Среди различных национальных общин многонационального Ростова особенно сильна была связь между армянами и евреями. Они жили бок о бок не менее двухсот лет, и поэтому еврейские и армянские музыканты неизбежно играли вместе, обмениваясь мелодиями и наполняя ими свой репертуар. Было естественным приглашать высокопрофессиональные армянские коллективы играть на еврейских свадьбах, где гостей, однако, никогда не устроила бы музыка, если бы в ней не звучала скрипка. Приглашения случались столь часто, что еврейские скрипачи, такие как Лев, вскоре стали обязательными участниками любой армянской группы. Эта местная особенность никогда не была четко отражена ни в одной официальной истории национальной музыки, но тем не менее она настолько естественно прижилась в армянской общине в Ростове, что сейчас даже трудно представить иные составы.
Ансамбль, с которым играл Лев, давно не существует, но в один из дней Юлия сказала, что смогла связаться с армянской парой, на свадьбе которой Лев играл примерно в 1981 году. Жених явно использовал прошедшие годы с пользой. «Теперь он богатый человек, почти олигарх, - сказала Юлия, - и поэтому ты не сможешь с ним встретиться». Однако Юлия, у которой можно поучиться нестандартному мышлению, попросила его посмотреть копию видео, снятого на свадьбе, и таким образом дать мне возможность увидеть скрипку Льва, играющую в ансамбле. Перспектива такого просмотра оставалась неопределенной всю неделю. Как олигарх отнесется к просьбе неизвестных ему людей было неясно, и поскольку он не был человеком, который сам и быстро отвечает на обращения, все, что нам оставалось, это ждать. Однако в один из дней, вернувшись в отель, мы обнаружили конверт, который ждал Юлию на стойке регистрации. Внутри было свадебное видео, скопированное на два диска. «Думаю, нам следует в ответ послать ему одну из бутылок виски, которые ты привезла с собой», - сказала Юлия. Хотя виски и было односолодовым, я прекрасно понимала, что даже такое, оно не будет соответствовать стандартам олигархов. Тем не менее, памятуя, что дорог не подарок, а внимание, мы отправили ему бутылку с водителем такси.
Если я опишу вам процесс бракосочетания, который включает просьбу руки армянской невесты, помолвку и обручение, церемонию венчания и последующие свадебные торжества - все эти торжественно и неспешно протекающие церемонии, которые могут длиться несколько дней, и напомню, что почти каждый момент каждого этапа должен сопровождаться музыкой и танцами, вы поймете, почему Лев сказал, что когда его пригласили присоединиться к группе, он сомневался в своей способности выдержать этот марафон. Оператор начал снимать утром, когда ансамбль сопровождал жениха и нескольких женщин из его семьи, которые с танцами начали свой путь по солнечным улочкам Нор-Нахичевани к дому невесты. Я видела, что за ними шел и Лев. Конечно, он выглядел моложе, чем сегодня, но любопытно, что скрипка, блестящая на осеннем солнышке, казалось тоже помолодела. Нам показали, как семья невесты вывалила за ворота, чтобы поприветствовать жениха, а затем мы, как незваные гости, проскользнули в дом вслед за музыкантами и наблюдали, как старший брат жениха просит руки у семьи невесты. По мере того, как шел этот тщательно отрежессированный день, мы каждый раз оказывались в нужном месте в нужное время. Мы затерялись в толпе женщин у двери спальни, чтобы мельком увидеть невесту в белоснежной пене складок и оборок, а затем влились в шумную кавалькаду свадебных машин, медленно движущихся по узким улочкам Нор-Нахичевани. Церемония бракосочетания была долгой, но мы терпеливо ждали, чтобы увидеть жениха и невесту, венчаных и коронованных как правителей нового дома, и мы оказались на месте празднования точно в срок к их триумфальному возвращению из церкви.
Нам показали столы, ломящиеся от угощений, рога изобилия, полные винограда и граната, уставших детей и прослезившегося дядю, энергичных тетушек, кухарку в фартуке и жениха и невесту, в танце перемещающихся в узком пространстве между столами. Руки их поднимались, ладони постоянно вращались, они сжимали пачки банкнот, которые гости вставляли им между пальцами. Наконец долгий день подошел к концу, у жениха появилась возможность закурить, и камера внезапно выхватила крупным планом скрипку Льва, показав нам, кто создавал праздничную атмосферу на протяжении долгих часов торжеств, чья музыка была такой же естественной и непрекращающейся, как шум волн на берегу моря. С самого начала было видно, что эти армянские музыканты не следуют строго национальным музыкальным традициям, потому что ни один из них не играл ни на одном из инструментов, которые я видела в музее Нор-Нахичевани. Кларнет заменил традиционные дудук и зурну, а барабан не был дхолом, но были два аккордеона и Лев со скрипкой. В их репертуаре тоже не было ничего чисто армянского. Лев заиграл армянскую мелодию, но вскоре она превратилась в клезмер, затем в грузинскую песню с цыганским ритмом, а потом трансформировалась в молдавскую, а в конце снова в армянскую. Скрипка Льва в ансамбле с другими инструментами создавала удивительно единый панкавказский сплав зажигательной, безостановочной танцевальной музыки. И если эти грандиозные свадьбы по выходным оставили какой-то отпечаток в её голосе, то я уверена, что это были азартные крики пляшущих гостей, звуки музыкального автомата, танцевальной машины – генераторов безудержного веселья.
Лев давно потерял связь с армянскими музыкантами из того ансамбля, но Юлия не теряла времени, и к концу недели ей как-то удалось договориться о встрече с кларнетистом. Мы встретились в просторном ресторане гостиницы на окраине армянского поселка под Ростовом. Когда мы прибыли, в большом зале, построенном для празднеств, оказалось всего три человека: официант, армянка по имени Елена, бывшая одноклассница Юлии, и ее молчаливая армянская подруга с золотыми передними зубами и печальными глазами. Вскоре на столе перед нами появилась еда, кувшин свежей клюквы, примятой ровно настолько, чтобы образовалось немного густого сока, и бутылка водки. Елена задала тон тостом за дружбу. «Легко отказаться от жизни ради друга, - сказала она, - но трудно найти такого друга, ради которого ты захочешь пожертвовать своей жизнью». Я постаралась не отстать и решительно провозгласила: «За новых друзей!» - и почувствовала на себе внимательный взгляд Юлии, которая следила за тем, чтобы я, не забывая ее предварительных инструкций, решительно выдохнула перед тем, как выпить стопку водки, а потом опять выдохнула, но уже медленно, после того, как выпила её. Юлия и Елена выскочили на улицу, чтобы перекурить, а когда вернулись, у Елены уже созрел новый тост.
«Друзья похожи на гальку на пляже, - произнесла она, - одни камешки проскальзывают между пальцами, а другие достаточно велики, чтобы мы могли устоять на них, поэтому выпьем за тех, на кого мы всегда можем опереться». Тут появился кларнетист Миша. Он казался взволнованным встречей с Юлией, и, вытащив свой бумажник вручил ей свою визитную карточку, чтобы они никогда больше не теряли друг друга. Бумажник был обернут несколькими резиновыми полосками, которые он ловко снял, чтобы извлечь карточку. Когда Елена потребовала одну и для себя, Мише пришлось снова снимать резинки, и на этот раз он проделал это не столь энергично. Елена и Юлия были знакомы со школьных лет, и я заподозрила, что когда-то у них было соперничество из-за мальчиков. В дружеских отношениях со временем мало что меняется, и в тот вечер Юлия определенно выигрывала продолжающееся соревнование. Миша прекрасно помнил Льва. «Нам повезло работать с ним, - рассказывал он, - потому что Лев был настоящим профессионалом, единственным среди нас с музыкальным образованием». Потом Миша поднялся на галерею, опоясывающую зал, где обычно размещался оркестр, и стал играть на кларнете специально для нас, в сопровождении записи других инструментов и барабана. Елена и Юлия не сговариваясь устремились к центру зала и начали танцевать на этой огромной площадке. Дари-дари-дам, дари-дари-дам выводил сладкий голос Мишиного кларнета, в то время как Елена приподнимала руками волосы и похлопывала ладонями себя по бедрам с азартом подростка, а я тихо сидела рядом с ее молчаливой подругой и цедила клюквенный сок густой, как пудинг.
