белое вино. И я впервые думаю о том, что выпить сейчас было бы хорошо.

Он открывает серебряную крышку своего блюда, я зеркально делаю то же самое. Он смотрит мне в глаза, я смотрю в ответ.

Он перемещает внимание на еду. Я тоже. Нужно поесть, иначе сил не будет вести эту молчаливую битву.

На блюде кусочек запеченной рыбы и жареная стручковая фасоль. Отлично, ничего жирного. Не сговариваясь мы молча едим. Но между работой ножа и вилки слышу как Павел злобно сопит и посматривает в мою сторону.

— Даже не спросишь? — Он не выдерживает первым.

— А можно?

— Можно.

— Почему было так важно, чтобы я пришла в этом платье?

Боюсь что слово платье прозвучало немного брезгливо. Да и ответа его боюсь, если честно.

— Тебе настолько не понравилось платье? Или то, что ты под ним совсем голая?

Я сглатываю слюну и заливаюсь краской уже в который раз. Он же продолжает орудовать вилкой и ножом как ни в чем не бывало.

— Мне не понравилось ни платье, ни отсутствие белья. Если честно.

Неужели так сложно понять, что мне неприятно находиться в таком виде.

— А твое тело говорит о другом. — Сказал с улыбкой посмотрев на острые пики.

Ох не сорваться бы, как же он меня бесит этой манерой поведения.

И кажется… возбуждает…

— Вы не ответили на мой вопрос.

— Маргарита, я привык к тому, что в этом доме все принадлежит и подчиняется мне. Люди которые на меня работают в том числе. А значит и ты. — он молча внимательно смотрит в глаза и продолжает — Ты. Тоже. Принадлежишь. Мне.

Он отрезает и подцепляет вилкой новый кусочек рыбы и продолжает: — Платье и отсутствие белья — это моя проверка. Я должен знать, на что ты ради меня готова.

Я снова сглотнула слюну. Есть расхотелось совсем. Если это проверка, то получается я ее не прошла?

— Я не прошла проверку? — говорю испугано.

— О нет. Вернее ни нет, и ни да. Если бы я обнаружил под халатом другую одежду или это платье и наличие белья — тебя бы уже здесь не было. — Но ты подошла к вопросу креативно. Это мне в тебе понравилось. Поэтому я просто придумаю тебе наказание, которое ты выполнить за свою провинность.

Интересно я ещё жива или уже умерла? При слове наказание на его губах заиграла хищная улыбка и стало действительно страшно.

Он точно придумает. Ещё как. Остаётся только надеяться, что моя честь и достоинство при этом не пострадает.

Блин, да он точно маньяк. Какая же я дура, что подписала этот договор. Я даже уйти от него по собственному желанию не могу.

— Наказание я придумаю позже. Это подождёт. А пока выпьем за наши трудовые отношения. — он с улыбкой протягивает свой бокал к моему.

Я машинально ударяю своим бокалом и прислушиваясь к красивому перезвону стекла. Делаю глоток и прикрываю глаза от удовольствия.

Мне хочется отпустить все паскудные мысли, которые роем летают в моей голове. Утопить всю гнетущую нервозность ситуации в глотке этого вина. Хочется спрятаться и сказать «я в домике». А не сидеть перед этим невозможным мужчиной в полуголом виде, без белья и с его манией прямого подчинения.

А еще понимаю, что устала. Слишком много всего для одного дня. События идут одно за другим. реальность меняется и внутри тоже что-то щелкает.

Открываю глаза и вижу изучающий внимательный взгляд омута его черных глаз. Он молчит, красивые губы изогнула снисходительная улыбка. Смотрит, изучает, интересуется.

Мне становится неловко. И я открываю рот, чтобы хоть что-то сказать, нарушить тишину момента, которая становится уж очень интимной. Кажется, что между нами летают искры, прямо через стол и все эти закуски.

Он — такой расслабленный, явно играет со мной как кот с мышкой. Я — такая зажатая, чувствующая себя некомфортно в этой одежде и этой среде. Ему нравится, вижу по глазам. Он здесь царь, он здесь повелитель, по-другому в его жизни не может быть. Все остальное — ширма, игрушка, чтобы было нескучно скоротать свою бесконечность.

Я пытаюсь придумать, что сказать и не могу — так и замираю с открытым ртом. Но он берет инициативу в свои руки.

— Завтра у нас много планов. Мы поедем в клинику, нужно изучить состояние твоего здоровья. Ты сдашь все необходимые анализы и пройдешь специалистов общей практики.

— Я видела этот пункт в договоре. Это ежемесячная процедура?

— Да, я сам прохожу исследование каждый месяц. Персонал раз в три месяца, но так как ты всегда будешь тесно работать в связке со мной — я должен быть уверен, что у тебя все в порядке.

— Хорошо, я не возражаю. — сказала я таким тоном, будто мое мнение тут кого-то интересует.

— Потом мы поедем в салон красоты. Тебя приведут в порядок.

Замираю, конечно я помню и этот пункт, но мне страшно. Я никогда не стриглась коротко и мне не хотелось кардинально менять имидж.

Депиляция же откровенно пугала… Я всегда обходилась бритвой и сама. Мне совсем не хотелось раздвигать ноги перед незнакомым человеком. К тому же и депиляция бывает разной. Надо бы уточнить этот момент, но не у Павла же… Как-то это слишком.

Заливаюсь краской. Снова. В тысячный раз и снова.

— Я бы не хотела короткую стрижку. И красить волосы тоже бы не хотела… — говорю то, что сказать безопасно. Об остальном можно будет поговорить уже с мастером депиляции.

Он реагирует странно. Встает и подходит ко мне. Встает сзади и аккуратно берет мои волосы с плеча в свои руки. тело замирает, а сердце пускается в дикие пляски.

Что он делает?

Он перебирает мои влажные еще волосы в своих пальцах. Делает это осторожно, стараясь не повредить. Осматривает концы.

А потом резко запускает обе руки в корни волос и властно начинает массировать кожу моей головы. Я даже не успеваю на это среагировать.

Его движения завораживают, и все тревоги отступают на миг. Это так приятно, что хочется упасть лицом в тарелку и растечься лужицей. Он продолжает с напором этот спонтанный массаж. Но теперь отрывая пальцы от кожи головы и оттягивая назад за длину.

Я сама не поняла, как вырвался этот стон… Видимо, в какой-то момент мое тело просто предало меня и я забыла где я и с кем имею дело.

— Вот, такая ты мне нравишься. Настоящая. — шепчет он рядом с моим ухом хриплым голосом.

Постепенно сбавляет темп и отнимает в итоге руки от моей головы.

А мне жарко. Как будто я горю на самом большом костре. Осознание произошедшего, стыд за свою реакцию разливается удушливой волной. В то время, как он спокойно возвращается на свое место и продолжает на меня внимательно смотреть.