Я подумала: как в кино. Шикарное кресло с индивидуальным экраном, куча наворотов, наушники, журналы, небольшой столик. Кресло раскладывались практически в горизонтальное положение и это было прекрасно. Провести в воздухе пять с половиной часов лучше всего с комфортом.

Моей попутчицей оказалась шикарная женщина лет пятидесяти. Видно было, что она очень усердно за собой следит. Костюм сидел на ней как влитой, подтянутое лицо было надменным. Мы только поздоровались и на этом наше общение закончилось.

Я внимательно посмотрела выступление стюардессы, которая показала, как застегивать ремни, где аварийные выходы и как обратиться к персоналу.

Маме с папой написала, что я в самолёте и теперь напишу только когда приземлюсь. Момент взлета застал меня врасплох. Уши заложило так, что даже рев турбин был слышен как из колодца. Я никогда не думала, что может так сильно вдавить в кресло. Это как на детской карусели «ромашка». Очень похожее ощущение.

Вот я и в небе. Пути назад нет. Сейчас от меня ничего не зависит. Лети и помалкивай.

Но я была уверена, что все будет хорошо.

У меня все обязательно будет хорошо.

Точка.

***

После обеда как-то сама не заметила как уснула. Смотрела фильм по экрану, вмонтированному в корпус впереди стоящего кресла — и будто выключили. Видимо позднее вчерашнее засыпание и объятия Павла, хоть и виртуального меня вымотали.

Когда объявили посадку, проснулась резко и довольно бодрая. Оказывается пять с половиной часов в небе — это не так уж и много.

Приземлились мягко, плавно. Я даже слышала, как люди хлопали, но не в бизнес-классе. Тут все оставались очень серьезными. Особенно моя соседка, которая куда-то очень спешила.

Я же, вдруг поняла, что не знаю, кто меня встретит и встретит ли вообще. Ведь этот момент я полностью упустила. Липкая паника в миг разлилась по телу. Меня бросило в жар. Черт, это же надо быть такой дурой, чтобы не уточнить, как добраться до места.

И что мне теперь делать?

Я ведь даже арабского не знаю, кого и как мне просить о помощи? Мамочки, ну надо же быть такой дурой? Я накручивала себя ежесекундно и выходила из самолёта последней. Мне было страшно.

Страшно оказаться одной в незнакомой стране без знания языка, порядков и законов.

Я уже мысленно прокляла все на свете, когда выходила в зону встречающих. И сразу увидела мужчину, который держал у руках табличку: «Маргарита Куприна».

Сказать, что у меня отлегло от сердца — не сказать ничего. Я испытала облегчение на уровне души. Я поняла, что меня тут ждут и встречают.

Мужчина, когда заметил меня стал улыбаться. Видимо у него-то ориентировка была.

Лет под сорок, явно не русский, с хитрыми маленькими глазами он производил не самое приятное впечатление. Зато видна была спортивная подготовка по широким бицепсам, которые подчеркивала темная рубашка.

Я поняла, что русский язык он не знает, поэтому просто подошла к нему и кивнула приветственно. Он ещё шире расплылся в улыбке и начал мне что-то взволнованно говорить по арабски приглашая следовать за собой.

Я робко пошла за ним, попутно оценивая масштабы и красоту аэропорта. Пальто и шарф явно были не к месту и я сняла их повесив на руку. Погода по прогнозам была жаркой и в моих сапожках было не уютно.

Видела шикарные магазины, которые так и манили зайти. Брендовые вещи выглядывали из витрин, сотни стеллажей с разными флакончиками и косметикой притягивали взгляд как магнитом.

Но мне сейчас это не важно. Вот когда поеду домой повидаться с родными — обязательно зайду и куплю что-нибудь в подарок.

Мой сопровождающий шел немного впереди и постоянно оглядывался, продолжая что-то говорить на непонятном мне языке. А я лишь кивала в ответ. Останавливаться и прекращать фарс не хотелось.

Но его улыбка и болтовня, искреннее радушие ко мне не могли не вызвать ответной реакции. Я сама не заметила как немного расслабилась и заулыбалась тоже.

На улице нас ждала дорогая припаркованная машина. Увы, я не знаю названия. Я никогда такой не видела, а посмотреть было на что. Она была широкая, черная, безупречно блестела глянцем на солнце.

Мой сопровождающий открыл мне багажник, чтобы я положила в него свою спортивную сумку и мне стало не по себе. Так нелепо выглядела эта вещь в этом дорогом багажнике. Сложила сумку и пальто с шарфом и грустно вздохнула.

Водитель открыл передо мной дверь заднего пассажирского сидения и я тихой мышкой проскользнула внутрь. Он тоже занял свое место и я наконец-то решила уточнить, говорит ли он по-английски. А то неудобно как-то получалось.

Оказалось, что Мула (так его оказывается зовут) говорит по-английски совершенно свободно и даже знает несколько слов на русском.

— А вы получается ничего из того, что я сказал в аэропорту не понимали? — с улыбкой спросил меня Мула.

— Получается, так. — ответила я, — Но мне было неудобно вас перебивать.

Мула заразительно смеётся.

— А я-то вам рассказывал, как мы вас ждали. Что хозяин сказал мне встретить вас лично, хотя обычно я вожу только его.

— А остальные как?

— Для остальных есть Амин. Обычно он занимается бытовым извозом и помогает по дому.

Хм, интересно почему мне оказана такая честь.

— А вы давно работаете у Павла Александровича? — спрашиваю, чтобы узнать как вообще у него дела с персоналом, особенно с постоянным.

— Три с половиной года — отвечает Мула.

— И как? Нравится?

— О, это лучшая работа в моей жизни! Хозяин у нас добрый и щедрый. Да сохранит его Аллах!

Я даже не знаю, что на это можно ответить. Три с лишним года — долгий срок. Если сотрудник столько времени не уходит, значит место действительно хорошее. Замечаю, что Мула очень фанатично отзывается о Павле. Видимо не я одна считаю его полубогом.

— Нам ехать недолго. Скоро будем на месте. Как вы долетели?

— Спасибо, хорошо! Поела, уснула, проснулась и на месте.

— Отлично! — говорит Мула на чистом русском.

Мы едем совсем недолго и наконец упираемся в красивые кованые ворота. Мула щелкает кнопками на пульте и мы въезжаем на закрытую территорию. Слева и справа расположились аккуратные домики: некоторые побольше, некоторые поменьше. Наверное, это что-то типо поселка по нашему. Только ВИП.

Мы приезжаем до самого конца упираемся в еще одни ворота с живой изгородью кустарника. Красиво.

Мула опять набирает комбинацию на пульте и мы въезжаем дальше.

Огромная территория сада с круглым фонтаном посередине завораживает. Фонтан светится разными цветами, от чего блики пляшут на лепестках цветов и листьях деревьев.

Сам дом выглядит шедевром современной архитектуры. Как-будто весь состоит из стекла. Три этажа, на каждом из которых горит свет. Внутри вижу движение людей.

А сердце замирает и опять потеют ладони. Как же не к месту я себя чувствую во всем этом богатстве.

Но больше всего волнует то, что сейчас я увижу его. ЕГО, самого нереального, красивого и такого далекого мужчину из тех, кого я знаю.

Сказка кончилась, начинается работа.

Машина останавливается перед входом и мой водитель открывает передо мной дверь. Черт, сейчас мне придется выйти, но как выйти когда так страшно?

Сознание подсказывает, что никуда я не денусь и выйти мне все равно придется. А Мула уже открывает передо мной пассажирскую дверь и протягивает руку, чтобы помочь.

Пути назад нет.

Паника нарастает.

***

Обморок пока отменяется. Решила для себя твердо. Если уж очень захочется — могу поваляться в нем потом, в гордом одиночестве.

Зачем я сюда приехала? Правильно — работать. Вот и нечего искать себе оправдания. Да волнительно, но кто бы тут не волновался. Я такой роскоши никогда не видела, куда мне до нее.

Я приняла из рук Мулы свою сумку с немногочисленными пожитками и пальто, а замем пошла к лестнице из трех ступенек навстречу свету этого дома с расправленными плечами и гордо поднятой головой.

Я ведь профессионал, или кто?