И тут Серентус вспомнил о своей настоящей миссии, он должен защищать господина и его брата от нападок супруги господина и ее любовника. И тут он начал обдумывать и пересматривать всю историю событий, открыл профайл Катерины, прокрутил диалоги, что он подслушал в библиотеке, недавний конфликт с Мариной, разговоры со скрипучей старой женщиной. В профайле у Серентуса была табличка с оценками личности и, не удивительно, что Серентус позабыл про нее. Катерина для него была отличницей, идеальной женой — амбициозная, тщеславная, находчивая, красивая, заботящаяся о статусе семьи… Но это все характеристики отдельно от контекста, Серентус запустил анализ связей Катерины, мотивов поступков исходя из структуры ее отношений с людьми и понял.
Конечно, Земле не попасть в межгалактический союз, но тягомотина с исследованиями и решением может длится еще годы, а если он немного ускорит, к чему все эти бюрократические дрязги, мы же не люди?
—
В гостинной Анкельсонов был выключен свет, Катерина сидела на диване, сложив ноги в позу йоги. Она держала в руках стакан с ромом и не понимала, почему так хочет разбить его. После редких минут, когда женщина предавалась тоске и подобию обиды, чувствовала себя разбитой, растерянной и сожалела об потраченной энергии впустую. Но частота, с которой подобные мысли посещали ее в этом году, заставляла задуматься. Катерина была хорошим психологом не только для остальных, но и себя могла "подлечить". Главное понять, что заставило ее замедлить темп, что скребёт по сердцу. Брак был весёлым, пока… пока она держалась за идею его "временности" и использования в качестве инструмента, чтобы стать женой своей настоящей любви. Но разве можно игнорировать те желания, что появляются теперь: ее страсть к Вадиму остыла, нет больше удовольствия от приключения, от совместной борьбы против братьев, от интриг. Сладкое чувство тайной игры вначале поблекло, а теперь превратилось в рутину и наскучило. Ничего нового не добавляется. Одинаковые атаки, одинаковые противодействия. И на ленте серых будней ярче проступают черные пятна, ее чувства, ее раны, которые она игнорировала, отбрасывала как невостребованные, как несущественные в контексте "большой добычи" — будущем браке. И вот сейчас перед ней мусорное ведро, из которого ворохом торчат обиды: Михаил не обратил на нее никакого внимания, показательно предпочитает других. Матвей никогда не встает на ее защиту (конечно, с точки зрения общественной справедливости он прав…но он семья!) И она столько усилий вкладывает, чтобы о них думали только в таком ключе: равнялись подражали, стремились услужить, угодить просто по одному факту того, что они Анкельсоны…а он! Но размышления, подбирающиеся к ядру огорчения, оборвались от звука пришедшего email, Катерина открыла почту и мусорное ведро с уже подтухшим содержимым выброшенных чувств было позабыто в том же углу. Какой-то индивидуальный предприниматель и ученый, осознающий свои провалы в коммерции предлагал ее компании "эко продуктов" сотрудничество. Он разработал уникальную формулу синтетических грибов. Для их разведения идеально подходит почва региона, в котором построено Аукшино.
— Да это же золотая жила… Это свобода…. - прошептала Катерина и побежала за ноутбуком, чтобы завтра же собрать совещание со своими помощниками — библиотекарем и Александрой в Аукшино, Ольгой и ее лабораторией в столице.
Жизнь снова повернулась к ней солнечной стороной, Катерина залпом выпила ром и махнула рукой на слюни по поводу Матвея.
— Пусть забавляется. Потом будет локти кусать, что не смогу ценить меня. А кукла его ещё и пригодится.
—
Перед каменным фонтаном Шрек стоял на задних лапах с высунутым языком, ловил капли воды. Раздались женские рыдания и пес присел на попу.
— да не бойся ты, не бойся, — женщина умывала лицо и пила. — скоро я буду такая же как ты….(рыдания…) как ты бездомная.
Шрек стряхнул ушами, он бы возмутился, что далеко не бездомный.
— Вера, ну ты чаго… я как лучше та хацел. — к плачущей даме шел напуганный, и от того протрезвевший мужчина.
Ссора вышла душераздирающей, мужчина бесконечно повторял, что хотел как лучше, ведь его жена всегда страдала на огороде, кряхтела, а сколько пилила его, сколько они ссорились. Он хотел как лучше, теперь она сможет отдохнуть, поехать на море….
Агата выходила из ворот, где была гостиница и присела подозвать Шрека. Вокруг семьи собралось уже немало людей, расспрашивали. Переговаривались между собой:
— …Так хорошее дело…и мне предлагали.
— …Горе то какое
— …Он же пропьет
— …Та пусть прячет, купит вон лучше ещё в соседней деревне.
— …Да какое сейчас купишь. Она ж им цену заплатила как десять лет назад, а сейчас цены какие… столичные свои дачи накупают.
— …Дааа… это ж семейное….жалко
Стало понятно, что Катерина выкупила у людей участок. Они расшумелись и очаги споров сместились от пострадавшей женщины.
— а вон, Василич. пошли спросим у него. — предложил кто-то.
Директор Аукшинского магазина подошел к толпе сам. Он держал в руке пакет с паками бумаг, куртку и что-то в нем выдавало состояние после тяжелого периода. Он был уставшим, но улыбался людям, растрепанным и с расстегнутой на груди рубашкой, что женщины впервые видели его волосатую грудь.
— чего вы шумите? — спросил он дружелюбно.
— да вот говорят, председательница покупает участки местных. — сказали из толпы.
— и я слышал. — подтвердили там же.
— есть такое, — ответил директор магазина.
— да цена там… — закачала головой одна женщина.
— ну цена как на рынке. Какую наторговал, та и будет. Она не ниже положенной. но… Вера, иди сюда. — он приобнял снова зарыдавшую женщину.
— Василич…так может это ты поможешь…отменить все. — попросил муж Веры.
— я бы с радостью…Вам надо в исполком. Там поговорить. — сказала директор.
— а ты поговорить с ней. все-таки ты ж… — сказал еще кто-то.
— нет, друг. я не поговорю. Меня только что уволили, — он потер плечо удивленной Веры. — к лучшему, друзья. К лучшему это.
Агата стояла в толпе, потому что Шрек вернулся к фонтану и пытался среди истерик жителей попить воды. Уже был август и жара спала, но пес предпочитал ключевую фонтанную воду. Сцена и новости про увольнение директора, проработавшего в магазине не менее пятнадцати лет, шокировали Агату. Она обернулась на гостиницу Марины. Недалеко от самих ворот поставили мусорные баки. Марина была в шоке от, того что вдруг кто-то организовал такое быстро всего за ночь, успел и пять мусорных баков привезти и площадку забетонировать. Это был удар в спину, удар на который ничего не ответишь. Оказывается все документы были подготовлены очень давно, оказывается так и положено. “В будущем они станут подземными. Аукшино участвует в проекте современных деревень. Мы за экологию”. Марина покачала головой, столько она переживала, что пошла к ним дом отстаивать свои права, вот она “дружба”. Теперь им приходилось самостоятельно каждое утро мыть эти баки. В них забрасывали тухлые продукты — мясо, рыбу, так что ветер приносил затхлый запах прямо в окна к постояльцам. А по округе начали ходить небольшие слушки, как шорох, маленькие оговорочки, выскакивали и тут же прятались в тень, “ну вы поняли… я про ту, которая в мусорках копается, про “бомжиху”….”.
— пойдем, — прошептала Агата Шреку. — пойдем прогуляемся.
Август чувствовался в воздухе, пахло холодом. Деревья еще стояли зеленые, но вода темнела, теряла золотой оттенок июльской жары. Одеваться уже надо было в длинный рукав, чтобы ветер не запускал мурашки по коже.
В сосновом бору Шрек унюхал Клыка и убежал играться. Они встречались каждый вечер, и Агата не избегала Матвея. После библиотеки разговоры вертелись вокруг лингвистики, антропологии — любимой темы девушки. Говорила она беспрерывно, но бывали моменты, что замолкала и мысли глухим эхом тонули в ней. В такие дни Матвей пристально рассматривал ее лицо.
— извините, мне кажется я попала в интровертную волну. — сказала Агата
